Луиза Морган - Ведьмы. Запретная магия [litres]

– Что вы имеете в виду?

Давид выглядел совсем мальчишкой. Холодок пробежал по спине Морвен.

– Мой отец хочет жениться на вас. Они уже договорились…

Холод волнами расходился по телу Морвен, словно грозя заморозить ее мысли. Она переспросила, запинаясь:

– Ваш отец? Т-тот старик?

Давид чуть не плакал.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это оказалось неправдой.

Ноги Морвен затряслись, она покачнулась.

– Мисс Морвен, все в порядке? – спросил Яго.

Давид подошел ближе, и она оперлась на его руку, содрогаясь всем телом.

– Не могу поверить, что вам не сообщили об этом.

– Я тоже не могу.

Она выпрямилась и высвободилась из его рук.

– Я не знаю, что и сказать, мисс Морвен… С того времени, как моя мать умерла, отец искал себе жену, а лорд Ллевелин сказал, что вы скоро выходите в свет.

– Словно лошадь продал. Или корову, – горько прошептала она.

– Я понимаю, но так это обычно и делается.

– Я не согласна на это!

– Конечно, мой отец стар для вас. Он хотел, чтобы я сказал вам, будто я не против того, что вы так молоды. Но теперь, когда я познакомился с вами…

Колени Морвен больше не дрожали, а холод тела превратился в пламя негодования.

– Теперь, когда вы познакомились со мной, – что?

– Ну… – начал Давид, переводя взгляд с нее на Инира, который злобно глядел на него, словно юноша был во всем виноват. – Ну, теперь я действительно против. Вы слишком молоды, чтобы выходить за человека намного старше вас. Это несправедливо!

– И этому не суждено случиться, – заявила Морвен, махнув рукой. – Седлай Инира, Яго, я уезжаю.

Яго ушел в сбруйную, вернулся с недоуздком и прошел к Иниру. Тот опустил голову и просунул ее в ремни.

– И это все? Ни удил, ни уздечки? – спросил Давид.

– Мне этого не нужно, – ответила ему Морвен.

– Вы переоденетесь? – спросил Яго.

– Папа́ не отпустит меня. А мне нужно кое-кого повидать.

– Я поеду с вами, мисс Морвен, если вы одолжите мне лошадь, – предложил Давид.

Яго вопросительно приподнял брови. Морвен покачала головой:

– Спасибо, Давид, но ваш отец будет гневаться. Мой тоже разозлится, когда узнает, что не может… – Ее голос дрогнул. – Он не может продать меня, словно скаковую лошадь!

– А мой отец просто не имеет права вас покупать, – поддержал ее Давид. – Хотите, я им об этом сообщу?

Морвен помолчала, глядя на этого, казалось бы, неприметного героя.

– Вы посмеете? Будет невероятнейший скандал!

– И пусть! – засмеялся Давид, и на его щеке заиграла милая ямочка. Морвен заметила, что у него длинные густые ресницы и глаза цвета ясного неба. – Это будет прелестной забавой!

Она попыталась улыбнуться:

– Простите, Давид, мне хотелось бы взять вас с собой, но я не могу.

Она отворила дверцы денника и выпустила Инира. Глаза Давида широко раскрылись при виде коня в полный рост, но он преодолел благоговейный страх и подошел к нему, сложив руки в форме стремени. Морвен встала на его ладони и уселась Иниру на спину. Ее юбка поднялась к коленям, обнажив ноги в белых чулках. Давид с трогательной галантностью отвел взгляд.

– Вы в замок? – спросил Яго.

– Да. Не поднимай шум, Яго. Я побуду там некоторое время.

– Берегите себя.

– Я постараюсь. Прощайте, Давид. Не знаю, увидимся ли мы снова.

Давид поклонился, и она погнала Инира вниз, к реке.

К тому времени, как Морвен с Иниром взобрались от берега реки наверх, тени уже вытянулись им навстречу, удлиняя очертания зубчатых стен замка. Одетая в белое легкое платье, Морвен дрожала от дурного предчувствия, внезапно обдавшего ее холодом. Чтобы чувствовать себя спокойнее, девушка уговорила Инира подняться по крыльцу, где теперь эхом отдавался стук его копыт.

– Урсула! Grand-mère! – позвала Морвен.

Ответа не последовало.

Последние отблески солнечных лучей на разрушенных стенах были чуть ли не единственным источником света. Морвен с неохотой повернула к башне. Только присутствие Инира придало ей храбрости, чтобы дойти туда, заглянуть в пустой дверной проем и позвать еще раз:

– Grand-mère , ты здесь?

Притолока была слишком низкой, чтобы Инир мог пройти под ней, поэтому Морвен погладила его – чтобы успокоить не только коня, но и себя, – и шагнула в сумрак башни.

До этого она не бывала внутри, поскольку Урсула всегда встречала ее на крыльце. Хотя было слишком темно, чтобы различить детали, не оставалось сомнений, что бабушка уже какое-то время жила здесь. Напротив округлой стены Морвен различила очертания печки на треноге, кучу каких-то вещей, котелок и чашу, которая очень напоминала ведерко для угля. На противоположной стороне у каменной стены что-то темнело. Морвен подумала, что это, должно быть, постель Урсулы, и медленно двинулась туда, борясь с желанием вернуться к Иниру. Сердце ее неистово стучало, когда она позвала:

– Grand-mère!

Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и Морвен различила что-то, напоминавшее груду одеял. На подушке, похоже, что-то лежало. Быть может, белый кот, шерсть которого слегка поблескивает в темноте? Морвен подошла ближе, протянула руку и тут же с криком ее отдернула.

Это были серебристые волосы Урсулы, сверкающим каскадом рассыпавшиеся по потрепанной диванной подушке.

Морвен упала на колени рядом с закутанным в одеяла телом бабушки.

– О нет! – выдохнула она. – Бедная, бедная grand-mère ! Умереть здесь, в холоде и одиночестве… О нет!

Морвен знала Урсулу Оршьер мало – слишком мало! – но боль потери пронзила ее сердце так, словно они были знакомы всю жизнь. Она опустилась на ледяные камни, и из ее глаз, обжигая щеки, на белое кружево платья полились слезы.

Инир предостерегающе заржал, и Морвен подняла взгляд. На замок уже опустился вечер, но внутри было темнее, чем снаружи, и в дверном проеме, оттененный более бледным сумраком небес, явственно вырисовывался силуэт матери. На леди Ирэн тоже еще было чайное платье, но поверх его она набросила шерстяное пальто, а вокруг шеи повязала платок.

– Морвен, – сказала она, – что, объясни на милость, ты здесь делаешь?

– Маман, бабушка мертва! – воскликнула Морвен хриплым от слез голосом. – Она умерла одна! – Она снова разрыдалась и воскликнула: – Совсем одна!

Леди Ирэн подбежала, наклонилась и сунула руку под потрепанное одеяло, которым было накрыто тело матери. Потом, вздохнув, выпрямилась и сложила руки перед грудью.

– Ты права, – сказала она. – Ее больше нет.

Морвен с трудом поднялась с холодных камней.

– Ты бросила ее здесь! – воскликнула она. – Ты бросила свою мать умирать в темноте, и рядом не было никого, кто бы утешил ее, кто бы ей помог!

– Не глупи! – отрезала леди Ирэн. – Ей не было нужды умирать здесь. У нее есть дом.