Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

— Ты… — прохрипел Барон. — На тебе же был фрак… Нет, старинный костюм, — точнее определил он. Затем уставился вниз, чтобы посмотреть, во что одет сам. — Современная одежда! — заключил он. — Мы больше не в девятнадцатом веке!

Голоса слышались совсем рядом.

«Труп… И мы…» — Карусель в голове Килина стремительно вертелась. Тиканье из пластмассового ящичка больше не доносилось.

— Скорей! Бегом отсюда… — Обогнув бомбу, Николай подбежал к Барону. Схватив за рукав, потянул к выходу.

Через мгновение они были в коридоре. Подвальная комната с низким потолком осталась позади. Где находится тот самый кирпич в стене, надавив на который Василиса привела в движение замаскированную дверь, Килин помнил лишь примерно…

— А эти? — прохрипел Барон.

Николай ответил не сразу. Показалось: какая-то черная фигура метнулась за угол. Тут же перевел взгляд на два тела, распростертых на полу подвальной комнаты.

«Надо спешить!»

— Им уже не поможешь, — Килин не верил в то, что говорил.

Лицо Слепяна, покрытое кровью, убеждало: Вадик никогда не встанет. А Василиса могла быть жива. Помощь квалифицированных врачей…

«Она больна неизлечимой болезнью!» — вспомнил Килин обстоятельство, которое на время вылетело из головы. Решение стало легким. «Все равно умрет. И это к лучшему!»

Он нашел кирпич — «секретка» слегка утоплена в стену.

Но приятель толкнул дверь плечом. Противно заскрипев несмазанными металлическими шарнирами, та начала двигаться. Через несколько секунд закрылась сама собой.

— Вот вы где!.. А мы вас разыскиваем…

Оба молодых мужчины одновременно повернулись на голос.

Парусники, груженные товаром, пришвартованы прямо к набережной. От реки веяло сыростью. Набегавший с моря, с устья Невы ветер гнал тяжелые черные тучи. Они угадывались на небе угрюмыми силуэтами — сумерки уже успели смениться ночью.

Дождя пока не было.

Голубоватой линией вдалеке виднелся мост. Человек, четверть часа назад перебравшийся по шатким сходням на один из парусников, был, как и Фицджеральд, из третьего тысячелетия.

Элла поежилась. На темной пристани изредка мелькали и другие черные силуэты. Некоторые на мгновения останавливались. Явно, чтобы вглядеться в нее: кто такая и что здесь делает?.. Впервые за время гипнотических перемещений в девятнадцатый век Фицджеральд с тоской подумала об оставленном двадцать первом.

«В наше время это место, должно быть, ярко освещено. На нем расположился какой-нибудь уютный ресторанчик. Я могла бы посидеть, посмаковать вино…»

На корабле произошло движение. Парус, свисавший с реи, мешал рассмотреть фигуру, что появилась на палубе из трюмного люка. Предчувствие говорило Фицджеральд: это тот самый мужчина, которого дожидается.

Извозчик уже отпущен.

На его коляске она сорок минут преследовала этого человека. Началось все в дальнем пригороде Петербурга: проезжали сонные дачные места, потом пошли фабричные предместья — неказистые деревянные домишки, заборы, позади которых вздымались к небу черные от копоти трубы. Высились на фоне стремительно темневшего неба заводские корпуса. Часто попадались кабаки — там ярко горел свет. Из окон и открытых дверей раздавались крики, хохот, треньканье балалайки… Чем ближе к Неве, тем суровей казалась Фицджеральд архитектура зданий. Она ехала, спустившись по сиденью пролетки вниз и спрятавшись за спиной кучера.

Она напряглась. Фигура вышла из-за паруса. На светло-сером фоне ее было хорошо видно.

Остановился — человек напряженно всматривался в темноту.

Элле захотелось отойти в тень огромных уложенных одна на другую пустых бочек. Человек не двигался. Потом сделал несколько шагов к борту корабля. Стремительно перешел по сходням на набережную. Фицджеральд могла поклясться: при этом смотрел в ее сторону.

Повинуясь неодолимому страху, Элла развернулась и торопливо посеменила к бочкам. Между двумя рядами — длинный проход. Сюда едва проникал свет дальних фонарей. Через метр от края — совершеннейшая чернота.

«Прятаться здесь идеально. Но здесь удобно и…» — от промелькнувшей мысли Фицджеральд похолодела. Все же шагнула в темноту. Обернулась. Фигуры, сошедшей с парусника, нигде не было видно.

Это еще больше испугало ее. Теперь по-настоящему возненавидела девятнадцатый век и свое пребывание в нем.

— Что такое?!.. На мне только что был совсем другой костюм… Подождите, но вы… — Шаварский с изумлением смотрел на Барона. Тот был в точности в том же одеянии, в котором некоторое время назад выбрался с заднего сиденья махмутовского лимузина.

Приятели переглянулись. Килин затем покосился на стену. Часть ее, представлявшая собой дверь в подземелье, встала обратно на место идеально ровно. Ни шва, ни зазора. Кирпич к кирпичу, между ними — узенькие полоски цемента. Догадаться, что в этом месте расположен тайный вход, — невозможно.

Шаварский уловил взгляд Николая. Следом огляделся сам, как будто не понимал, каким образом очутился в этом месте:

— Где я? Только что шел по коридору огромного полупустого дома. Люди, игравшие в карты… Вы видели их? — Не дожидаясь ответа, проговорил: — Какой-то подвал… Ведь в девятнадцатом веке таких подвалов не было!

Миша вновь посмотрел на Килина и Барона.

— Похоже, мы разом очутились обратно в современности, — произнес Александр. Николай поразился спокойствию его тона. Сейчас в Бароне нельзя заподозрить человека, только что смотревшего на тело убитой им молодой женщины.

— Да, сдается мне, это так, — подтвердил Шаварский. — Но что это за чертово подземелье? И как мы выберемся отсюда?! — В голосе Миши зазвучали истерические ноты. — А если это ловушка и выхода из подвала нет?!

Едва Фицджеральд хотела выйти из прохода между штабелями бочек, до ушей донесся звук…

Как будто в темноте кто-то задел ногой камушек и он покатился по земле. Элла затаила дыхание. «Кто-то идет!»

Больше ничего не было слышно.

Поздний час. На набережной тихо. «Зачем здесь прячусь?! Должна следить за человеком… Он справится со мной одной левой. В такую ночь…»

Элла поборола тревогу. Осторожно подошла к краю прохода. Выглянула… Не таясь посмотрела по сторонам. На палубе пришвартованного к набережной корабля ни человека. Край паруса все так же свисал вниз. Издалека смотрелся треугольным белым пятном.

«Все-таки его упустила!..» — подумала Фицджеральд. Задание руководителей было провалено, но вопреки этому Элла испытывала облегчение. Набережная и парусник выглядели безжизненно и угрюмо. Что бы делала здесь один на один с человеком, который смотрел на нее со сходен?