Елена Арсеньева - Большая книга ужасов 2018

– Вы можете мне ее отдать, – тихо проговорил парень, и, к огромному удивлению медсестры, старушка с готовностью положила туда свое сокровище, а на глазах у нее выступили слезы.

– Бом, – еще раз повторила она и без сил откинулась на подушку.

– Теперь-то, наверное, уж точно все, – кивнул Дмитрий Николаевич, переводя взгляд с притихшей Октябревой на Романа, коробку в его руках и обратно. Он чувствовал, что в последние пару минут произошло что-то важное, но пока не понимал, что именно. Ясно было одно – здесь они сделали все, что могли. – Пора возвращаться домой.

– Ага, – согласился Волкогонов, явно погрузившись в какие-то свои мысли, и пошел к выходу.

– Бахилы не забудьте снять, – деловито бросила им в коридоре медсестра и, закрыв дверь в палату, отправилась по своим делам.

По дороге назад в Пензу Дмитрий Николаевич был задумчив и как никогда сосредоточен. Он следил за дорогой, но делал это на автомате опытного водителя, а мысли его витали где-то далеко. Из магнитолы доносилась тихая музыка, а на заднем сиденье Роман что-то сосредоточенно вырезал и клеил. Ножницы он, похоже, стянул в регистратуре больницы, но отчитывать его сейчас Инюшкин совершенно не хотел. Ему нужно было подумать над дальнейшим планом действий. Но никакого плана не было – он совершенно не представлял, что делать. И что они вообще МОГУТ сделать.

По дороге, обгоняя машину, несся порывистый ветер. Он не давал снежинкам упасть на землю, увлекая их в бешеном танце. Поэтому из-за плохой видимости приходилось ехать медленно и осторожно, хотя других автомобилей на трассе не попадалось. В салон, невзирая на работающий обогреватель, беспрепятственно пробирался холод. Он подстегивал посильнее вдавить педаль газа и побыстрее добраться до дома, но ледяная корка на асфальте не позволяла это сделать даже с зимней резиной.

В сообщении прогноза погоды передали, что температура опустилась еще ниже, установив новый рекорд – минус сорок два градуса.

– Тебя до дома подкинуть? – спросил Инюшкин, пытаясь в зеркале заднего вида поймать взгляд Романа.

– Нет. Надо на Советскую площадь ехать.

– Зачем?

– Там все началось. Поэтому там и закончится… Я надеюсь.

Дмитрий Николаевич непонимающе нахмурился:

– Ты о чем?

– Когда приедем, я все расскажу, – пообещал парень и вернулся к своей аппликации.

Инюшкин фыркнул, но потом подумал, что, возможно, у Волкогонова есть план, которого нет у него. А так как они уже въехали в город и до площади осталось совсем недалеко, можно было и потерпеть с расспросами.

Советская, бывшая Соборная, площадь продувалась ветром со всех сторон. Путникам с трудом удалось открыть дверцы машины и выбраться наружу. Но как только они это сделали, то тут же пожалели – мороз стоял зверский и кругом бушевала сумасшедшая метель, иссекая щеки плеткой-семихвосткой. Ничего подобного ни Инюшкин, ни Волкогонов раньше не видели.

– Ай! – вскрикнул Роман, схватившись за щеку. Когда он взглянул на свою перчатку, было на ней пятнышко крови – ветер нес льдинки и снег с такой скоростью, что они ранили кожу. – Ничего себе!

– Что мы здесь делаем? – попытался перекричать завывание ветра Дмитрий Николаевич. – Надо уезжать как можно скорее.

Когда он говорил, сосульки, в которые превратилась его борода, смешно дергались, но смеяться над этим было некому.

– Нам туда, – махнул рукой Роман и двинулся в ту сторону, где сквозь бешеную вьюгу метрах в десяти от него смутно проступали очертания недостроенного Спасского собора и высокой башни колокольни.

Собор начали восстанавливать несколько лет назад, но пока полностью отстроили только колокольню. Остальное здание все еще напоминало скелет какого-то доисторического чудовища, прячущийся за частоколом строительных лесов. Однако колокол уже висел на своем месте – в него даже несколько раз звонили, когда по благословению пензенского митрополита установили наверху золотой шпиль.

Пробравшись сквозь дыру в заборе, который огораживал строительную площадку, Волкогонов направился к небольшой двери, через которую можно было попасть внутрь собора. Он не оглядывался – парень был уверен, что Дмитрий Николаевич идет следом.

Выяснять, что Роман хочет сделать и как, времени не было – жуткая метель практически сбивала с ног. С трудом получалось просто идти, не то что разговаривать. Поэтому Инюшкин старался не терять своего ученика из виду и упорно продирался за ним сквозь снежную бурю.

Когда перед Волкогоновым из вихря белой крупы проступила стена, а в ней кривобокая техническая дверца, наскоро сбитая из досок, парень облегченно вздохнул. Из-за плохой видимости потеряться в метели было плевым делом. Не помогло бы даже то, что вокруг был родной город, который он знал как свои пять пальцев.

Еще раз отерев мелкие порезы, которые оставили на лице снежинки, Роман толкнул дверь. Безуспешно – она и не думала открыться. А когда он попытался отнять руку, оказалось, что перчатка намертво примерзла к дереву.

– Чччерт!

Рванув изо всех сил, парень оставил часть замшевой перчатки на двери. В ту же секунду совершенно озверевший ветер отбросил Романа на метр в сторону и повалил на землю. Парень попытался встать, но метель словно накрыла его плотным тяжелым одеялом.

– Поднимайся, поднимайся, – услышал он рядом голос Дмитрия Николаевича, и сильная рука подхватила его под мышку. Однако, когда Волкогонову почти удалось встать, очередной порыв ветра швырнул на землю уже обоих.

И тут же серое небо над ними закрыла гигантская фигура, проступившая прямо из метели. Она была черно-синяя и нависала над колокольней, поблескивая льдистыми искрами. В барабанные перепонки ударил низкий вой, похожий на звон.

– О господи! – прошептал Дмитрий Николаевич, неотрывно глядя на жуткое чудовище.

К ним потянулась исполинская рука, и стало понятно, что, если она их схватит, спасения не будет – они заледенеют насмерть.

Роман стал лихорадочно рыться за пазухой, сорвал с шеи цепочку и выставил руку вперед, показывая ледяному исполину образок. К огромному удивлению Инюшкина, фигура отступила и скрылась в мечущихся снежных хлопьях.

– Надо идти! – прокричал сквозь ветер Волкогонов. – К колокольне! Наверх надо!

И после того как, помогая друг другу, двое смельчаков смогли подняться, они направились сквозь пургу к башне, протыкающей небо.

Удача им сопутствовала, так как, добравшись до здания, они увидели окно, не закрытое досками. Видимо, метель их просто оторвала. Роман и Дмитрий Николаевич залезли через него внутрь.

В колокольне было поразительно тепло и тихо по сравнению с тем, что творилось на улице. Они минуту постояли, пытаясь отдышаться и прийти в себя, и Инюшкин спросил: