Лафкадио Хирн - «Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных

Несколько мгновений спустя в дом вошли охотники и спросили, не видела ли она фазана. Она смело отвечала, что не видела. Но один из охотников возразил, что доверяет собственным глазам: он заметил, как фазан заскочил в дом. Тогда пришедшие взялись обыскивать жилище: все обшарили, заглянули в каждый угол и закуток, но никто из них, разумеется, не догадался осмотреть рисовый ларь. Потом кто-то предположил, что фазан, заскочив в дом, должно быть, тут же и выскочил – через дыру в стене, что обнаружилась во время поисков. С тем они и покинули дом крестьянина.

Когда хозяин вернулся домой, жена рассказала ему о фазане. Он так и сидел в ларе.

– Ты можешь посмотреть на него сам, – сказала жена. – Когда я взяла его в руки, он совсем не сопротивлялся, а когда пришли охотники, он сидел тихо-тихо. Я думаю, что это на самом деле мой отчим.

Крестьянин подошел к ларю, поднял крышку и достал птицу. И действительно, она совершенно не сопротивлялась, словно была ручной, и смотрела на мужчину так, будто видеть его – привычное для нее дело.

– Смотри-ка, твой отец был слеп на один глаз, – сказал крестьянин, – на правый; и у птицы правый глаз тоже слепой. Ты взгляни! Она даже глядит на тебя точно так, как папа смотрел, – с тем же выражением!.. Бедный отец! Он, должно быть, сейчас говорит себе: «В этом, теперешнем существовании я – птица, и, конечно, будет лучше, если тело мое съедят мои дети, нежели оно достанется охотникам…» И это объясняет тот сон, что приснился тебе ночью, – добавил он, оборачиваясь к жене.

Лицо его исказила зловещая ухмылка, он сжал руку и свернул птице шею.

При виде такой жестокости жена вскрикнула и разрыдалась:

– О! Чудовище! Ты – дьявол! Только человек без сердца способен совершить то, что сделал ты!.. Да я лучше умру, чем хоть на мгновение останусь женой такого мерзавца!..

И она бросилась к двери как была – босая, – выскочила из дому и побежала прочь. Муж догнал ее, схватил за рукав кимоно, но она вырвалась и побежала дальше, рыдая. И так она бежала не останавливаясь до тех пор, пока не достигла города, а там сразу же направилась к резиденции Дзито. Давясь слезами, она все рассказала правителю: о своем видении, о том, как спасла фазана от охотников, и о том, как муж глумился и как он убил фазана.

Правитель выслушал женщину и был с ней ласков; он дал указание слугам, чтобы о ней позаботились, и приказал своим подчиненным, чтобы мужа женщины арестовали.

На следующий день крестьянин предстал перед судом. После того как он признался, что действительно убил фазана, ему вынесли приговор. Дзито сказал:

– Только человек с сердцем дьявола мог поступить так, как поступил ты; твоя извращенная душа способна принести несчастье тем, среди которых волей обстоятельств ты оказался и живешь. Люди, полномочиями управлять которыми я наделен, уважают сыновние чувства и память предков; и жить рядом с ними ты недостоин.

Крестьянин был приговорен к изгнанию из провинции, и под страхом смерти ему запретили возвращаться обратно. Женщине управитель провинции даровал надел земли, а некоторое время спустя подыскал ей и мужа – достойного человека.

Много лет тому назад в квартале Коисикава в Эдо жил один батамото [76] Батамото – богатый и знатный самурай, приближенный к сёгуну. , которого звали Судзуки. Его двор располагался на берегу реки Эдогава, неподалеку от моста Нака-но-хаси . Среди вассалов этого Судзуки был один самурай по имени Тюгоро. Чин у него был невелик: он служил всего лишь асигару , то есть, по сути, обычным стражником. Тем не менее Тюгоро любили товарищи, да и внешность он имел приятную, был умен и воспитан.

Несколько лет он служил Судзуки и зарекомендовал себя с самой лучшей стороны – никаких нареканий не имел. Но вот однажды его товарищи, такие же асигару, как и он, заметили, что Тюгоро каждую ночь, через ворота, которые ведут в сад, уходит из казармы и возвращается назад только перед самым рассветом. Поначалу, заприметив столь странное поведение, они ничего не сказали. Это никак не вредило службе – свои обязанности Тюгоро выполнял безупречно, и сослуживцы решили, что причина ночных прогулок – некая любовная интрижка. Но вскоре стали замечать, что лицо самурая осунулось и побледнело и он явно ослаб. Тогда они решили вмешаться и поговорить с ним. И вот вечером, в то время, когда он обычно собирался уходить, к нему подошел старший товарищ и отозвал в сторону. Он сказал:

– Тюгоро, друг мой, мы знаем, что вы каждый вечер уходите из казармы и возвращаетесь только перед рассветом. Но тревожит нас не это – мы заметили, что в последнее время вы стали плохо выглядеть. Мы беспокоимся: видно, вы попали в дурную компанию и это скверно отражается на вашем здоровье. И хотя по службе к вам нет нареканий, мы полагаем, что должны обо всем донести старшему офицеру. В любом случае, поскольку мы – ваши друзья, нам следует знать, куда вы ходите по ночам. Тем более что такие отлучки не в традициях самураев этого дома.

Тюгоро был явно взволнован и обеспокоен тем, что услышал. В сопровождении своего товарища он вышел в сад и после недолгого молчания, убедившись, что никто больше не может их услышать, заговорил:

– Я расскажу вам все. Но должен просить вас не разглашать моего секрета. В ином случае меня могут ждать серьезные неприятности.

Затем продолжал:

– Случилось все в самом начале весны – около пяти месяцев тому назад. Как раз тогда я и стал уходить на ночные свидания. А началась все с того, что однажды вечером я возвращался от своих родителей. Уже подходя к дому нашего господина, увидел женщину на берегу реки – она стояла неподалеку от главных ворот. Одета она была как богатая и знатная дама. Мне показалось странным это – что может делать одинокая женщина высокого звания в столь поздний час на берегу? В то же время я понимал, что у меня нет права спрашивать ее об этом. Потому, поравнявшись с нею, ничего не сказал, но она, взяв за рукав, сама остановила меня. Тогда я увидел, что она молода и хороша собой. Незнакомка сказала: «Не будете ли вы столь любезны проводить меня до моста? Я хочу кое-что вам сказать».

Голос у нее был мягкий и приятный; и она улыбалась, когда говорила; противостоять ее улыбке было невозможно. И я пошел с нею к мосту. Пока мы шли, она поведала, что много раз видела меня, когда я уходил домой или возвращался в казарму, и призналась, что прониклась ко мне симпатией. А потом сказала: «Я хочу, чтобы вы стали моим мужем. И если я вам нравлюсь, мы можем принести счастье друг другу».

Я не знал, что мне ей ответить, но она была так красива… Мы подходили к мосту, когда она снова взяла меня за рукав и потянула; я пошел следом, и она увлекла меня на берег, прямо к реке.