Вольфганг Хольбайн - Дамона Кинг

По улице проехала машина. Узкий пучок света от фары слабо отразился на сырой кирпичной стене, скользнул, как невидимая ощупывающая рука по черному углу двери и потом исчез.

Сэм Корвейн оставался неподвижно сидеть на корточках позади своего укрытия, пока шум мотора не утих в ночи. Его сердце колотилось ненамного быстрее, чем в тот момент, когда он поднялся из-за барьера позади мусорного контейнера и сваленного в кучу картона и, сгорбившись, скользнул в дверь. Он не боялся, но вел себя с осторожностью, усилившейся благодаря его работе, которой он зарабатывал себе на пропитание. Почти инстинктивно он стал реагировать на каждое, совсем ничтожное изменение, подозрительный шум и на любое движение. Он сжался напротив стены, недоверчиво осматривая улицу снизу вверх и ощупывая тонкими пальцами дверную ручку.

Он замерз.

Погода была прохладной для этого времени года, а полчаса назад внезапный ливень промочил его и Торнхилла до костей, Его руки слегка тряслись, когда он ощупывал гладкую дверную ручку и узкую щель автоматического замка с секретом.

- Ты разобрался? - спросил из-за его спины Торнхилл. Его голос заметно дрожал, а дыхание было прерывистым. Корвейн подавил усмешку. Торнхилл хороший человек, по крайней мере в будущем мог стать тем, кого бы Корвейн опасался - но это было его первое большое дело. До сих пор он держался с помощью сигаретных автоматов и случайной работы на мойке автомобилей. Ничего удивительного, что он нервничал.

Корвейн кивнул, еще раз быстро посмотрев направо и налево, и вынул из кармана связку отмычек и ключей. Они были одни и он был спокоен. Три ночи он занимался тем, что зондировал окрестности. Склад был расположен в старой индустриальной части Лондона. Безотрадная, почти пустынная местность, в которой можно было заблудиться при наступлении темноты. И ближайший полицейский патруль мог добраться сюда не меньше, чем за час. За это время они с добычей будут далеко.

Торнхилл тревожно шевельнулся. Грубые каблуки его ботинок тихо щелкнули по голому кирпичу. Этот звук смешался с еле слышным завыванием ветра. Сумеречный свет, ветхость и отбросы подумал Корвейн, создавали вокруг чуть ли не зловещую атмосферу. Он отбросил эти мысли, собрав на лбу сердитые морщинки, встал на колени и включил фонарик. Батарейки уже был и плохие, но тусклого желтого света хватило для того, чтобы выбрать нужную отмычку. Он сунул ее в замок, потом повернул два раза направо и налево и, наконец, довольно усмехнулся. Раздался еле слышный металлический щелчок. Корвейн отступил назад и с театральным жестом открыл дверь кончиками пальцев.

- Пожалуйста, входите, мастер. Открыто.

Торнхилл засмеялся, но как-то неестественно и с большим напряжением. Сгорбившись, он прошмыгнул мимо Корвейна и исчез в здании.

Корвейн последний раз недоверчиво огляделся, потом тоже скользнул в дверь и закрыл ее за собой.

Внутри было абсолютно темно. Взломщик стоял с закрытыми глазами, пытаясь отделить посторонние звуки от биения собственного сердца. Откуда-то донесся слабый монотонный скрип - ставень или кусок незакрепленного кровельного железа, дрожащего от ветра. Корвейн знал звуки пустого помещения. Дом, который стоит пустым, не молчит, наоборот - каждый дом имеет свой собственный голос, очень характерный.

- О’кей, - сказал он громче, чем надо. - Ты можешь зажечь свет.

Справа, оттуда где стоял Торнхилл, послышался слабый шорох, потом на голый пол упал кружок света от карманного фонарика. Недалеко маслянисто поблескивала лужа. Ящики и картонки - в основном разорванные и пустые - стояли в ужасном беспорядке одни на других, а на полу лежал почти сантиметровый слой пыли. Корвейн удовлетворенно кивнул. До сих пор то, что сказал его осведомитель, подтверждалось.

- Посмотри-ка налево от меня, - сказал он. - Где-то там должна быть лестница.

Торнхилл безмолвно повиновался. Пучок света скользнул дальше по ящикам, пробежал по куче мусора почти метровой высоты и наконец остановился на тонком плетении металлической лестницы. От нее по пыли шел широкий растоптанный след - доказательство того, что по крайней мере часть помещения была жилой.

- Хорошо. Идем.

Торнхилл заколебался. Корвейн обернулся, но увидел только черный расплывчатый силуэт своего напарника, который смутно вырисовывался позади фонарика.

- Что, боишься? - спросил он.

Торнхилл издал странный, полуприглушенный звук. «Страх». - констатировал Корвейн. Но в первый раз это было естественно.

- Не боюсь, - сказал наконец Торнхилл жалобно.

Корвейн ухмыльнулся в темноте.

- Немного тревожно, да? - спросил он. - Ничего не поделаешь. Это пройдет, кроме того, твой небольшой страх будет хорошо оплачен. Теперь пойдем. Посвети мне.

Он повернулся и решительно пошел к лестнице, не ожидая Торнхилла. Когда-то и Корвейн имел такие же полные брюки, как сейчас Торнхилл. Юноша был еще наполовину ребенком. Он должен быть терпеливым.

Торнхилл добрался до лестницы и положил руку на перила, посмотрев наверх. Тусклого луча карманного фонарика не хватало на то, чтобы осветить всю лестницу и верхняя часть терялась, и можно было рассмотреть только слабую тень в темноте. Корвейн подождал, пока Торнхилл приблизится к нему, ободряюще подтолкнул его в бок и стал подниматься по лестнице. Тонкая металлическая конструкция трепетала под его весом, а его ноги вызывали странно звонкое эхо в огромном пустом помещении.

- Ты уверен, что здесь что-нибудь есть? - нервно спросил Торнхилл.

Корвейн спокойно покачал головой.

- Ничуть. Я буду уверен тогда, когда монеты будут в моих руках. Но до сих пор все было верно. И почему Вархам должен нас обманывать? В конце концов он получит свои пять процентов только тогда, когда мы что-нибудь найдем. А если нет, - добавил он почти угрожающе, - то заработает кучу неприятностей. И он это знает.

Корвейн добрался до верхнего конца лестницы, встал перед гладко свежеокрашенной несгораемой дверью. Замок казался новым и очень прочным, но для такого профессионала, как Корвейн, не представлял серьезного препятствия. Он осмотрел дверь, немного повозившись около замка, и потом осторожно открыл ее.

Помещение за дверью было таким же темным, как и большой зал. Корвейн недоверчиво всмотрелся внутрь, потом требовательно протянул руку и раздраженно зашикал, когда Торнхилл недостаточно быстро дал ему фонарь.