Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Махмут не знал, что похожее сравнение сделал недавно незнакомый ему Градусов… Странно: им всем приходили в голову одинаковые мысли.

— Хватит спать!.. Ты спишь целый день!.. — Виктор толкнул ладонью толстую ногу развалившегося в кресле Тоштаголова.

Алик приоткрыл глаза. Некоторое время мутным, почти лишенным сознания взглядом смотрел на бутылки и стаканы, расставленные по низкому столику.

Включился реверс, двигатели натужно гудели, чувствовалось, как самолет тормозит — инерция ощутимо подталкивала миллиардера вперед… Стеклянная посуда перед ним не сдвинулась ни на миллиметр.

— Зато всю ночь бодрствую! — разомкнул, наконец, слипшиеся во сне губы Алик.

— Эту ты тоже не сомкнешь глаз, — проговорил Махмут. — Приглашаю всех к себе. Поедем прямо из аэропорта. — Виктор был уверен: трое мужчин, путешествовавших вместе с ним в частном самолете, не откажутся провести в развлечениях вторую ночь подряд. — Сегодня прощаюсь с домом и с Подмосковьем. Ровно в полночь моя усадьба переходит в следующие руки…

— Которые по счету?

— Трудно сказать. При коммунистах на этой даче жило много народа.

— Черт возьми, вот это да!.. Невероятно!.. Начинаю тебя опасаться. Что это значит? Ты живешь… Как все это называется? — Килин с изумлением смотрел на серые, полные старинного колорита постройки. Вид на них открылся, едва массивный, широкий лимузин миллиардера преодолел линию ворот.

— Разве ты не узнаешь места?.. — Виктор распахнул дверцу. Пламя в газовом фонаре, что стоял в метре от лимузина, трепетало, грозя вот-вот погаснуть, — уличное освещение в девятнадцатом веке не было таким совершенным, как в двадцать первом. — Посмотри, вот — дом, низкая арка. Пройдешь под ее сводами — попадешь в тесный двор-колодец. Я воссоздал здесь один из уголков Петербурга: место находится рядом с Сенной площадью…

— Но как?!.. Это декорации? — Барон опустил нажатием кнопки стекло и вгляделся в старинные постройки.

Килин заметил: лицо друга стало невероятно бледным. Таким же, как в тот момент, когда Александр рассказывал свою историю, а на шее еще виднелся красный след от веревки.

Теперь выше воротника дорогого пиджака от Джорджио Армани у Барона повязан узкий шарфик. За ним специально заехали в один из бутиков в центре Санкт-Петербурга. Придя в себя, Александр испугался: след от удавки не исчезнет быстро. Все могут догадаться о происшедшем…

— Разумеется! Искусные декорации, — проговорил Виктор. — Созданы по передовым технологиям Голливуда. Правда, там строительству ненастоящих домов предпочитают компьютер. Но я нашел одного мэтра. Жаль, его чудо будет стоять лишь до утра. Новым хозяевам оно вряд ли понравится… Приедут машины. Разберут и увезут.

Казалось, ни в доме, ни вокруг него нет ни одного человека. Старинные здания и даже будка охраны возле ворот производили впечатление вымерших.

В следующую секунду все изменилось. Двери главного входа — к нему пристроен портик из беломраморных колонн, отличавшийся своим архитектурным стилем от остального дома — громоздкого, угловатого, выкрашенного бледно-зеленой краской, — распахнулись. На улицу брызнул яркий электрический свет. Только тут Килин обратил внимание: окна дома закрыты декоративными ставнями. Они не пропускали свет, сохраняя угрюмое очарование петербургского уголка, возведенного на участке.

— Вот и он! — воскликнул Слепян, первым появившийся из-за колонн.

За ним из дверей вышла целая толпа народа. Килина поразила фигура Турсунова, задрапированного в длинный — полы его стелились по мрамору крыльца — черный плащ с разбросанными по нему блестящими звездами.

Гости давно ждали хозяина.

На лице Виктора было написано торжество. Он внимательно рассмотрел людей в толпе, словно удостоверяясь: все ли, на кого рассчитывал, — на месте. Затем обернулся — Килин, Барон и Алик вылезли из лимузина.

— Итак, — проговорил миллиардер, обращаясь к гостям. — Вы все получили приглашение. В нем сказано — сегодняшний вечер посвящен расставанию с минувшим. Завтра меня здесь не будет. Мы станем реже видеться с вами. Под конец своего московского периода хочу подарить всем незабываемое острое удовольствие. Презент!.. Вы, насколько понимаю, наслышаны о сеансах господина Турсунова. Я тоже немного владею его техникой…

Никто из гостей, собравшихся на крыльце, не произносил ни слова. Махмут созвал на вечеринку не меньше двух десятков человек. Все выглядели серьезными. У Слепяна в эти минуты — что-то общее с Бароном: Вадик также бледен. Во всей его фигуре чувствуется страх, хотя он старается скрыть его.

— Обычно переход в прошлое совершается в Петербурге. Этот город олицетворяет для нас то время, в котором мы так жаждем очутиться. Сегодня все будет чуточку иначе: ехать в Северную столицу не придется. Я создал ее уголок здесь…

— Виктор, кому ты продал свой дом? — вдруг спросил Вадик. — Все гадают, но ты сделал это так неожиданно… Честное слово. — Слепян взмахнул в воздухе рукой. — Если это — тайна, вы оба очень хорошо ее скрываете. Но зачем?.. Все равно узнаем, кто вместо тебя станет нашим соседом. Назови его сейчас!

Махмут еще раз оглядел толпу гостей.

— Этого человека здесь еще нет…

В это время ворота распахнулись. На участок медленно вполз автомобиль.

Килин обратил внимание, как изменилось лицо Слепяна, едва Василиса, медленно распахнув дверь, выбралась из автомобиля. Компактная «Хонда» выглядела в сравнении с лимузином еще меньшей, чем была на самом деле.

Красавица была спокойна — как вернувшаяся домой дочка хозяев, не обращающая почти никакого внимания на людей, пришедших к родителям в гости.

— Прошу любить и жаловать: Василиса… Теперь будет вашим соседом, — проговорил миллиардер. — Как раз вовремя! — Он повернулся к ней. — Начинаем… Опрометчиво отправляться в прошлое без тебя — будет скучно.

Модель очень серьезно проговорила:

— Я не хочу в девятнадцатый век. Мне нравится в двадцать первом! К тому же хочу всех предупредить… Там, на дороге… Пока я ехала сюда… — Она замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать дальше.

Слепяну, который не видел Васю со дня похорон махмутовского родственника, показалось: она стала выглядеть моложе и краше — пышные светлые волосы ниспадали на плечи. Свежее, почти без следов косметики, умное лицо. На модели — темные джинсы, туфли на высоком каблуке, бирюзово-синего цвета кофточка.

— Хочешь сказать, это сейчас начнется… — произнес Махмут негромко.

Килин напрягся: знал, эта фраза — условная.

— Да, может начаться в любую секунду.

Барон, стоявший рядом с Николаем, тихо застонал:

— Боже, только не это…