Ричард Матесон - Нажмите кнопку: Cборник

Пэгги безуспешно попыталась улыбнуться непослушными губами. Ее руки дрожали.

— Нет, спасибо, я не.

— Давай, свежачок! — Лен резко наклонился вперед, под черными развевающимися волосами мелькнула бледная кожа. Он поднес иглу прямо к лицу девушки. — Попробуй, детка. Прими немного мазла-пазла.

— Пожалуй, нет, — сказала Пэгги. — Если ты не.

— Что за дела, свежачок? — выкрикнул Лен и прижался бедром к бедру Барбары.

Пэгги покачала головой, золотистые пряди захлопали по щекам и глазам. Под желтым платьем, под белым лифчиком в молодой груди отчаянно забилось сердце. «Будь осторожна, дорогая, помни, что ты — это все, что у нас есть», — застучали в ее голове слова матери. Пэгги отодвинулась подальше от иглы.

— Давай, свежачок!

Машина застонала, накренившись на повороте, и центробежная сила прижала Пэгги к тощему бедру Бада. Он опустил руку и провел ладонью по ее коленке. Под желтым платьем, под кружевными чулками, по ее коже пробежали мурашки. Губы снова подвели, и вместо улыбки она вздрогнула и покраснела.

— Свежачок, да ты хоть попробуй!

— Убери это, Лен. Вколи лучше своей подружке.

— Но мы должны научить свежачка мазлу-пазлу.

— Убери, я сказал! Своим подружкам давай!

Черная машина с ревом мчалась вперед, догоняя свет собственных фар. Пэгги ухватилась за мужскую руку на своем колене. Свистящий ветер запустил холодные пальцы ей в волосы. Пэгги не нравилось, что Бад гладит ей коленку, но она была благодарна ему за защиту.

Затуманенными испуганными глазами она смотрела, как ныряет под колеса дорога. На заднем сиденье начался беззвучный страг, нетерпеливые пальцы шарили под одеждой, приоткрытые губы сблизились в поисках непонятного ей удовольствия на скорости в сто двадцать миль в час.

— На Роте-Моте моей славной, — промычал Лен в перерыве между слюнявыми поцелуями. Сердце девушки на переднем сиденье беспокойно забилось.

СЕНТ-ЛУИС — 6 МИЛЬ

— Без дураков, ты правда не была в Сент-Лу?

— Нет, я.

— Значит, никогда не видела чумовые танцы?

У нее внезапно перехватило горло.

— Нет, я. Ты же не хочешь сказать. Мы же собирались не в.

— Ага, свежачок не видела чумовые танцы! — завопил Бад.

Он причмокнул губами и с невозмутимым видом расправил ее юбку.

— Без дураков? — оживился Лен. — Детка, ты много потеряла!

— Да, она должна это увидеть, — сказала Барбара, застегивая блузку.

— Тогда поехали! — закричал Лен. — Давайте попугаем свежачка.

— Хорошая идея, — согласился Бад и сжал ее коленку. — Да, Пэгги?

Пэгги проглотила комок в горле, ветер вцепился ей в волосы. Она слышала об этом, читала, но даже не думала о том, чтобы.

«Будь осторожна, выбирая себе друзей, дорогая. Будь очень осторожна!»

Ну а если в коллективе никто не разговаривал с тобой целых два месяца? Если ты все время была одна, но хотела смеяться и петь? Ведь ты живой человек! И если кто-то вдруг к тебе обратился и спросил, не хочешь ли прокатиться?

— Я бравый моряк Попай! — запел Бад.

Сзади охнули с притворным восхищением. Бад на втором курсе выбрал специализацию: довоенные комиксы и мультфильмы. На этой неделе изучали мультики про Попая. Бад прямо-таки влюбился в одноглазого моряка и прожужжал о нем все уши Лену и Барбаре, так что они выучили наизусть песни и диалоги.

— Я бравый моряк Попай, я бравый моряк Попай! Я плаваю в лодке с кривоногой красоткой, я бравый моряк Попай!

Под общий смех Пэгги неуверенно улыбнулась. Бад убрал руку с ее коленки, машина завизжала на повороте, и Пэгги ударилась о дверцу. Холодный ветер грубо дохнул ей в лицо, и она зажмурилась. 110 миль в час, 115, 120.

СЕНТ-ЛУИС — 3 МИЛИ

«Будь осторожна, дорогая».

Попай игриво выпучил глаз.

— Ах, Олив Ойл, моя милашка!.. — И легонько пихнул ее локтем. — Ты будешь Олив Ойл, поняла?

Пэгги опять смущенно улыбнулась:

— Нет, я не могу.

— Будешь!

На заднем сиденье, изображая Вимпи, объявили:

— Во вторник я охотно заплачу за гамбургер, что нынче проглочу.

Три громких голоса и один слабый грянули сквозь завывания ветра:

— Я сража-а-аюсь как лев, шпина-а-ата поев, я бравый моряк Попай! Пум-пум!

— Я ем, что я ем, на зависть вам всем, — сипло повторил Попай и положил руку на скрытое под желтой юбкой колено Олив Ойл. Сзади двое из квартета вернулись к оживленному страгу.

СЕНТ-ЛУИС — 1 МИЛЯ

Черная машина с ревом неслась по темным предместьям.

— Приготовить фильтры! — выкрикнул Бад.

Все достали и надели пластиковые ротоносовые маски.

НЕ ВАЖНО, СТАР ТЫ ИЛИ МОЛОД,

ФИЛЬТРУЙ БАЗАР, ПРИЕХАВ В ГОРОД!

— Тебе понравятся чумовые танцы! — сквозь свист ветра проорал Бад. — Это потрясно!

Пэгги задрожала, но не из-за ветра или ночного холода. «Помни, дорогая, что в нашем мире много ужасных вещей. Держись от них подальше!»

— Может, поедем в какое-нибудь другое место? — спросила Пэгги, но ее вряд ли кто услышал, потому что Бад снова запел:

— Я плаваю в лодке с кривоногой красоткой!

Она снова почувствовала его руку на своей коленке, а на заднем сиденье усердно предавались страсти уже без всяких поцелуев.

Танец мертвецов. От этих слов внутри у Пэгги все заледенело.

СЕНТ-ЛУИС

Черная машина мчалась среди развалин.

Это была обитель дыма и вульгарных удовольствий. Воздух наполнился голосами веселящихся людей и визгом духовых инструментов, пробивавшихся сквозь общую неразбериху музыки — музыки 1997 года, неистовства болезненных, лишенных гармонии звуков. Танцующие топтались на крохотной открытой площадке и терлись телами друг о друга. Паутина грохочущих звуков опутывала их. Они распевали:

Бей меня, терзай, души!

Все, что нужно для души!

Унижай, топчи, круши!

Милый, милый, милый, будь чудовищем!

Развалины, вместо того чтобы рушиться и осыпаться, служили оградой танцплощадке.

О мой милый, будь, будь, будь, будь чудовищем!

— Ну и как тебе здесь нравится, Олив Ойл, моя любойл? — спросил Попай с блеском в глазах, пока они разыскивали официанта. — Ничего похожего на Сайксвилл, правда?

Пэгги улыбнулась, но ее пальцы в ладони у Бада онемели. Когда они проходили мимо тускло освещенного стола, невидимая рука скользнула по ее бедру. Она отшатнулась и больно ударилась о чье-то колено по другую сторону узкого прохода. Спотыкаясь и поскальзываясь, прошла через задымленный, душный зал, чувствуя на себе десятки раздевающих, ощупывающих взглядов. Бад снова дернул Пэгги за руку, и у нее задрожали губы.

— Здорово, да? — с довольным видом сказал Бад, когда они нашли свободные места. — Прямо напротив сцены!

Из облака сигаретного дыма вынырнул официант и склонился над их столом, держа карандаш наготове.

— Что будете? — прорвался сквозь какофонию его вопрос.