Коллектив авторов - Ночи живых мертвецов [антология]

Убийства начались несколько позже, и начали их не мы.

Я не плохой парень. Хотя ладно, может, и плохой, но не плохой человек. У меня есть жена и ребенок – Чери и Пит-младший. Ему всего два года, и мне говорят, что он похож на меня, только я в это не очень верю. У него мамины большие и красивые карие глаза. Ты делаешь то, что ты должен делать, чтобы прокормить семью. Кто-то работает на заводе «Харлей-Дэвидсон». Кто-то на бумажной фабрике. Другие сидят в офисах или что-то продают, чтобы прокормить своих. А я? Я налетчик. Я никогда никому не причинял вреда. Я не какой-нибудь безмозглый ворюга, который вытряхивает все у людей из карманов. Я граблю только крупные места – например, всякие закусочные, у которых есть страховка для финансовой защиты от людей вроде меня.

Я скучаю по Чери и Питу-младшему. Надеюсь, с ними все хорошо. Надеюсь, там, где они сейчас, все по-другому… но потом я поднимаюсь по лестнице, выглядываю из окна, вижу всех этих мертвых людей, и надежда пропадает.

В общем, ограбить конвент оказалось довольно легко. И все шло по плану, пока мы не вышли на улицу. Мы услышали полицейские сирены, и я, как сейчас помню, подумал, что они звучали так, будто двигались в разных направлениях, а не собирались вокруг нас. Потом мы услышали и сирены «скорой помощи». Да, они звучат по-другому. Такие, как вы, вряд ли заметят разницу, но мне, в моей сфере деятельности, приходится их различать.

Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что копы к нам и не приближались. Проблема была не в них, нет. Проблема была в Тини. Мы тщательно все планировали, проводили наблюдения, прокладывали пути отступления, но не позаботились о том, чтобы убедиться, что Тини проверил машину. Это была его работа. Его, черт возьми, работа. Достать нам тачку с нормальными номерами, регистрацией и техталоном. Убедиться, что фары и тормозные фонари исправны. Убедиться, что в машине нет ничего такого, что вынудит какого-нибудь копа остановить нас, чтобы выписать штраф. Тини все это делал сам – и делал хорошо, потому что это было именно тем, что от него требовалось. И никогда у нас не было такого, что приходилось бы напоминать Тини заправиться или типа того.

Но в четырех кварталах от Холидей-Инн, где проходил конвент, на задворках города, у нас закончился бензин. Последовало много ругательств, оскорблений и угроз, но в конце концов мы просто смирились с ситуацией, в которую попали. Марко попытался захватить проезжавший мимо микроавтобус, но водитель просто изумленно раскрыл рот при виде клоуна, машущего ему пистолетом, и, объехав Марко, угнал прочь.

Джон взвалил на плечо рюкзак с деньгами и повел нас вниз по переулку и вдоль каких-то железнодорожных путей. Еще несколько раз обругал Тини. Фил эхом вторил ему, разбавляя его ругань собственными дополнениями. Марко сыпал проклятия в адрес водителя микроавтобуса. Я помалкивал, думая, что надо бы поберечь силы на случай, если нам придется бежать. Тини тоже молчал, но это, я думаю, потому, что он был смущен и разочарован самим собой и пытался не расплакаться на глазах у всех.

Снова послышались сирены, кто-то закричал, но все это было далеко и никак не было связано с нами. Больше беспокойства нам доставляли редкие звуки выстрелов, доносившиеся с разных сторон.

– Что за хрень творится? – пробормотал Фил. – Это же не может быть из-за нас.

– Может, это война? – предположил Тини.

Мы добрались до заброшенной фабрики – в Пенсильвании их не меньше, чем деревьев или круглосуточных магазинов – и сбросили с себя костюмы. Я испытал настоящее удовольствие, когда снял маску. Мое лицо покрылось потом, а очки запотели. Вокруг фабрики стоял какой-то неприятный запах. Я подумал, что где-то неподалеку, может быть, на рельсах, валяется дохлое животное. Остальным я этого не высказал, но заметил, что Тини и Фил даже скривились от вони. Мы побросали костюмы в старую пятидесятипятигалонную бочку для отработанного масла и стали обсуждать, что делать дальше.

Тогда-то мы и увидели первого мертвеца.

Слева от нас зашумел забор из рабицы. Мы повернули к нему головы. Забор окружал фабричную парковку. Асфальт был весь в трещинах и ямах, и изо всех щелей вяло тянулись какие-то сорняки. Сам забор был ржавый и местами просел. Мертвец прислонялся к нему.

Как мы поняли, что он был мертв?

Ну, нагляднее всего об этом говорило то, что его чертово горло было перерезано от уха до уха. На рубашке и штанах запеклась кровь. Рана была грязная и неровная – явно не от лезвия. Больше походило на то, что кто-то распилил парня ножовкой. Порез напоминал что-то вроде улыбки, будто под подбородком у него открылся второй рот и теперь он лыбился, насмехаясь над нами. До меня доходили слухи, что в наши края заходят картели, и я успел подумать, не связаны ли они как-то с этим. Но затем сосредоточился на более важном вопросе: почему, черт возьми, этот парень стоял на ногах и даже передвигался, с такой-то раной?

Он не мигая пялился на нас. Думаю, его глаза пугали даже сильнее той раны. Именно они мне запомнились. Парень был мертв. Ничто живое так смотреть не может. Ну, разве что акулы.

Забор снова загремел, когда он побрел на своих нетвердых ногах в нашу сторону. Двигался он нескладно. В один момент он открыл рот, но издать хоть какой-то звук у него не получилось. Зато я увидел, как что-то глубоко внутри его раны зашевелилось. Может, голосовые связки? Не знаю. Не хочу даже думать об этом.

Это было странно, но мы не побежали. Не знаю почему. За остальных говорить не могу, но мне это просто не пришло в голову. Я стоял и смотрел – как иногда останавливаются и глазеют на автомобильную аварию, – до тех пор пока он не подошел совсем близко. Не помню даже, чтобы я почувствовал опасность. Вместо этого я подмечал всякое в нем – его запах (это был он, а не дохлое животное, как я подумал сначала), цвет и текстуру кожи (она напоминала светло-серую марлю), но больше всего – глаза. Хотя сам он был мертв, в них оставалось одно чувство.

Голод.

Пока все стояли, разинув рот, Фил вынул пистолет.

– Ближе не подходи, урод, – предупредил он.

Рот мертвеца с жалким видом открывался и закрывался, хлюпая губами, но звуков по-прежнему не издавал.

– Я не шучу, – заявил Фил, делая шаг вперед.

Мертвец не остановился, и Фил подошел к нему и приставил ствол к его груди. Мертвец бросился вперед, обхватил Фила руками за шею. Тот, закричав, нажал на курок, но пуля пролетела мимо. Тогда Фил выпустил еще две. Мертвец покачнулся и вздрогнул, когда пули вонзились в его тело. Какое-то мгновение мне казалось, что он вот-вот выпустит Фила, но вместо этого труп резко наклонил вперед голову и впился зубами ему в шею.

Фил закричал, и мы бросились ему на помощь.

Мертвец отвел голову назад. Изо рта у него торчал кусок кожи Фила. Из раны кровь сначала просто сочилась, затем брызнула, будто кто-то внутри включил поливочный шланг. Продолжая вопить, Фил отшвырнул пистолет и бросился на нападающего с кулаками. Мертвец сжевал свою добычу и чуть отступил. Он все еще смотрел на Фила, не отрывая мертвых глаз от бьющей фонтаном крови. Фил упал на колени, прижав руки к ране и тщетно пытаясь остановить кровь. Затем открыл рот, наверно, чтобы позвать нас, но кровь пошла и оттуда.