Джеймс Реннер - Затворник с Примроуз-лейн

За этим последним занавесом был портрет мужчины. И у этой картины названия не было.

Это был нарисованный полицейским художником портрет подозреваемого, понял Дэвид, только глубины и цвета больше. Красивый мужчина в очках-стрекозах и в бомбере. Взлохмаченные, нелепо лежащие волосы, ничего не выражающие глаза цвета мартовского неба, плотно сжатые губы.

– Это он, Дэвид. Этот человек подошел ко мне у магазина в девяносто девятом году, и на него набросился Старик.

Он кивнул:

– И вероятно, тот, кто похитил мою свояченицу. Единственный, у кого был мотив для убийства Старика с Примроуз-лейн.

Они вышли из дома. Обняв Кэти за плечи, Дэвид еще раз бросил взгляд на то, во что вложил деньги. Дом презрительно смотрел на него черными окнами. «Может, сейчас я и владею им, – подумал Дэвид, – но я здесь чужой и всегда им буду. Дом мне не рад, и, какие бы секреты он ни хранил, что бы в нем ни произошло, мне этого никогда не узнать». Эта мысль мучила Дэвида сильнее всего, но он старался гнать ее из головы.

– У меня паранойя или эти картины оказались здесь после того, что случилось? – сказал он.

– Ты о чем? – спросила Кэти.

– Как полиция их упустила? Они что, не спускались в подвал?

– Не знаю.

Он покачал головой.

– Не понимаю, зачем ему было меня рисовать, – пробормотал он тихо, будто говорил сам с собой. – Я ведь не девушка, за которой он следил. Я даже не знаком с ним.

– Пожалуйста, пойдем отсюда, – сказала Кэти. – У меня такое чувство, что за нами наблюдают. Ты не чувствуешь?

Дэвид оглядел улицу. Через несколько домов от них на въездной дорожке стоял «кадиллак» со включенным двигателем. Не считая его, они были одни. Дэвид с Кэти пошли к своему «жуку».

– По крайней мере, можно легко найти доктора Гупту, – сказал Дэвид. – Для Старика с Примроузлейн он что-то значил. Вопрос: что?

– В отделе энтомологии нет никакого доктора Гупты, – сказала администратор в Кейс-Вестерн, когда он приехал туда на следующий день.

Дэвид взял с собой Таннера – ему не удалось договориться с няней. К счастью, в этот день Кэти разносила кофе в «Барнс энд Нобл», – он же ощущал некоторую неловкость, разъезжая повсюду вместе с сыном и… кем?.. подружкой?.. уже не тайной любовницей?.. возлюбленной? Насколько ему было известно, официально Кэти не отменяла помолвки. Об этой стороне своей жизни она не говорила, а он и не спрашивал. Может, скоро спросит, думал он. Но не сегодня.

Таннер был счастлив составить папе компанию и даже принарядился для такого случая: в подвале нашел старую шляпу-федору, принадлежавшую еще дедушке Дэвида. Дэвид помог ему смастерить «карточку прессы», чтобы заткнуть за ленту шляпы. Еще у Таннера были большой блокнот и ручка. А Дэвид взял свою старую сумку.

Он давно не появлялся в Кливленде и тем более в университете Кейс-Вестерн. Университетский кампус, расположенный в восточной части города, сразу за гетто и неподалеку от концертного зала и музеев, своими обильно увитыми плющом постройками из кирпича и песчаника походил на частную школу где-нибудь в Новой Англии. Правда, с одним довольно ярким исключением. В середине 90-х Кейс-Вестерн заказал именитому архитектору Фрэнку Гери проект нового здания школы менеджмента. Всякий раз, когда Дэвид видел эту текучую стальную конструкцию и это изобилие стекла, ему казалось, что он заглядывает в параллельную реальность, где законы физики действуют немного иначе.

Итак, здесь нет доктора Гупты. Неудивительно. Это дело оказалось как русская матрешка: открой одну – внутри другая, в той – еще одна, и так дальше и дальше.

– Но Танмэй Гупта у нас все-таки есть, – сказала администратор, когда они собрались уходить.

Дэвид остановился:

– Ну да. Он нам и нужен.

– Но он не доктор.

Дэвид пожал плечами:

– Я с ним никогда не встречался.

– Вам повезло. Он как раз здесь, в 101-й. Я его к вам приведу.

Она вышла из кабинета и через минуту вернулась с мальчиком, которому на вид было лет тринадцать.

У Дэвида закружилась голова. Стоящий перед ним мальчик несомненно не был человеком с картины, но что-то в нем было знакомое. Это было даже не дежавю, а как будто воспоминание о воспоминании во сне. Все это было очень похоже на мозговую бурю во время ривертиновой ломки. Реальность словно превратилась в заново проживаемое воспоминание.

– Ты – Танмэй Гупта? – спросил Дэвид.

– Да, сэр, это я, – проговорил мальчик с сильным индийским акцентом.

– Твоего отца зовут Танмэй? У него есть докторская степень?

Танмэй покачал головой:

– Нет, сэр. Моего отца зовут Бевин. Он проживает в Бомбее.

– Сколько тебе лет? – спросил Таннер, поднеся ручку ко рту.

Танмэй засмеялся:

– В этом году исполняется шестнадцать. Я окончил среднюю школу в Бомбее, когда мне было четырнадцать.

– А ты никаких других Танмэев Гупта не знаешь? – спросил Дэвид.

– Нет, сэр. То есть не в Америке. У нас дома это распространенное имя.

– Чудно́. Понимаешь, я писатель. И занимаюсь убийством этого парня из Акрона. У него… да, знаю, это покажется немного странным… но у него в подвале была картина с каким-то доктором из Кейс-Вестерн по имени Танмэй Гупта.

– Я не знаю никого из Акрона. Извините.

– Ничего страшного. Может, это не Кейс-Вестерн. Может, я университеты перепутал.

Но он знал, что это не так. На фоне портрета было именно здание Гери. Нет, на картине точно здание Кейс-Вестерн. И разве человек, изображенный там, не был похож на этого мальчика? Они – родственники? Дэвид пытался найти происходящему какое-то объяснение, но вместо мыслей в голове гудел белый шум. Мозг не справлялся с задачей.

– Рад был познакомиться с вами, – сказал Танмэй, протянув Дэвиду руку и уже собираясь уходить. – Сожалею, что не смог вам помочь.

– Из чистого любопытства. Что ты изучаешь здесь, Танмэй?

– Я изучаю гибернационный цикл, спячку цикад: как работают их биологические часы, как они выживают в течение семнадцати лет под землей, прежде чем вылезти наверх. Не уверен, что эта информация чем-то поможет вашему убитому из Акрона.

– Нет. Полагаю, что нет. Я только полюбопытствовал.

Танмэй кивнул:

– Конечно, когда-нибудь моей работе найдется применение в жизни.

Похоже, у этого парня тоже была своя страсть.

– И что это будет за применение?

– Если мы поймем механизмы гибернации, сможем их использовать применительно к человеку. Например, до Марса лететь очень долго. Астронавтам нужно очень много есть. Но если их заставить все время спать, можно сэкономить много припасов, не говоря уже о том, что сократится вредное воздействие на их организм замкнутого пространства.

По спине у Дэвида пробежал холодок.

– Это будет похоже на кому, – сказал он.