Саманта Швеблин - Дистанция спасения [litres]

– Так что это и есть мой новый Давид. Это чудовище и есть мой Давид.

– Карла, не сердись, но мне надо пойти взглянуть, чем там занимается Нина.

Она кивает и снова смотрит на свои руки, лежащие на руле. Я поворачиваюсь к дверце, собираясь выйти из машины, однако Карла, судя по всему, и не думает последовать моему примеру. Несколько секунд я сижу в нерешительности, но ничего не происходит, и тогда меня охватывает настоящая тревога за Нину. Как измерить дистанцию спасения, если я не знаю, где сейчас находится моя дочь? Я выхожу из машины и спешу к дому. Дует легкий ветерок, чувствую, как он пробегает по спине и по влажным после долгого сидения в машине ногам. И тут же через окно вижу Нину, вижу, как она толкает сзади кресло, двигая его из гостиной в кухню. Все в порядке, думаю я, но назад не иду. Все в порядке. Поднимаюсь по трем ступенькам на галерею, открываю дверь, затянутую москитной сеткой, вхожу в дом и закрываю дверь за собой. Закрываю на задвижку, потому что делаю так всегда, и это получается у меня уже машинально. Потом, уткнувшись лбом в москитную сетку, долго смотрю на машину, на рыжий пучок, который слегка возвышается над спинкой кресла. Я боюсь пропустить любое движение Карлы.

Она назвала тебя чудовищем, и теперь я думаю еще и об этом. Наверное, очень грустно быть таким, каким ты стал теперь, что бы это ни значило, и грустно, что твоя мама называет тебя чудовищем.

Ты ошибаешься, и это портит всю историю. Я самый нормальный мальчик.

Нет, Давид, ничего нормального тут и в помине нет. Вокруг сплошной мрак, а ты шепчешь мне что-то на ухо. Я даже не знаю, на самом деле это все происходит или нет.

Это происходит, Аманда, происходит на самом деле. Я стою на коленях рядом с твоей кроватью, мы находимся в палате пункта скорой помощи. У нас мало времени, и пока время не вышло совсем, надо отыскать точное место.

А Нина? Если все это происходит на самом деле, где Нина? Господи, где же Нина?

Это не важно.

Только одно это и важно.

Не важно.

Хватит, Давид, я не хочу продолжать.

Если мы не двинемся дальше, мне незачем будет сидеть рядом с тобой. Я уйду, и ты останешься одна.

Нет, пожалуйста, не уходи.

Ладно, так что же происходит в саду теперь? Ты стоишь в доме за дверью, прижавшись лбом к москитной сетке.

Да.

Ну а что дальше?

Рыжий пучок Карлы едва заметно двигается над спинкой кресла, как будто она озирается по сторонам.

Что еще? Что еще происходит в тот же самый миг?

Я перемещаю вес своего тела с одной ноги на другую.

Почему?

Потому что так мне легче стоять, потому что в последнее время я чувствую, что с большим трудом держусь на ногах. Как-то я даже пожаловалась мужу, а он ответил, что, по всей видимости, у меня легкая депрессия, но это было еще до рождения Нины. Сейчас я чувствую то же самое, правда, теперь это совсем не так важно. Просто я немного устала, говорю я себе, и порой меня пугает мысль, что из-за этого мне будет чуть труднее справляться с повседневными проблемами, чем остальным людям.

А что происходит потом ?

Нина подходит ко мне и обнимает за ноги:

– Мама, ты что?

– Ш-ш-ш.

Она отрывается от моих ног и тоже упирается лбом в москитную сетку. И тут дверца машины открывается. Карла опускает на землю одну ногу, затем другую. Нина хватает меня за руку. Карла наклоняется, берет свою сумку и поправляет купальник. Я боюсь, что она вернется к дому и обнаружит, что мы подглядываем за ней, но Карла и не думает идти сюда, даже к бассейну не идет, чтобы забрать свои шлепанцы. Она идет прямо к воротам, держа сумку под мышкой. Идет, высоко подняв плечи, и ноги ставит почти по прямой линии, как если бы на ней было длинное платье, которое требует особой походки и особой манеры держаться. И только когда твоя мама выходит на улицу и пропадает за кустом лионии, Нина отпускает мою руку. Где сейчас Нина, Давид? Мне надо это знать.

Расскажи еще что-нибудь про дистанцию спасения.

Она зависит от конкретной ситуации. Например, в первые часы, которые мы провели в том доме, мне хотелось все время держать Нину рядом. Я должна была непременно проверить, сколько выходов имеется в доме, где в точности плохо обструганы доски на полу, узнать, не таится ли за скрипом лестничных ступеней какая-нибудь опасность. Все такие места я показала Нине. Она девочка не пугливая, но послушная, и на второй день невидимая нить, которая нас с ней связывает, снова растянулась, она по-прежнему существовала, но не сковывала нашу свободу и давала каждой определенную независимость. Значит, по-твоему, дистанция спасения – это важно?

Да, очень важно.

Взяв Нину за руку, я иду на кухню. Усаживаю ее на табуретку и готовлю салат с тунцом. Нина спрашивает, ушла или нет та женщина и точно ли я знаю, что она ушла. Когда я говорю, что да, точно знаю, Нина спрыгивает с табуретки, несется к двери, которая ведет в сад, и с криками и смехом обегает круг, а потом снова возвращается в дом. На все это у нее уходит около минуты. Я зову ее, и она садится за стол перед своей тарелкой, съедает немного салата и снова выбегает, чтобы еще раз обежать вокруг дома.

А зачем ей эти круги ?

Как только мы сюда приехали, она почему-то взяла это в привычку. Во время каждого обеда выбегает и делает два, а то и три круга.

Это важно и может иметь какое-то отношение к червям.

Пробегая мимо большого окна, Нина останавливается и прижимается лицом к стеклу, и мы с ней друг другу улыбаемся. Мне нравятся такие вспышки энергии, но на этот раз ее беготня меня тревожит. После нашего с Карлой разговора нить, которая связывает меня с Ниной, натянулась, а дистанция спасения укоротилась. Скажи, а ты и вправду так сильно отличаешься от того Давида, каким был шесть лет назад? И что такого ужасного ты сделал, из-за чего Карла отказывается признать в тебе своего сына? Я все время над этим раздумываю.

Это совсем не важно.

Когда Нина доедает свой салат, мы вместе идем к машине, прихватив с собой сумки для покупок. Она садится сзади, застегивает ремень и начинает задавать мне всякие вопросы. Она хочет знать, куда подевалась та женщина, после того как вышла из машины, где мы будем покупать продукты, есть ли в поселке другие дети, можно ли трогать чужих собак, наши или нет деревья, которые растут вокруг дома. Она хочет знать все и обо всем и, застегивая ремень своему плюшевому кроту, спрашивает, на нашем ли языке говорят здешние жители. Пепельница в машине оказалась чистой, окошки подняты. Я опускаю окно со своей стороны и думаю, когда же Карла успела навести здесь порядок. Дует приятный свежий ветер, но солнце уже начинает жарить вовсю. Мы едем медленно и спокойно, мне нравится ездить именно так, а когда за рулем сидит мой муж, все бывает совсем наоборот. Зато сейчас, на отдыхе, – мой час. Осторожно объезжаю ямы и кучки гравия на дороге, еду мимо коттеджей, куда хозяева приезжают лишь на выходные, и мимо домов местных жителей. В городе я так водить не могу, в городе я делаюсь слишком нервной. Ты сказал, что это очень важные детали.