Луиза Морган - Ведьмы. Запретная магия [litres]

– Чтобы стать леди Ирэн. Мне до смерти надоела жизнь на ферме.

– И между вами не было любви?

– Любовь – это иллюзия, Морвен. Она не длится долго. На нее нельзя надеяться.

– И сейчас ты ненавидишь отца?

– С чего ты решила? Я к нему равнодушна. – Леди Ирэн нетерпеливо вздохнула. – А теперь иди спать. Я научу тебя всему, мы всегда так делаем. Ты будешь знать имена наших предшественниц, научишься вызывать духов и пользоваться хрустальным шаром. Я научу тебя соблюдать саббаты и ритуалы, которые достались нам от прежних поколений. Но помни…

Морвен уже прошла через комнату и взялась за ручку двери, но тут остановилась.

– Помнить что?

– Об этом нельзя никому говорить, – строгим голосом произнесла леди Ирэн. – Ни Яго, ни отцу Пью.

– Конечно, маман, но отцу Пью…

– Особенно ему, Морвен. – Ее губы презрительно скривились. – Пусть его кротость не вводит тебя в заблуждение. Священное Писание приказывает уничтожать нас. И ему хватит на это смелости.

– А Яго…

– Никому, Морвен! Для ведьмы раскрыться – значит, подвергнуть себя опасности.

– Но мы живем в двадцатом столетии!

– Ну и что? Да хоть в каком!

– Я не понимаю. – Морвен покачала головой.

Леди Ирэн прищелкнула языком:

– Морвен, ты уже достаточно взрослая, чтобы разбираться в мужчинах. Они любят, когда женщины хорошо выглядят, имеют подобающие манеры и рожают им сыновей. Они не ожидают… вернее, просто не хотят, чтобы у нас было личное мнение. Женщины не должны спорить, устраивать сцены и иметь чувства.

– Но папá…

– Твой папá ничем не лучше. Он вводит тебя в заблуждение тем, что потакает во всем. Но если понадобится, он даже не спросит твоего мнения. Просто сделает по-своему.

– Как это связано с тем, что я ведьма?

Леди Ирэн замолчала, ее глаза казались мерцающими темнотой омутами. Она безрадостно улыбнулась:

– Ты меня не слушаешь, Морвен. Я рассказываю тебе, почему мужчины ненавидят наше племя. Думаешь, я та женщина, которую только что описала? Или ты?

– Нет, – прошептала Морвен, и ее сердце упало.

– Ты же понимаешь, что твой отец, как и многие мужчины, боится женщины, которая не вписывается в этот идеал, потому что не знает, как ее контролировать. Тебе нужно помнить, что всякий напуганный мужчина опасен.

Холодная улыбка леди Ирэн исчезла. Она снова повернулась к окну и бросила через плечо:

– Я скажу тебе правду, Морвен. Мне нравится, когда мужчина меня боится. Это моя награда за то, что я не даю пропасть нашему ремеслу.

Через неделю лорд Ллевелин объявил, что на шестнадцатилетие его дочери будет устроен бал.

Леди Ирэн восприняла это известие без возражений. Естественно, она поручила все приготовления Чесли, повару и мадемуазель Жирар. Мадемуазель объяснила Морвен, что ее ждут примерки платья, походы к парикмахеру, частные уроки танцев, и девушка бросилась к отцу:

– Папá, мы никогда не устраивали ни балов, ни вечеринок, кроме церковных празднеств. К чему нам все это?

Отец вынырнул из «Таймс» и хмуро посмотрел на нее из-за стальной оправы очков:

– Что?

– Я имею в виду этот бал, папá. – Морвен стояла у камина, скрестив руки и нетерпеливо постукивая пальцами по локтям. – Это мой день рождения. Я не хочу никакого бала!

– Хочешь ты или нет, это неважно. Я сам знаю, что лучше для тебя. Тебе пора выходить в свет.

– Откуда? – спросила Морвен и получила в ответ раздраженный взгляд отца.

– Девушек из благородных семей нужно выводить в общество подобающим образом, – произнес он и раскрыл газету, отгораживаясь от дочери.

– В общество? Его здесь нет! А впрочем, мне все равно.

– Тебе будет не все равно, если не выйдешь удачно замуж, – ответил лорд Ллевелин с той стороны «Таймс».

– Замуж?!

Морвен обернулась, надеясь на поддержку матери, но леди Ирэн сидела, поглаживая ногой лисью шкуру на полу, и делала вид, что не слышит их разговора.

Коврик из ярко-красной шкуры и с лисьей головой был обездвижен мастером из Каубриджа навсегда, и Морвен содрогнулась. Она не понимала, как мать могла выносить сам его вид и то, что по нему ходят, как будто он никогда не был живым существом. Если бы кто-нибудь застрелил Инира, она отомстила бы убийце, даже если бы стрелком оказался ее отец.

Морвен, обогнув коврик, выбежала из гостиной, оставив погруженного в «Таймс» отца в блаженном неведении относительно пламенного протеста, который охватил его дочь.

Она взлетела по лестнице и тут заметила, что дверь в комнату матери открыта, словно в ожидании, что скоро леди Ирэн придет переодеваться к ужину.

У разгневанной Морвен возникла дерзкая идея. Хотя она и колебалась, опасаясь крутого нрава матери, но не смогла отказаться от нее. Это было опасно, но она ощущала непреодолимое желание воспользоваться хрустальным шаром самостоятельно.

Она окинула коридор взглядом. Прислуга в кухне готовит посуду и столовое серебро под надзором Чесли. Мадемуазель Жирар пьет чай в своей комнате. Отец сидит в гостиной с леди Ирэн.

Морвен проскользнула в будуар, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.

Она не знала, где мать прячет шар, но он должен быть где-то в спальне, там, где Морвен никогда не бывала. До этого момента она вела себя бесстрашно, теперь же подбиралась к круглой хрустальной ручке на цыпочках. Замок щелкнул, и дверь подалась. Морвен осторожно толкнула ее пальцем.

Дверь на хорошо смазанных петлях распахнулась беззвучно, обнажая полутьму комнаты. Занавески складками падали вниз, окна были закрыты. Морвен вошла и в изумлении осмотрелась.

Морган-холл изобиловал восточными коврами и массивными драпировками, старинными вещами и статуями, которые, словно странные семейные портреты, украшали лестничный пролет, холл, большую и даже малую столовую. Это был богато, но безвкусно обставленный особняк. Сам дом был в георгианском стиле, интерьер – в викторианском, но с замашками на эдвардианский. Все было хаотично собрано в одном месте лордом Ллевелином и его предшественниками, явно убежденными, что в этом изобилии и заключается его ценность.

Личная комната леди Ирэн была выдержана в ином стиле. Морвен, сложив руки под подбородком, медленно поворачивалась, чтобы все осмотреть.

Стены не оклеены обоями, а выкрашены в цвет слоновой кости. На полированном деревянном полу ничего, кроме вязаного коврика, украшенного цветочным узором пастельных тонов и настолько милого, что Морвен не решилась ступить на него. Кровать была сделана из ели по французскому дизайну, искусную резьбу украшала позолота. Покрывало бледно-зеленого цвета с ирисами. Гардероб кремовый, в тон стенам, и всего лишь одна картина на стене напротив.

Увидев картину, Морвен забыла, зачем пришла сюда. Книги по искусству, которые давала ей мадемуазель, были иллюстрированы греческими скульптурами и религиозными фигурами эпохи Возрождения. Морвен никогда не видела картины, подобной этой. Девушка в багряной мантии держала в руках хрустальный шар. На столе возле нее лежала раскрытая книга с чем-то вроде волшебной палочки на ней, а рядом с книгой был череп. Женщина на картине вполне могла быть леди Ирэн, такая же стройная и темноволосая. Невозможно, чтобы она была натурщицей! Лорд Ллевелин никогда бы не позволил этого…