Владислав Пашковский - Фб '98 [Сборник]

Проснулся Степа в глубоком похмелье. Рация голосом диспетчера назойливо передавала его позывные. Пришлось ответить. Станция была обеспокоена его пассивным движением в ее районе. Соврал, что занимается расчетами. Взглянул на часы и ужаснулся. Оказывается, он «считал» уже восемь часов. Его должны принять за дебила. Пока у диспетчера не прошел шок, включил ходовые двигатели и рванул подальше, не особо выбирая направление. Главное — в пустоту.

Нужная мысль на дне фляжки действительно нашлась. В меру бредовая, в меру разумная. Три часа ушло на проработку деталей. И на сожаления, что в бортовом пайке нет рассола.

Степа вывел штурмовик в плоскости эклиптики на таком расстоянии от цели, чтобы заведомо не быть обнаруженным. Сориентировавшись, он занялся поисками метеоритного роя, траектория которого ему подходила бы. Сведения о нем были в компьютере, и искать долго на пришлось. Догнав рой и уравняв скорость с летящими метеорами, он вошел в середину и долго маневрировал, пока не устроил корабль так, чтобы не столкнуться с каменными и ледяными глыбами.

Он отключил все источники излучений на поверхности корабля: радары, радио и радиомаяк, и даже автоответчик «я свой». Теперь обнаружить его было невозможно. По крайней мере, до включения ходовых двигателей. Засечь работу маневровых двигателей очень нелегко. Слишком мала мощность.

Будущая комета, которую он оседлал, должна была через два месяца пересечь орбиту планеты, вокруг которой вращалась база касситов. Правда, сама планета к этому моменту не долетит до точки пересечения на добрую неделю своего пути, но к этому времени Степа рассчитывал быть уже дома.

Месяц ожидания был заполнен наблюдениями, расчетами и, главное, подготовкой ракет. Их было двадцать на внешних консолях штурмовика. Каждая несла тонну взрывчатки и могла в клочья разнести орбитальную станцию, с которой он стартовал. Станция касситов — сфера диаметром около десяти километров — серьезно пострадала бы от такого гостинца.

Каждая ракета располагалась в трубе, из которой ее выстреливал пороховой заряд. Через пять секунд, обогнав корабль, она включала ходовой двигатель, ориентировалась по гироскопам и наводилась на цель радаром по принципу выбора самого крупного объекта прямо по курсу. В этой процедуре Степу не устраивало всего два момента.

Во-первых, гироскопы запоминали положение в момент выстрела, а ему надо было выстрелить почти перпендикулярно направлению, которое ракетам следовало занять после включения двигателей.

Во-вторых, задержка между выстрелом и стартом ракет должна была составить не пять секунд, а три с половиной недели.

Если первую задачу он решил за час, переподключив несколько проводов в системе управления вооружением, то со второй было много хлопот. Пришлось выходить наружу, извлекать из всех ракет кассеты с программой бортовых компьютеров, возвращаться на корабль и перепрограммировать время задержки. Потом снова наружу, и все в обратном порядке. В общем, скучать было некогда.

Для наблюдений в бортовой телескоп и проведения точных измерений пришлось выводить корабль в место, где каменные глыбы не закрывали цель. Станция была хорошо видна при большом увеличении. Степа даже наблюдал старт и швартовку истребителей охраны.

В расчетное время он на маневровых двигателях выбрался из роя. Повернул нос штурмовика в направлении ожидаемого положения базы противника в момент включения двигателей ракет. Запустил гироскопы и, развернув корабль почти на девяносто градусов, выстрелил. Отдача вернула штурмовик обратно в хаос каменных глыб. Оставалось только погасить скорость.

Все. Больше от него ничего не зависело. Дальше работали законы небесной механики. Ракеты с выключенными двигателями неотличимы от обычных метеоров. По Степиным расчетам, когда двигатели включатся, ракеты будет уже почти невозможно перехватить.

Можно было уйти домой. Но его бы сразу обнаружили по работе ходовых двигателей. Догнать бы не смогли, а вот задумались обязательно. Не так уж трудно сообразить, зачем корабль противника появился поблизости от базы. Начали бы прочесывать пространство и, кто знает, наткнулись бы на его посланцев. Лучше выждать и смыться под шумок, когда начнется заварушка.

Оставшиеся недели Степа изнывал от скуки, заполняя досуг чем придется. Резался с компьютером в шахматы, пытался готовить из концентратов и консервов в условиях невесомости. В результате перепачкал всю кабину и долго ее отмывал. В отчаянии перечитал все найденные на борту инструкции и наставления.

Наконец настал долгожданный момент. Настроив телескоп, Степа не отрываясь следил за станцией. Ракет, конечно, видно не было. Но вот включились их двигатели, и крошечные звездочки устремились к серебристому шарику. Вспышка, еще вспышка, потом еще и еще. Четыре ракеты уничтожены, а что с остальными? Прошло уже больше двух минут, а нет никаких признаков попаданий. Степа впился взглядом в поверхность цели. Ничего. Впрочем, что это за пятнышко? Раньше его не было. И второе. Ба, да их целая россыпь.

Конечно, пробоины. Ведь ракеты должны взорваться не в Момент попадания в борт станции, а с замедлением, внутри базы. Поэтому он и не видел вспышек взрывов. Только вывороченные участки обшивки. Степа насчитал одиннадцать отметок. Неплохо. Похоже, внутри не осталось живого места. Пора возвращаться.

Ошвартовавшись и выйдя из машины, Степа отправился докладывать дежурному. По дороге он сделал неприятное открытие. От него пахло. Не розами, конечно. Пахло мочой, дерьмом и давно не мытым телом. Все удобства в тесной кабине штурмовика находились прямо за креслом пилота, и за два месяца он буквально пропитался их запахами.

Дежурный майор — тот же, что ставил ему задачу, — бесстрастно выслушал доклад: «Задание выполнено, корабль исправен», — принял кассету бортового журнала и отпустил Степу отдыхать. До омерзения буднично. Даже настроение испортилось.

Приведя себя в порядок, Степа уже собирался идти к адмиралу — надо же было, пусть и с опозданием, представиться в связи с прибытием, — как вдруг его вызвал сам адмирал.

Кроме командующего, в кабинете находился еще один офицер, капитан лет тридцати. После формального доклада адмирал предложил Степе сесть, помолчал немного и наконец заговорил с выражением ехидства на лице:

— Так вот, молодой человек. Капитан Тернер только что вернулся из района учебной цели. Никаких повреждений там нет. Как вы соотнесете это с вашим докладом о выполнении задания?

Степа молчал. Он был почти без сознания. Ему не поручали атаковать учебную цель. В чем же дело? Неужели эта штабная крыса майор дал ему не то задание? Впрочем, техник наверняка помнит… Нет, майор ставил задачу в коридоре, а техник был на площадке за дверью. Ну вот, приехали. Майор в ошибке, конечно, не сознается. Штабные щепетильны во всем, что касается карьеры. Стало быть, придется доказывать, что ты не верблюд. Юлить бесполезно. Но и пресмыкаться не стоит.