Джеймс Реннер - Затворник с Примроуз-лейн

– Что такое? – спросил Дэвид.

– Ничё, – сказал Альберт, тряся головой. – Он в таком же стиле разговаривал. И чего это моя семья все время впутывается в дела с такими, как вы? Не обижайтесь.

– Думаю, это везение.

– Мистер Нефф, с везением тут ничего общего.

Единственным, что не давало покоя Дэвиду, когда он вел Таннера обратно к машине, было выражение лица Бичема, когда он говорил, что в доме видел только Старика. Уклончивость. Он что-то скрывал, у него это просто на лбу было написано. Вопрос лишь в том, было ли это чем-то действительно важным или просто не имеющим значения воспоминанием, которым Бичем почему-то не захотел поделиться. Он все еще защищал тайну Старика с Примроуз-лейн от посторонних. Но в поисках того, кто стрелял в его работодателя, он тоже был заинтересован. Дэвид полагал, что секреты самого Бичема, что бы это ни было, никак не связаны с расследованием. Придется ему довериться. Подозрения быстро положили бы конец их отношениям, а отношения были сейчас важнее.

– Босс?

Похоже, Джейсон вышел из клуба, где его застал звонок Дэвида, – оглушительная музыка в стиле «тынц-тынц» на заднем фоне смолкла.

– Мне нужна кое-какая информация.

– Так за это ты мне и башляешь.

– Возможно, это пустяк, но я не могу сам ходить за этим парнем, иначе кое-кто рассердится.

– Ну, так я ж конгениальный сыщик.

– В смысле гениальный?

– Я это и имел в виду.

– Помнишь эту рыжую, из Фейсбука?

Джейсон засмеялся:

– Развеяться решил? Молодец мужик. Пора бы уж, черт возьми. Ты что, хочешь, чтобы я проверил, что за дружок у нее или еще чего?

– Нет. Я хочу, чтоб ты покопал насчет ее отца. Ничего о нем не знаю. Он не стал разговаривать с копами об этих делах, о Старике с Примроуз-лейн. Так что это ниточка, за которую пока не потянулли.

– Сделаю. Дай мне пару дней.

Он не мог заснуть.

Была ли Элизабет действительно знакома со Стариком с Примроуз-лейн? Есть ли какое-то безобидное объяснение наличию ее отпечатков? Он – жертва случайных обстоятельств или кто-то пытается его подставить? Почему его влечет к женщине, за которой охотился похититель Элейн? Что это за таинственные, еле заметные ниточки, которые связывают его жизнь с жизнью покойного? А были ли ниточки? Или он видит связь там, где ее нет, составляя созвездия из случайной россыпи звезд?

Насколько возможно, что за всем этим стоит Райли Тримбл? Нет, это паранойя. Райли не соответствует описанию человека, похитившего Элейн, того, кто приставал к Кэти. Парень в бомбере был хорошо одет и подтянут, Райли – неряха. К тому же по-настоящему свободным Райли не мог быть даже на воле. Но полностью исключить такую вероятность нельзя.

И у Тримбла имелся мотив для мести.

– Мне повезет, если присяжные не придут к единому мнению на этом этапе. – Руссо, уперев руки в боки, расхаживал по совещательной комнате рядом с залом суда.

После беспощадной атаки Сайненбергера судья объявил короткий перерыв, позволив Дэвиду собраться с силами. Присяжные не глядели на него, выходя из зала.

– Мы готовились к этому. Обсудили все и так и эдак. Вы знали, как отбивать его вопросы. Что произошло?

– Надоело выкручиваться. Если мы просто объясним все как есть, присяжные увидят, что я ничего не скрываю.

– Присяжные думают, что вы псих. На их месте и я бы так думал. Все ваши показания… – Руссо поднял кулаки и разжал их. – Пропали! Пшик – и нету!

– Есть другие свидетели, которые…

– Дело в вас, Дэвид! – сказал Руссо. – В вас все дело. Помните это, когда мы проиграем.

Помощник прокурора вылетел из комнаты. Дэвид посидел там минуту, обессиленный, раздавленный, злой. Порылся в себе, пытаясь понять, совершил ли он ошибку. Но глубоко внутри душа была спокойна. Он не сможет жить дальше, не сказав всей правды, даже если проиграет дело.

В перерыве Дэвид вышел в коридор. Перерыв был короткий, Элизабет и отец оставались в зале. А Синди Ноттингем не осталась.

– Наконец-то мы уединились, – кокетливо произнесла она.

– Мне нечего тебе сказать, Синди.

– Если прессу не кормить, она съест тебя самого, ты знаешь.

– Тогда вперед, съешь меня, Синди.

– Мило.

– Что бы ты сделала на моем месте? – спросил он.

Она знала, о чем он.

– Я бы на твоем месте пришла ко мне.

– У меня такого выбора не было. Энди…

…Подошел к столу Дэвида. Было уже восемь вечера, и за окнами светился и пульсировал округ Уэйрхаус, последний в Кливленде островок социального равенства. Бо́льшую часть дня Энди проспал в попытках избавиться от донимавшей его мигрени. В этот час все сотрудники уже ушли домой.

– Что читаешь, Дэйви? – спросил Энди.

Дэвид показал несколько страниц рукописи, распечатанной с двойным интервалом.

– Очерк Синди, – сказал он. – Я взял его из общей папки. Люблю читать первую полосу до того, как номер поступит в продажу.

– Хорошая привычка, – сказал Энди. – Бывало, сам это делал. Ну и что думаешь?

– Годится. Она отобразила все хитросплетения этой семейной истории, не напрягая читателя юридическими подробностями.

– Это уже третий вариант. Ты бы видел предыдущие – правил нещадно.

– Ну, ведь все получилось. Особенно то, как она использует прием с рассказом от имени служанки.

– Тебе понравилось?

Дэвид кивнул, но от Энди не ускользнуло, что он чего-то недоговаривает.

– Что?

– Нет, ничего. Мне понравилось.

– Мне-то не заливай.

– Я не заливаю.

– Тогда что?

– Ничего. Я просто предложил Синди способ выбраться из ямы, куда она себя закопала. Сказал, что, если б у нее был сторонний наблюдатель, это бы лучше читалось.

Выражение лица Энди не изменилось, но редактор начал бледнеть – и наконец завопил:

– Гребаная сука!

Дэвид был так поражен, что подскочил на месте:

– В чем дело?

– Ты сказал ей найти служанку и сделать ее рассказчиком?

– Ну да.

– И она взяла и сразу нашла служанку, с которой до того никогда не общалась, прямо вот так?

Дэвид начал понимать, к чему он клонит.

– Я не этому ее учил.

– Знаю, – сказал Энди, уже тыкая в кнопки на своем мобильном. – Синди? Синди, где твои заметки по этому материалу о семье?

Энди повернулся к ее столу, уменьшенной копии мусорной свалки.

– Где? – заорал он.

Он пошарил под свитером. Швырнул пустую бутылку из-под чая со льдом в перегородку – так, что та оставила на пластике вмятину. И наконец выудил откуда-то кипу бумаг.

– Где твое интервью со служанкой?

Пауза.

– Почему оно у тебя дома, если все остальное здесь?

Долгая пауза.

– Не ври мне, Синди, твою мать, после всего, что я для тебя сделал.

Пауза.

– Ты мне только скажи… сама знаешь что… ты, мать твою, знаешь, о чем я… Скажи мне, Синди.