Елена Арсеньева - Большая книга ужасов 2018

– Да бог с ней! – перебил бабушку Роман, чувствуя, что нащупал как раз ту ниточку, которую они с Дмитрием Николаевичем так долго искали. – Люди падали, дети на уроках засыпали. А учителя? Может, кто из практикантов?

– Да не знаю я, Ромша, это ж когда было… Хотя подожди. Точно! Юлия Васильевна рассказывала, что одна практикантка прямо на уроке свалилась. В младших классах рисование вела… У Харитоновой Клавдии Семеновны, точно… Харитоша… Учителя эту студентку принесли в медпункт, а она трясется вся и холодная, как лед. Ну, сделать та ничего не смогла, поэтому пришлось «Скорую» вызывать… Ее в больницу… Что-то у нее серьезное там в итоге оказалось, но что именно, не помню – столько лет прошло… А мы с Юлией Владимировной до самой пенсии дружили. Потом, конечно, уже дороги разошлись, но…

От бабушкиного рассказа Роман и сам затрясся, как та практикантка, и аж на стуле привстал:

– А как ее звали? Практикантку? Не Инесса Октябрева?

– Да что ты так разволновался-то, господи? Не помню я ее имени. Да Грибница вроде и не называла его. Так, болтала просто о «преданьях старины глубокой», когда мы в учительской после елки сидели. Выпила винца немного, вот у нее язык и развязался… Я и не думала, что запомнила глупости эти… Надо же.

– И что? Совсем больше ничего не помнишь?

– Далась тебе эта практикантка… Имени не знаю, но Юлия Васильевна говорила, что совсем молоденькая была. Недолго в школе у них проработала – несколько месяцев всего. А потом, как холода пришли, у нее в голове сосуд лопнул, поэтому отправили практикантку домой – в Наровчатский уезд. Завуч еще тогда сказала… – Зинаида Степановна вдруг замолчала и после недолгих раздумий с удивлением добавила: – Знаешь, Рома, странно. Все перед глазами встало – будто только вчера было. Что на самом деле вчера случилось, я и не вспомню, а это – на тебе. Даже какое платье на завуче было, помню… Ты слушаешь?

– Конечно, бабушка. Слушаю.

Но на самом деле Волкогонов уже не слушал – он набирал на мобильном сообщение Инюшкину. Наконец-то у них появилась долгожданная зацепка.

Наровчат – это небольшой городок в Пензенской области. Прославил его коренной наровчатец Александр Иванович Куприн, который, как многие пензенцы, частенько в своем творчестве упоминал о малой родине. «Наровчат, Наровчат, одни колышки торчат», – вспоминает популярную дразнилку мама главного героя повести «Юнкера».

В Наровчат Дмитрий Николаевич с Романом выехали утром в субботу. Перед этим, само собой, пришлось провести миллион телефонных переговоров – в районном центре никто не хотел напрягаться и заниматься поисками женщины, которая жила сто лет назад. Однако Инюшкин уговорил секретаря школы составить официальный запрос в администрацию Наровчата, и дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

Через несколько дней пришел ответ, что Ирина Сергеевна Попова до сих пор проживает в Наровчате и находится в стационаре местной больницы. (У обоих сыщиков просто челюсти отпали от такой новости. Они даже и не надеялись застать Октябреву живой – ей же уже за сотню перевалило!) Общее состояние у нее хорошее, но слышит и видит она сейчас очень плохо. Адекватность восприятия окружающего мира тоже сомнительная, что в ее возрасте, в общем-то, и не странно.

И Волкогонов, и Инюшкин сильно сомневались, что смогут у вековой старухи с умственным расстройством узнать хоть что-то полезное. Но упускать этот маленький шанс они не собирались. Поэтому холодным субботним утром видавшая виды «Лада Калина» Дмитрия Николаевича покатила по трассе в сторону Наровчата.

На улице было невыносимо холодно, и чем дальше автомобиль удалялся от Пензы, тем, казалось, злее становился мороз. «Лада» постанывала, но катила. Дмитрий Николаевич сосредоточенно следил за дорогой, покрывшейся за последние недели толстой наледью, из-за которой быстро ехать было совершенно невозможно. А Роман попеременно пялился в окно и в смартфон.

– Похоже, погода окончательно испортилась, – констатировал он, когда небо заволокло серыми тучами и на землю упали вечерние сумерки. – Не нравится мне это.

– Мне тоже, – кивнул Инюшкин и еще крепче вцепился в руль.

И тут откуда-то из-за деревьев послышался протяжный вой.

– Это что такое? – опять прилип к окну Роман, силясь рассмотреть в серой мгле источник звука.

– Похоже, волк, – нахмурился Дмитрий Николаевич.

– Отстой! Только этого не хватало.

В ответ на слова парня вой стал доноситься с разных сторон. Сосчитать источники звука не представлялось возможным, да и не видно их было между деревьями, но Волкогонов мог поклясться, что хищников не меньше десятка и они бегут за машиной.

Внезапно перед машиной мелькнула серая тень, «Лада» резко вильнула и скатилась в кювет. Хорошо, что скорость была не велика и пассажиров только тряхнуло. Однако, если бы они не были пристёгнуты, дело могло закончиться разбитыми о приборную доску лбами.

– Твою же ж!!! – стукнул по рулю кулаками Дмитрий Николаевич. – Чтоб тебя разорвало, чертова зверюга!

Посидев пару минут в полном молчании и успокоившись, Инюшкин снова выжал сцепление и попытался выехать на дорогу. Не тут-то было – машина засела основательно.

– Мы застряли, – подытожил он сквозь зубы. – Придется выходить толкать машину и надеяться, что у нас хватит сил вернуть ее на дорогу.

– Хорошо, – с готовностью согласился Роман, хотя никакого желания вылезать не испытывал. На улице мело все сильнее, где-то неподалеку выли волки, а видимость была почти нулевая. Но выхода не оставалось – ждать эвакуатор в такую погоду можно было до посинения (в прямом и переносном смысле).

Когда оба путешественника выбрались из автомобиля, они почувствовали просто ужасающий мороз. Казалось, что температура упала вдвое по сравнению с пензенской. Ветер пробирал до костей и швырял в лицо пригоршни обжигающего снега. Сугробы намело чуть ли не до пояса, и каждый шаг давался с трудом.

Сколько Инюшкин и Волкогонов мучились с машиной, сказать было сложно – они совершенно потеряли счет времени и обессилели. Чтобы вытолкнуть «Ладу» на дорогу, им пришлось снять куртки и бросить их в снег под колеса в надежде дать автомобилю хоть какой-то шанс выехать. От холода зуб на зуб не попадал, и, останавливаясь передохнуть, Роман замечал мелькавшие за деревьями темные тени. Вой надвигался на двух полураздетых путников со всех сторон. В конце концов Дмитрий Николаевич не выдержал, включил фары и несколько раз ударил по клаксону. Волки отступили, но не слишком далеко. Эту процедуру пришлось повторять еще несколько раз, пока наконец-то «Лада» не оказалась снова на дороге. Но и тут не удалось перевести дух.