Владимир Фёдоров - Сезон зверя [litres]

– На базе медведь! Все громит! Что делать?!

Наш шеф тогдашний кричит ему:

– Видишь на стене ружье? Двустволку? Снимай!

– Снял. Что делать?

– Достань из ящика под нарами патроны в коробке с надписью «Пули».

– Достал. Что делать?

– Открой ружье, переломи стволы. Там сверху такая штучка есть, отведи ее вбок. Потом вставь два патрона в стволы.

– Вставил. Что делать?

– Выбей стекло в окошке.

– Выбил. Что делать?

– Теперь прицелься в медведя, за лопатку. Знаешь, как целиться?

– Нет. Что делать?

– Поймай в прорезь у начала ствола пенечек на его конце, сделай так, чтобы он стоял ровно посередине и вровень с краями прорези. А потом наведи все это медведю на бок и нажимай спуск. Стреляй!

– Выстрелил. Медведь лежит. Что делать?

– Не шевелится?

– Не шевелится. Что делать?

– Бери нож и иди обдирай.

– Боюсь. Что делать?..

Диметил закончил рассказ, и снова все засмеялись, кроме Верки и Тамерлана.

– Да только не все медведи, наверное, такие пугливые и наивные, – заметила Верка. – Вон у Федосеева в «Злом духе Ямбуя» людоед несколько лет подряд геологов задирал, специально засады устраивал…

– А ты что, Федосеева читала? – удивился Валерка. – Вообще-то девчонки его не больно…

– Конечно читала, – почти с гордостью ответила Верка. – Все четыре тома. И Шишкова всего прочитала, не только твою «Угрюм-реку», но и про все его экспедиции дореволюционные. Между прочим, самое-то интересное там…

– Да ты у нас, Вера Васильевна, серьезная девушка, – заметил с легкой улыбкой Белявский.

– Хоть и верит в оборотней, – не выдержал Валерка, чтобы не подколоть Верку, пытавшуюся, как ему показалось, продемонстрировать свое превосходство над ним.

– Нашла в кого верить! – вдруг неожиданно громко для всех, уже привыкших к его молчаливому неучастию в общих беседах, подал голос Тамерлан и наигранно изобразил кривую улыбку.

Верка тут же невольно бросила на него взгляд, и не просто неприязненный, а какой-то особый. За сросшимися бровями Тамерлана тревожно ворохнулось: «Уж и впрямь не подозревать ли стала соплячка? Напел ей тут иностранец поганый!.. Хотя какие пока подозрения, еще же ничего не было. Ничего…»

И все равно внутри у него стало неспокойно, даже хуже, чем после недавней шутки Афанасия насчет «хромого брата». Он опустил глаза.

А завтракавшие продолжали развивать медвежью тему.

– Тебе, Вера Васильевна, – вдруг что-то вспомнил и живо заблестел глазками Полковник, – и вообще бояться медведя не надо. Говорят, он в тайге женщин не трогает. В крайнем случае надо быстро до пояса раздеться. Как увидит – сразу уйдет. А потому – женщина с голой грудью на медведицу похожа. Не знаю как на живую, но если с медведицы шкуру снять – точно баба… то есть женщина.

– Слышала я об этом, – смутилась и потупила взгляд Верка. – От бабушки слышала. Только думала, что все легенды. Медведей-то сейчас в наших брянских лесах почти не осталось, одни рассказы кочуют.

– Какая легенда! – не унимался Карпыч. – Помню, лет пять назад перед полем экзамен по технике безопасности сдавали. Ну и эта, повариха у нас была, Семеновна. Лет уж пятнадцать в поле ходит. Боевая баба!.. – Он глянул на Верку и поправился: – То есть женщина… Ну вот, Сосновский, замначальника экспедиции, и пристал к ней: выйдет медведь на вас, что делать будете? Она и про огонь зажечь ему говорила, и из ракетницы выстрелить, и в глаза зверю глядеть не отрываясь, и на дерево залезть. Ну и самым последним, конечно, – раздеться до пояса. А Сосновскому все мало – никак его медведь не останавливается. Ну, Семеновна тут и ляпнула: «Тогда штаны сниму. Уж это точно подействует!» Ха-ха-ха! – Карпыч засмеялся, но его никто не поддержал.

– Ты что-то, товарищ полковник, перебираешь. При Вере-то Васильевне такое, – укоряюще глянул на рассказчика Диметил, заметно порозовевший от смущения.

– Вот-вот, – поддержал построжавшим голосом Белявский.

– А я че? Это ж жизнь…

Чтобы как-то разрядить неловко повисшую тишину, Верка кашлянула и вернулась к тому, с чего начинала:

– И про медведицу мне бабушка рассказывала. Ну, это уж точно легенды. Говорит, убили два охотника медведицу, привезли к своей зимовейке и начали обдирать. Разрезали шкуру, а под ней – сарафан женский…

Тамерлан невольно дернулся, хмуро поднялся со своего чурбака и, ссутулившись, побрел в палатку.

– Ну вот, – заметил Белявский, – допекли мы своими дилетантскими россказнями бывалого таежника… А не кажется ли вам, дорогие мои, что мы несколько засиделись за приятной беседой? Не пора ли работой заняться?.. Пора! Через четверть часа прошу быть в полной готовности. Выходим в маршруты и на канавы…

Зденек всегда ел неторопливо, обычно задерживаясь последним, и Верка специально потянула с чаем, чтобы остаться с ним вдвоем. А когда все удалились, негромко сказала:

– Мне бы надо с вами поговорить. Срочно. По важному делу.

– К вашим услугам, – несколько удивился Зденек такой тревожной интонации.

– Помните, мы шутили по поводу Тамерлана? Ну, об оборотне…

– Да, конечно.

– Вчера ведь было полнолуние.

– Было.

– А вы не обратили внимания на его бороду? На ней же кровь засохшая!

Глянув в ее напряженное лицо, Зденек внезапно улыбнулся.

– Да, Верочка, он действительно плохо помылся. Но, увы, ваша версия легко снимается. Кровь на его бороде – от того самого бедного барашка, которого мы кушаем второй день. Валера мне рассказал, что Тамерлан пил ее, демонстрируя местные охотничьи традиции. И даже пытался приобщить к ним Валерия.

Верка вздохнула то ли с облегчением, то ли с разочарованием и молча покачала головой.

– И все-таки, – продолжил Зденек, – в нем что-то есть. Он очень, очень любопытный тип. Мы с вами об этом еще как-нибудь побеседуем.

Подойдя к своей палатке, энтомолог, как бы продолжая разговор, нараспев произнес:

– Лю-бо-пыт-но. Русский оборотень? Рашн вервольф рядом с нами?

В этот момент он как-то не подумал о том, что тугой и тонкий брезент не только пропускает, но иногда даже как бы усиливает звуки, раздающиеся снаружи, а палатка Тамерлана находится от него всего в пяти метрах.

Первая неделя закончилась, началась вторая. Ночной визитер больше не напоминал о себе. В череде полевых будней, вошедших в обычный рабочий ритм, история с медведем стала потихоньку тускнеть и забываться. Лишь Верка всякий раз, прежде чем накормить Найду сахаром, пошире открывала вход в палатку и лично убеждалась, что к ней пожаловал не косолапый. Теперь в изголовье спальника, прибавляя уверенности, у нее всегда лежал наган, с которым научил обращаться Диметил. Во время маршрутов этот видавший виды револьвер перекочевывал вместе с кобурой к Верке на пояс. Так что она действительно стала немного напоминать героиню фильма о Диком Западе. Вот только с поражающими воображение золотыми жилами в стенках каньона Маккены пока не совсем получалось. К пяти золото-кварцевым рудопроявлениям, обнаруженным предшественниками, они ничего своего не добавили.