Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Многие расслышали фразу, сказанную молодым человеком. С десяток голов повернулись в их сторону. Миша, выбравшийся к этому моменту на газон, почувствовал смущение. Он дошел до своего авто, открыл дверцу, забрался на сиденье.

Все восприняли это как знак: пора разъезжаться. На прощание следовало переброситься парой слов с прежним хозяином и новой владелицей. Ни Махмута, ни Василисы нигде не было…

— Что происходит?! Почему я здесь?! — воскликнул, глядя на гипнотизера, полный темноволосый человек — тот самый, за которым Фицджеральд следила.

— Не знаю, Тоштаголов. Ты же сам специалист. Попробуй оказаться в прошлом без моей помощи! — раздраженно проговорил Турсунов. Торопливо прошел мимо Фицджеральд в сторону подъезда.

Впервые Элла узнала настоящую фамилию мужчины, за которым наблюдала в девятнадцатом веке. В нынешнем времени с ним не встречалась.

Тоштаголов смотрел на нее с неприязнью. «Что хотел сделать со мной там, в прошлом?» — Страх, сковывавший Эллу в минувшем столетии, исчез.

Вдруг сообразила: ее пожелание оказаться в современном мире без промедления исполнилось.

— Девятнадцатый век был подарком от Виктора. — Какой-то участник вечеринки громко разговаривал за ее спиной. — Турсунов не имел права прекращать так резко.

«Правильно сделал! — с удовлетворением подумала Фицджеральд. — Не стоит возобновлять». Молодая женщина бросила на Тоштаголова прямой смелый взгляд.

Тот не обращал внимания. Смотрел куда-то за ее спину.

— Вы не видели Василису? Она мне срочно нужна! — Махмут сильно встревожен.

Несколько мгновений назад появился на крыльце, увидел у декорации, изображавшей стену петербургского доходного дома, Килина и Барона. Быстрым шагом направился к ним…

«Он не может ничего знать!» Мысль Николая работала четко. Когда прозвучал роковой для Васи выстрел, Виктора в подвале не было. В девятнадцатом веке он не рискнул пройти дальше парадного, бросив Килина одного. Значит, не мог оказаться рядом с бомбой.

Барон отрешенно смотрел на сооруженный голливудским декоратором фасад, мокрый от дождя. Килин хотел поделиться с ним своими мыслями, но осекся.

Разыскивая Махмута, Миша зашел в особняк и вскоре оказался в коридоре второго этажа. Большинство дверей — закрыты и лишь из одной, широко распахнутой, лились потоки света. На него и двинулся Раизин. Кто находится внутри, видно не было.

В паре метров от двери Миша расслышал голоса.

— У меня ничего не получается. Я не могу… — Раизин узнал характерный тембр гипнотизера.

— Что произошло?! Всегда получалось, а теперь вдруг нет?!. Что ты морочишь мне голову, старый черт!.. — в ярости закричал Махмут.

Пьяный Раизин покачнулся, в последнее мгновение, едва не упав, схватился рукой за стену. Ноги его заплелись одна за другую, каблуки с грохотом ударили об пол.

Разговор между миллиардером и Турсуновым прекратился. Раизин был рядом с дверью в комнату. Спиртное подействовало на его координацию, но голова еще работала вполне по-трезвому. Ему было неприятно подслушивать. Тотчас он хотел войти в комнату, чтобы двое увидели — он здесь. Но Турсунов заговорил раньше, чем Миша успел сделать шаг:

— Пойми, что-то произошло! Мое мастерство не изменилось. Я делаю то же, что и прежде. Но слова не действуют. И потом: переход из девятнадцатого века в двадцать первый произошел не так, как обычно. И у всех загипнотизированных одновременно: совершенно безболезненно!.. Никаких травм, нападений и неожиданно вылетевших из-за поворота извозчичьих пролеток…

— Такое происходило и раньше, — возразил Махмут. Однако в голосе его проскользнула тревога. Как будто миллиардер начал что-то понимать.

— Верно. Но каждый раз я прилагал к этому чудовищные усилия. Теперь это случилось без всякого участия с моей стороны. Что-то происходит, но что — этого я не могу понять, — еще раз повторил гипнотизер.

Стараясь ступать как можно тише, Миша двинулся прочь от двери.

«Я был прав! — вертелось в его голове. — Опасность надвигается… Надо бежать».

— Ты понял, в какой момент перестал действовать XIX век? Когда ты вынул провода! Весь этот гипнотический дурман улетучился, как только исчезла угроза ядерного взрыва… Но знаем об этом только мы двое.

— Слава богу, что это так!.. Гости в недоумении, тайны они не знают… Гипнотизер тоже не может понять, отчего перестало действовать привычное искусство. И только двое… Мы с тобой… Интересно, а те, что лежат в подвале, знали, к каким странным последствиям ведет подключение бомбы к часовому механизму? — мрачно проговорил Килин. Управляемый им автомобиль торопливо, словно опасаясь, что ворота закроются навсегда и покинуть этот мрачный дом не удастся, проехал мимо пустующего поста охраны. Выкатил на шоссе.

Барон, сидевший на пассажирском кресле, не удержался и посмотрел назад. Часть фонарей во дворе перед бывшей резиденцией Махмута погашено. Большинство гостей еще оставались на участке, — двое приятелей покидали вечеринку одними из первых. Машину в резиденцию миллиардера пригнали охранники, дежурившие в килинском доме.

— Как ты думаешь, Виктор может хоть что-нибудь подозревать? — В голосе Александра чувствовалась тревога. Причиной, подтолкнувшей Килина и Барона к отъезду, была настойчивость Махмута, с которой он несколько раз расспрашивал их об исчезнувшей Василисе.

— Исключено… В подвале его не было. Нас чуть не застукал Шаварский. Если Махмут что-то видел, к чему расспросы?.. — Николай придавил педаль газа. Машина пошла быстрее. Коттеджи по обеим сторонам дороги казались вымершими. В окнах не горело огней, шоссе было пустынным. — Если гипноз Турсунова перестал действовать, потому что адская машинка остановилась, можно сделать и обратный вывод: отправлять людей в девятнадцатый век стало возможным только после того, как она была включена.

— Хочешь сказать, ее запустил старик-следователь? — Барон явно отнесся к словам товарища с недоверием.

— Нам бы пошуровать в этом подвале, исследовать его…

— Он был абсолютно пуст! Кроме бомбы с часовым устройством — ничего. Голые стены!.. — с жаром возразил Александр.

«Удивительно… Он совсем не похож на убийцу. Ни страха, ни переживаний… Ни злобы. Будто ничего не произошло. — Мысль показалась Килину странной. — Может, ничего и не произошло. Может, все гипноз?»

Задумавшись, он еле успел надавить на тормоз. Дорогу перегородил длинный грузовик. Он выполз с узкой грунтовой дороги, что уходила в глубь темного леса.

В особняке Теодоры Боккум горело два огня: один — тусклый — мерцал на первом этаже, второй — его светом было залито окно в мансарде — освещал через стекло еще и часть крыши, выложенной черепицей. Дверь, выходящая в портик с отделанными мрамором колоннами, приоткрыта совсем чуть-чуть. Сантиметров на десять. Через эту щель доносятся фразы разговора.