Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

С Викой тем временем начало происходить что-то странное. Кисти рук, безвольно лежавшие на коленях, принялись содрогаться от мелких конвульсий. Потом задрожали запястья, предплечья. Дернулись ноги, следом вздрогнула голова. Молодая женщина с шумом втянула в легкие воздух. Видение, только что возникшее в воображении — лицо, тронутое печатью разложения, — словно бы подернулось пеленой тумана, потом исчезло.

Когда выкапывала тело, укладывала его в целлофановый мешок с молнией, — не испытывала ужаса. Напротив, сама поражалась собственной холодности и отрешенности. Но некоторое время назад, различив через прозрачный целлофан мрачные подробности, едва не потеряла сознание… Она с самого начала поверила Градусову: труп в машине есть. Но тому было важно произвести на нее как можно большее впечатление. Он поволок ее к машине, открыл дверцу…

— Не люблю водить такие тяжелые джипы, — с наигранным пренебрежением наконец произнес Бобби. — У меня есть… Как бы это тебе сказать… Единомышленники.

На самом деле от дворца Кёлера машину угнал сам Градусов. Это оказалось нетрудно — охрана не останавливала выезжавшие из поместья автомобили. После поездки с человеком в сером костюме Бобби вернулся обратно, чтобы поговорить с писательницей. Сделать этого не удалось — вокруг было много народа. Но когда они стояли в толпе и слушали его деда — гипнотизера Турсунова, — Бобби, оказавшийся позади Теодоры, воспользовался моментом… Ключи лежали с самого верха.

— Врешь! — спокойно проговорила Вика. — Ключи из моей сумочки вытащил ты. Теперь я в этом уверена. Сначала я думала, это новый вид воровства: угонять джипы, таская ключи из сумочек гостей на вечеринке…

— И потому не заявила о пропаже… Да, ключи вытащил действительно я. Мне сделать это было проще всех. Но остальное…

…Путь от особняка до арендованной Градусовым дачи был коротким. Редкие автомобили, попадавшиеся навстречу, слепили его огнями фар. В то же время человек с кёлеровской парковки гнал собственное купе Бобби к торговому центру. Он должен был оставить его там и вернуться обратно на такси. Деньги Градусов уплатил ему вперед. То, что хозяйка огромного джипа не поднимет шум из-за его пропажи, было очевидно ему уже тогда.

Вечером с Василисой случился истерический припадок: в ярости она билась головой о диванный валик.

Имя своей новой (а вернее «старой») знакомой Вике удалось узнать случайно. Перед отъездом высокая красавица схватила лежавшую на широком подоконнике папку — сквозь толстый прозрачный пластик виднелись какие-то документы. Бумажки разного размера засунуты внутрь кое-как: тот, кто делал это, либо очень торопился, либо склонен к небрежности. Углы документов загнуты, некоторые сложены вдвое.

Вытащив из папки какую-то бумаженцию, девушка быстро взглянула на нее, сунула в дамскую сумочку. Папку швырнула обратно на подоконник. Движение оказалось неточным — пластиковый прямоугольник свалился вниз, на пол. Девушка не потрудилась поднять. Широкими, быстрыми шагами направилась к двери и через несколько мгновений, хлопнув ею, исчезла.

Так Вика осталась в чужом доме одна. Она ждала этого момента и одновременно боялась его… Перед этим Василиса сказала ей, что сегодня не вернется.

— Ты поедешь куда-нибудь? — спросила красавица и взглянула на Вику испытующим, пристальным взглядом. В нем был какой-то особый смысл.

Владелица дома наверняка разгадала бы его. Но поскольку Вика была лишь как две капли воды похожа на хозяйку, значение взгляда осталось для нее тайной.

«Смогу ли остановиться?..» Страх Виктории был связан только с этим. Каждую секунду, что они были вдвоем с незнакомкой, помнила: Теодора Боккум вот-вот появится. Изощренные идеи на этот счет уже бродили в ее порочном мозгу. Раз неотличимы, встреча станет для обоих шоком. «Почему бы не познакомиться с Теодорой? Это ничем не грозит. Если же Теодора появится, когда красавица уже уедет…» Это был самый страшный вариант. Молодая женщина чувствовала, что близка к опасному решению. На кухне присмотрела нож…

Первым делом она подняла с пола папку. Вынув бумаги, просмотрела их. Девушку звали Василисой. Судя по всему, она зарабатывала на жизнь работой модели. Вике попался контракт с модельным агентством, пропуск с фотографией… Засунув все обратно, бросила папку на пол.

Затем Вика принялась обшаривать дом…

Телефонный звонок подействовал на Вику как гром среди ясного неба. Как будто до этого момента не подозревала, что в доме писательницы может звонить телефон. Несколько раз в своих блужданиях по пустым комнатам она натыкалась на разбросанные где попало трубки, но все они были с погасшими, мертвыми экранами. Вика не трогала их.

Звонок, поначалу едва слышный, звучал все громче и настойчивей. Через два десятка секунд она нашла радиотелефон — лежал на коротком двухместном диванчике, прикрытый огромной розовой подушкой.

К этому моменту уже побывала во всех комнатах — особняк был пуст. Нигде ни человека. Ее мучило соображение: должна быть прислуга. Куда она подевалась?!.

После короткого колебания молодая женщина нажала на кнопку. Звонила Василиса:

— Возможно, сегодня я не появлюсь. Буду ночевать в другом месте…

Вика нервно хохотнула.

— Не боишься оставаться одна? — тут же спросила Вася.

Смех Виктории — новой Теодоры Боккум — мгновенно прервался. Секунду спустя молодая женщина пожалела, что выдала охватившие ее смятение и страх.

— Эге, да ты никак меня пугаешь?! — постаралась сказать она как можно увереннее.

— Я?! Нет!.. — Следом Василиса проговорила фразу, от которой у Вики тут же начали слабеть от страха ноги.

— Ты же сама говорила: что-то в этом доме тебя ужасает. Говорила, что, когда гасишь свет, кажется — в этих темных комнатах ты не одна, — сказала Василиса.

Слушавшая ее Вика невольно обернулась. «Уже вечер!» — вдруг осознала она. Свет, проникавший в комнаты через зашторенные окна, был слабым, словно умиравшим. Наступало время сумерек.

— Так что, ты разрешаешь мне сегодня не ночевать дома?

— Как хочешь, мне-то что… — произнесла Вика равнодушно.

Ее новая подружка молча повесила трубку. Молодая женщина швырнула свою обратно на диван. Она упала рядом с подушкой, подскочила вверх, ударившись о спружинившую поверхность. Вике хотелось зажечь свет, разогнать эти сгущавшиеся тени, но сделать этого она не могла. Чувствовала — чем больше проходит времени, тем ближе момент, когда в доме кроме нее появится кто-то еще.