Брайан Ламли - Исчадие ветров [сборник]

Де Мариньи чуть ли не физически ощутил, с какой радостью устремилась вперед летучая мышь. Она уже настолько устала, что забыла о своем поручении. Да и немудрено — с такой нагрузкой не справилась бы ни одна птица, разве что сокол с его способностью парить, да и он бы сразу же разбился в кромешной тьме.

Огромные крылья подняли такой вихрь, что де Мариньи едва справлялся с управлением. Он поспешно разрезал веревку, и летучая мышь, освободившись от «якоря», так быстро рванула вперед, что де Мариньи пришлось прибавить скорость до предела.

Друг за другом они вылетели на открытый воздух и промчались над внутренним озером, вокруг которого возвышались пять гор. Рукокрылое создание летело прямо, как пущенная стрела, и вслед за ним летел де Мариньи. Где-то там, за озером, в своей личной пещере живет женщина по имени Морин, и уже скоро де Мариньи узнает ответ на самый важный для него вопрос.

Морин… «Женщина по имени Морин» была на самом деле совсем молодой, почти девушкой, неполных двадцати лет. Всю свою жизнь она провела на Нуминосе — чужой луне в чужой вселенной.

Морин, чьи золотые волосы до плеч будто светились собственным светом, Морин, обладательница больших и ярких голубых глаз. Присущая ей естественная теплота укрывала ее от мирских бед, как одеяло, и только однажды это одеяло стянул с нее Итаква, древний бог с черным сердцем, шагающий по ветрам, что постоянно дуют между мирами.

Морин, миниатюрная по стандартам Нуминоса — шестьдесят четыре дюйма естественной грации, очарования, молодой гибкости и почти что невинности. «Почти что» — оттого, что она видела гнев Шагающего с Ветрами, а после этого никто не может оставаться абсолютно невинным. Видеть это, даже если тебя и насильно заставляют смотреть, значит навсегда потерять наивность и простодушие.

Морин, хрупкое смертное существо, как и все люди, несла, однако, в себе недюжинную силу, что позволило ей пережить прошлое, стереть из памяти весь ужас, и все те, кого она когда-то любила, — и отец, и сошедшая с ума бедная мать, и Гарвен, конечно же, стали лишь яркими воспоминаниями, которые заканчивались там, где в жизнь Морин вторгся Шагающий с Ветрами, чтобы выхватить этих людей навсегда из ее мира.

Морин, живущая на горе, смеющаяся Морин. Морин, которая любила все живое за одним лишь исключением — Итакву она ненавидела всем сердцем.

Морин…

Во время Темночаса она, по своему обыкновению, лежала на мягкой постели из папоротника, укрывшись мягкими шкурами, красное пламя очага давало ей тепло и свет. Позади нее в глубине пещеры на покрытом сталактитами потолке вниз головой висели рукокрылые, словно гроздь странных плодов, и Морин рассеянно слушала шуршание их огромных крыльев. Она смотрела на спокойную гладь озера далеко внизу, в котором лишь случайная волна колыхала отражение северного сияния и неярких звезд, видимых только в Темночас.

На возвышающихся над озером горах яркими точками горели костры — это несли вахту часовые из пещерных жителей. Морин вспомнила пещеру и поежилась — она всегда напоминала ей гроб, несмотря на гигантские размеры.

Вспомнила она и молодых ребят из пещеры, что время от времени ходили к ней в гости — сидели с важным видом, хвастались, пытались завоевать ее расположение, но все без толку. Хотя Морин все более и более тяготилась одиночеством, но ни за что не спустилась бы в пещеру с ее спертым воздухом, закопченными сводами и обитателями, что прятались от гнева Итаквы, как бледные тараканы в щель.

Но несмотря ни на что, дозорные огни успокаивали Морин, и она чувствовала себя не так одиноко. Порой, очень редко, она вспоминала некоторых своих поклонников, которые были весьма красивыми, несмотря на бледность, но вслед за этим думала о словах Аннахильд, что однажды к ней придет настоящий мужчина — именно мужчина, а не сутулый крот в человеческом обличье.

Но лучше бы тетушкино пророчество исполнилось поскорее, ведь от запасов согревающего порошка у Морин осталась только пятая часть. Без порошка девушка уже давно бы умерла или спустилась бы в поисках тепла в пещеру, а для нее это было еще хуже смерти. Морин все это отлично знала и постоянно носила на шее драгоценный мешочек, периодически используя его содержимое. Больше на ней из одежды почти ничего не было, так как ей было некого стесняться (кто бы ее полуголой тут увидел?), а согревающий порошок делал приятным прикосновение даже самого холодного ветра. Но порошок скоро закончится, она даже постареть не успеет, и что же тогда?

Было бы хорошо, чтобы настоящий мужчина из пророчества побыстрее ее нашел.

Вот о чем думала Морин, глядя на далекие огоньки и на отражение северного сияния в озере. Она сама не заметила, как заснула, а проснулась, когда сделалось светло и из-за серого бока Бореи показался переливающийся пузырь солнца.

Она сразу заметила, что летучие мыши чем-то взволнованы и ведут себя непривычно оживленно. Они носились туда-сюда, и Морин обеспокоило их поведение. Если бы она могла читать их мысли так же, как они читают ее! Вдруг без всяких видимых причин одна из рукокрылых снялась с места и на огромной скорости полетела на тот берег озера. Явно там что-то случилось, и Морин оставалось только гадать, связано ли это с ней.

Обычно в это время она ходила мыться на озеро по крутой тропинке, где ей был знаком каждый камень, но в этот раз просто сполоснула лицо и груди холодной водой из ручейка, падавшего с высокой скалы. Морин не пошла на озеро, потому что отсюда, сверху, она могла наблюдать и за озером, и за горами, хоть и не знала толком, что именно ей предстоит увидеть.

Какое-то время она действительно наблюдала за местностью, но потом ей это надоело и она решила уже спуститься к деревьям. Склон там был не таким крутым, и деревья росли высоко и густо, и там Морин играла с мелкими зверюшками и яркими птичками — стоило ей только позвать, и они приходили к ней, как бежали к хозяевам собаки в деревне викингов, что она помнила по детству.

Она как раз надевала штаны длиной до колен, сделанные из шкуры песца, и такую же блузку, когда заметила, что беспокойство среди летучих мышей в пещере еще больше возросло. Внезапно они все сорвались с места и, почти не взмахивая крыльями, вылетели из пещеры, проскользнули в бледном свете нуминосского дня над ее головой и устремились к озеру. Морин, нахмурившись, проводила их глазами, но потом заметила пятую летучую мышь, возвращавшуюся из-за озера.

Значит, они всего-навсего полетели встречать собрата: пятеро рукокрылых собрались над серым озером вместе и теперь летели обратно к ней. Да, все пять ее верных друзей, что повсюду следовали за ней, как сторожевые псы, пять огромных летучих мышей, что любили ее, как и она их…