Мария Дубинина - Синтар. Остров-убийца

– Ты больше меня не любишь?

Вопрос застал Генри врасплох. Он сильно сжал телефон в руке, но не решился нажать на отбой. Это было бы нечестно по отношению к Кейт.

– Причем здесь это? Кейт, мне казалось, мы давно прояснили этот вопрос. «Дзюсан» никогда меня не оставит.

– «Дзюсан» ли? – в ее голосе сквозила презрительная горечь. – Не обманывай сам себя. Ты зависим. И это самый худший вид зависимости – зависимость от человека.

Она сама прервала связь. Короткие гудки будто вышвырнули Генри в реальность.

Он покинул комнату и в коридоре столкнулся с Аями.

– Где Сората?

– Господина вызвали в главный офис компании, – с поклоном ответила она. Не стоило даже спрашивать, как он при этом себя чувствовал. Кимура отправился бы на работу даже с того света.

– А Хибики?

– После ужина молодой господин гуляет в саду. Это традиция.

Генри было все равно, с кем, лишь бы поговорить. Он ощущал, как внутри него все меняется, перестраивается. И не только внутри. Рушился и возрождался заново его тот самый «маленький мирок».

Скоро должно было стемнеть, но пока сад был окрашен всеми оттенками зеленого и коричневого. Приближающаяся осень холодила воздух, и Макалистер зябко поежился. Ему нужно было посовещаться с ним, поделиться своим решением. Он не знал, как ему быть дальше. После звонка Кейт он понял, что время не бесконечно, особенно, когда дело касается их с Соратой. К тому же, было еще кое-что, о чем бы он хотел пообщаться с Хибики.

Тропа круто извернулась под ногами и исчезла с глаз. Макалистер свернул следом за ней и, пройдя сквозь низко свисающие тонкие ветви, оказался перед небольшим строением, находящимся, в сравнении с остальными, в заметном запустении. Квадратные, забранные решетками, окна смотрели на пришельца будто с подозрением, и Генри ощутил стойкое желание уйти отсюда. Но скрипнули давно не смазанные петли.

– Кто здесь? – позвал Генри, не особо надеясь на ответ. Порыв ветра сорвал с пышных кустов магнолий листья и бросил Генри в лицо, он вытянул руку и на ладони остались сухие лепестки белых лилий. Генри сжал их в кулаке, а когда разжал пальцы, в них ничего не осталось.

– Играть со мной вздумал? – тихо прорычал Макалистер и тряхнул головой. – Черта с два ты меня напугаешь своими тупыми розыгрышами.

Он решительно направился к сараю и отворил рассохшуюся дверь.

В лицо тут же пахнуло застоявшимся воздухом с характерным запахом плесени и пыли. Здесь очень давно никого не было. Макалистер оглядел старый садовый инвентарь, разложенный как попало, будто в спешке, а пройдя пару шагов, он ударился ногой и валяющееся на боку жестяное ведро. В абсолютной тишине раздался неприятный грохот. Однако это несчастное ведро, возможно, спасло ему жизнь, потому что прямо за ним в полу чернел прямоугольник открытого люка, и упади Генри в него по неосторожности, мог бы переломать кости.

Генри присел на корточки возле отверстия в полу. Миазмы сырости и земли вызывали в памяти не самые приятные ассоциации, лезть туда совершенно не хотелось, но Генри чувствовал взгляд в затылок, леденящий и пристальный. Было ли это подсказкой или ловушкой, узнать об этом можно было, лишь спустившись в подвал. Он включил фонарик на телефоне и попытался сверху оглядеть пространство под сараем, однако кроме грубых досок пола ничего не разглядел. Вздохнул, поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы, шаткой и весьма опасной на вид, и вдруг с ужасающей четкостью понял, что все-таки попался на удочку. Легкий, почти невесомый толчок в грудь, и пальцы предательски соскальзывают. Короткий миг падения, и Генри спиной приземлился на грубый жесткий пол. Телефон отлетел в сторону и погас. Люк захлопнулся.

Когда стало абсолютно темно, Генри замер на полу, не решаясь подняться. Тьма давила на него со всех сторон, сырые запахи старого подвала, сочащийся из-под грубо сколоченных досок запах земли настойчиво лезли в нос и заполняли собой легкие. Генри стало нечем дышать, к горлу подкатила тошнота, вызванная приступом паники. Он вспотел, кровь билась в ушах барабанной дробью. Только не снова… Он не хотел здесь находиться, только не один. Не в темноте. Зрение отчаянно пыталось адаптироваться, но не могло справиться с полным отсутствием источников света. Генри прижал ладонь ко рту, борясь с тошнотой. Глупая шалость неведомого призрака вдруг в одночасье обернулась кошмаром. Словно кто-то точно знал, чем можно напугать Макалистера, всколыхнуть в нем почти животный, отнимающий способность мыслить ужас. И, черт побери, у него это получилось.

Раз, два, три – на меня посмотри.

Она смотрела на него из темноты. Ее глаза – бесцветные, блеклые, с закручивающимися в глубине водоворотами, свинцово-серыми, как зимнее море – вернулись из далекого прошлого, из прошлого, которые хотелось, но не получалось забыть. Его первый призрак.

Четыре, пять – давай-ка играть?

С тех пор с ним больше не хотели играть соседские дети. Мальчишки дразнили, но всегда издалека, а их матери шептали ему вслед древние молитвы, отгоняющие злых духов. Только настоящих духов они отогнать не могли, и когда одноклассница Генри упала с обрыва, нашелся человек, который сказал: «Это он виноват». Он во всем виноват…

Шесть, семь, восемь – мы все просим.

Их становилось все больше. Мертвых всегда было больше, чем живых, они искали Генри, потому что хотели покоя, которого он не мог им дать. Он мог просто говорить с ними, а они чаще всего даже не могли ему ответить, только возникали на пути и провожали его спину слепыми взглядами. Генри отчего-то был уверен, что все они слепы.

Девять, десять – кого из нас повесят?

Джон Дэвис болтался в петле, когда Генри, горящий надеждой, нашел его на втором этаже маленькой гостиницы на дороге из Ковентри в Дерби. Его ноги в грязно-белых носках плавно покачивались, веревка поскрипывала, мерно гудел включенный кондиционер. Все, что знал Генри, это имя, фамилия и то, что Джон Дэвис вернулся с острова Синтар неделю назад. Что он там видел, что пережил? Почему в электронном письме на вопросы Генри он ответил: «Остров уже выбрал жертву»?

Кого выбрал остров?

Сорату?

Генри барахтался в своем собственном помутненном сознании и никак не мог отыскать выхода. Это уже была не просто паника или приступ клаустрофобии. Нет, это было нечто большее. Он ощущал себя в капкане. Генри попытался отыскать телефон, но тот словно испарился. Короткие ногти царапали грубую древесину, под них набивались щепки. Кроме того становилось все холоднее, кожа, разгоряченная и влажная, быстро остыла и покрылась мурашками. Генри сел на колени и уперся руками в пол. Его трясло.

– Кто-нибудь…

Он уже и забыл, как это страшно, оказаться одному, без выхода, без света, без надежды на спасение. Так мало людей знало об этом его страхе. Никто не станет искать его здесь, а земляные стены заглушат крики. Рука метнулась к горлу, царапая кожу…