Джеймс Реннер - Затворник с Примроуз-лейн

– Ты можешь обозначить, что такое «это»?

– Уму непостижимое.

– Хотелось бы постигнуть?

– Ага. Ну тогда, может, немного постижимое, ЛОЛ.

Серьезно, можно с тобой съездить? На работу мне только в среду.

– Господи ты мой боже. Как ни хотел бы я сказать «да», боюсь, это мне нужно сделать одному.

– Уверен?

– На самом деле не очень.

– Ну, дай мне знать, если передумаешь.

– Договорились.

– Сладких снов, профессор.

– И тебе.

Показалось или где-то в глубине души запела робкая птичка? Трудно сказать. В конце концов, прошло уже столько времени. Но все может быть. Вдруг, когда лекарство выветрится из организма, вслед за этой птичкой прилетят и другие? Дэвид решил не терять надежды.

Величайшие моменты истины настигают нас рядом с унитазом. Вожделенное очищение для добравшегося до точки невозврата алкоголика; критический момент, когда вы понимаете, что у вас булимия; первое знакомство ребенка со смертью, когда мать спускает в канализацию золотую рыбку… И вот – первый шаг Дэвида к просветлению.

«Может, не такая уж это хорошая идея, – подумал он. – Разве для счастья мне мало Таннера и той жизни, которую мы выстроили? Почему я опять должен возвращаться в этот мрак?» Потому что тебе это нравится, – ответил внутренний голос. Его темная сторона. Настоящий Дэвид. И все же если вся проблема в том, что он скучает по журналистике, то этим можно пожертвовать и продолжать принимать лекарства.

Я хочу снова влюбиться.

Она не Элизабет. Элизабет не вернуть.

Это правда. Но все-таки, может, из этого что-нибудь выйдет.

Трехнедельный запас ривертина булькнул в унитаз. Он взглянул на таблетки – и ничего не почувствовал.

Сэкетт заставил Дэвида ждать двадцать минут, прежде чем открыл перед ним стальную дверь отдела расследований.

– Сегодня посидим здесь, – сказал он, пропуская Дэвида в маленькую комнатку справа.

Комнатка была как из плохого кино. Крохотная, квадратная, тускло освещенная. Из мебели только металлический стол и три стула. На стене слева висело вроде бы большое зеркало, но Дэвид догадался, что это то самое замаскированное окно, какие показывают в полицейских боевиках.

– Круто, – сказал он. – Это и есть комната для допросов, так ведь?

– Ну да. – Сэкетт указал Дэвиду на стул напротив себя.

Пока Дэвид усаживался, в комнату вошел еще один человек – и закрыл за собой дверь. Это был здоровенный детина с густыми, закрученными вверх седыми усами, одетый в джинсы и рубашку поло, из-под которой выпирали бицепсы. Под мышкой у него висела кобура, а из нее выглядывал огромный пистолет с рукояткой под слоновую кость.

– Бывший специальный агент Дэн Ларки, – представил его Сэкетт. – Работает со мной по делу Джозефа Кинга в качестве консультанта.

– Здорово, – сказал Ларки, пожимая Дэвиду руку. Голос у него оказался скрипучим, а рукопожатие быстрым и крепким.

– Рад познакомиться, – сказал Дэвид.

Сэкетт сел. Ларки продолжал стоять, потирая руки, будто бы хотел согреть их.

– Есть подвижки в деле? – спросил Дэвид.

– Можно сказать, значительные, – ответил Ларки.

– Какие именно?

– Мы опознали отпечатки пальцев, снятые ФБР со спинки кровати, – сказал Сэкетт.

– Вау! Потрясающе, – сказал Дэвид. – И чьи же это отпечатки?

– Угадайте, – улыбнулся Ларки.

– Гм, – поразмыслил Дэвид. – Этого мальчишки Бичема?

– Нет.

– Подождите секунду. Мне нужно кое-что проверить, – сказал Дэвид, подходя к зеркальному стеклу. – Не думал, что такие еще используют… Вроде сейчас везде видеокамеры?

– Мы пока отстаем от жизни, – хмыкнул Сэкетт.

Дэвид приблизил лицо к стеклу, приставил к глазам ладони, заслоняясь от света, и стал всматриваться. Взгляд различил ряд стульев, стол и…

– Черт! – вскрикнул Дэвид.

– Что такое? – спросил Сэкетт.

– Там кто-то есть, – сказал Дэвид.

– Ясен хрен, – сказал Ларки.

Кровь ударила Дэвиду в лицо, и сердце его забилось чаще, прокачивая через сосуды остатки ривертина. Он повернулся к Ларки и Сэкетту. Оба уставились на него.

– Чей это был отпечаток? – спросил Дэвид.

– Отпечаток принадлежал вашей жене, – сказал Ларки.

Дэвид ничего не соображал. В ушах вдруг вспыхнула пульсирующая боль.

– Знаете, Дэвид, что такое хороший детектив? – спросил Сэкетт. – Не отвечайте, я сам вам скажу. Хороший детектив – это тот, кто способен распознать, когда подозреваемый ведет себя неестественно. Темнит. Понимаете? Иногда только это и подскажет тебе, что парень, которого ты остановил, собирается выхватить ствол. Виновные все ведут себя подозрительно. И совсем не обязательно выглядят виноватыми. Они юлят, понимаете? Помните, я показал вам фото Старика с тысячей перчаток? Как реагировал бы на него обычный человек? Он проявил бы любопытство. А вы насторожились. Словно знали этого человека.

– Не знал. Я уже говорил вам, что не знал.

– Тогда я вам не поверил. Я долго над этим думал. И меня осенило. Я расширил круг поисков и включил в него базу данных образовательных учреждений штата, где содержатся отпечатки пальцев школьных учителей. Отпечаток, найденный на спинке кровати, совпал с отпечатком Элизабет. И тогда стала понятна ваша реакция.

– Это был средний палец ее левой руки, Дэвид, – сказал Ларки, с кошачьей грацией усаживаясь прямо на стол. – Но нашли его на правой стороне кровати. Она должна была лежать на кровати вот так…

Агент лег на спину, протянул левую руку за голову и схватился за воображаемый столбик в основании кровати.

– Поняли? Она лежит на спине и держится – вот так. И трахается с ним.

– Насчет трахаться не знаю, – возразил Сэкетт. – Возможно же другое объяснение, правда? Элизабет была красивой женщиной. А этот – глубокий старик. Не представляю себе такого.

– Опознав отпечаток, мы смогли получить ордер на обыск вашего секретного сейфа в Мэнсфилде, – сказал Ларки. – Обнаружили пистолет калибра девять миллиметров. Из такого же убили Старика с Примроуз-лейн.

– А кроме того – довольно много наличности и паспорта, – добавил Сэкетт. – Вы куда-то собирались? Отпуск планируете?

– Пистолет отправили на баллистическую экспертизу, – продолжил Ларки. – Завтра получим результаты.

– Скажите же что-нибудь, – сказал Сэкетт. – Не могла Элизабет спать с этим стариком. Что случилось на самом деле, Дэвид?

Он ничего не ответил. Мозг отказывался функционировать. При попытке сформулировать связную мысль в голове что-то замыкало.

– Может, она все-таки дала ему? – спросил Ларки. – И вы узнали, что ваша жена – шлюха?

Дэвид сжал кулаки. В глазах у него потемнело. Он шагнул к фэбээровцу.