Килан Берк - Клан

Финч его проигнорировал.

Материализовался бармен.

– Чем могу помочь? – спросил он у не стоящего на ногах парня.

– Есть самбука?

– Нет.

Финч с удовольствием отметил бутылку самбуки на полке позади бармена.

– Ну епта, давай пива тогда. Только чтоб похолоднее, лады? – он засмеялся и повернулся к Финчу. – Три холодильника и ноль холодного пивка. Пришлось водку хлестать. Водку . Русская моча, друг.

И снова Финч промолчал, надеясь, что через хмельную вату в мозгу собеседника дойдет, что он не в настроении для компании, по крайней мере, такой. Но парень придвинулся еще ближе, так что Финч чувствовал его дыхание. Он когда-то слышал, что водка после употребления не оставляет запаха, благодаря чему стала любимым напитком яппи наряду с джином. Но от парня ею просто разило, и это подтверждало его теорию о том, что говорить, будто какой-либо алкоголь не имеет запаха, – все равно что утверждать, будто никто не почувствует запаха, если обоссаться в резиновых трусах.

– Ты че, с войны, что ли? – спросил студент. Удивленный наблюдательностью, Финч взглянул на него.

– Да. Было дело.

– Так и понял.

– Как? – спросил Финч.

Он пожал плечами.

– Ты не первый контуженый, кого я седня встретил. У второго даже ног не было. Сказал, оторвало в… – Он напрягся, чтобы вспомнить название, но сдался и отмахнулся. – Ну, там.

Финч ощетинился.

– Как ты меня назвал?

Появился бармен и сунул под нос студенту «Бадвайзер». На бутылке еще были капли льда. Тот одобрительно кивнул и бросил десятку на стойку.

– Плюс ко всему, – продолжал он, забыв про вопрос Финча и тон, с которым тот его задал, – у меня там старший брательник был.

– В Ираке?

– Ага.

Финч представил типаж: бунтующий и сознательный богатей, которому не терпелось доказать, что он стоит больше, чем его через пару десятков лет оценит «Форбс», не терпелось показать равнодушному отцу, что он взрослый человек и не боится выйти за пределы защитного пузыря, который обеспечивали деньги семьи. Жертва богатства станет жертвой войны, так или иначе.

– Я его не понимаю, – говорил студент. – Ему это на хера, понимаешь, да. Там и так хватает чуваков в борьбе за правое дело. Без обид.

– Ничего, – соврал Финч. Его представление о том, каким безразличным и эгоистичным может быть общество, только усилилось вдали от него. Современная молодежь, да и многие родители даже не представляли, что готовит их детям мир, не могли измерить зло, пронизавшее реальность и растлевающее наивных.

Со скрипом открылась дверь, и вошел высокий, хорошо сложенный черный мужчина. На нем были красный свитер Университета Огайо, голубые треники и кроссовки – хотя его нельзя было принять за футболиста, и слишком широк в плечах, чтобы сойти за баскетболиста. Голова бритая, в ухе сверкнул золотой гвоздик. В правой руке он держал большой коричневый конверт.

– О, – сказал студент. – Глянь, какой Суровый Билли.

Финч ухмыльнулся. Хотя опасливость в интонации студента, несомненно, брала начало в стереотипном представлении о мужчинах крупнее его, она звучала бы заметнее, знай он, насколько прав. Хотя человека в дверях звали не Билли, «Суровый» попало прямо в точку.

Финч откинулся на стуле, чтобы его не загораживал студент. Черный тут же его заметил, и его губы расплылись в обаятельной улыбке, обнажая идеально ровные белые зубы. Он ткнул пальцем в сторону кабинок вдоль противоположной от бара стены, и Финч кивнул.

– Твой друг? – студент казался разочарованным.

– Ага.

– А.

Финч схватил свое пиво и направился к кабинке на полпути к выходу. Достаточно далеко и от дверей и от студента, чтобы остаться наедине, если, конечно, тот не решит присоединиться к разговору. Финч надеялся, что обойдется. Не то Суровому Билли придется оправдать только что полученное имя, которое ему бы даже понравилось, ведь оно бесконечно лучше его неуклюжего настоящего: Честер «Бо» Бомонт.

– Апельсиновый сок, если есть, – сказал Бо бармену и повернулся к нему спиной, облокотившись на стойку и оглядывая Финча, который сел в кабинку. – Ну, и как мы до такого докатились?

– Эй, мне здесь нравится.

– А я не про место, – он показал взглядом на студента, который тут же отвернулся и что-то пробормотал в пиво.

– Просто пацан в переходном возрасте, – сказал Финч. – От идиота к засранцу. Хотя однажды будет вертеть всем городом.

– Да на здоровье, – сказал Бо и кивнул бармену, взял сок и присоединился к Финчу в кабинке. – Я тебе отвечаю, – продолжил он, усевшись и положив между ними толстый конверт, – каждый раз, как хожу по этим улицам, думаю, что мы о чем-то поспорили с Богом и проиграли. Я был тут на районе на выходных, и знаешь, чего видел?

Финч покачал головой.

– Двух мужиков в переулке – у этого магазина со шмотками со смешным названием?

– «Дитос»?

– Он самый. Напоминает мне чипсы. Короче, два мужика, да? Один на коленях с членом второго во рту. Ну, вроде ничего такого, мало ли с кем не бывает, но ты слушай… Тот, кого обслуживают, хлещет другого чувака по затылку. Со всей силы . Снова и снова. Слушай, может, я чего-то не понимаю, но если бы у меня там была телочка, мне бы не хотелось нарушать ее концентрацию, сечешь?

Финч хмыкнул.

– Ага.

– Блин, не знаю, может, я что-то в порнухе упустил в детстве, но вот не въезжаю. И ну ладно, вот скажем, это я кого-нибудь обслуживаю. Чисто теоретически, да?

– Да.

– Ну, слушай, даже если он настолько привилегированный , чтобы я на коленях стоял, я бы не потерпел такого обращения. Один раз треснет – и все, сжую его на фиг.

Хотя компания и болтовня Бо доставляли ему удовольствие, Финчу не терпелось перейти к делу. Он взглянул на конверт.

– Так вот, что там у тебя? Фотографии твоих экспериментов?

Бо усмехнулся.

– Не-а. Если кому-нибудь захочется запечатлеть мой хрен, им понадобится гобелен, а не фотик.

Финч кивнул.

– Уверен, в Метрополитене для этого берегут целую стену.

Бо толкнул конверт ему.

– Кажется, здесь есть то, что тебе надо. Прости, что так долго. Непросто что-то узнать, когда все молчат. С тем же успехом можно спрашивать, что случилось с белым шовинистом в Комптоне.

Слегка дрожащими пальцами и зная, что Бо наблюдает за ним, Финч перевернул конверт. Не запечатанный. Он открыл его и извлек стопку бумаги.

Бармен, которому, очевидно, наскучили жалобы студента и неслышный разговор в их кабинке, скрылся за стойкой. Спустя миг поднялась мягкая блюзовая мелодия и закружилась в танце с дымом.

– Немало информации, – сказал Финч, изучая распечатки. Благодарно кивнул. – Куда больше, чем я бы нарыл сам.

– Да, чтива хватает, но ты вряд ли найдешь там все, что ищешь. В основном, про жертв, а не преступников. Есть их имена, но без мордашек, да и то с трудом нашел. Они как призраки, блин.