Мария Дубинина - Синтар. Остров-убийца

– Генри, – он вдруг схватил его за воротник. Глаза лихорадочно блестели, ловя отблески света из коридора. – Они тут, они повсюду, повсюду…

Он быстро-быстро заговорил, сбиваясь на едва различимый шепот, путаясь и задыхаясь. Холодные пальцы так крепко вцепились в свитер Генри, что костяшки побелели.

– Кто? – спросил Генри и взял его за запястья, кожа буквально обжигала холодом. – Кого ты видел?

Сората поднял на него мутный взгляд, затуманенный то ли шоком, то ли принятыми лекарствами, которые советовала Кейт.

– Кто тут был? Кого ты видел? – Генри взял его руки, и Сората покачнулся, цепляясь за него еще яростнее. Из коридора послышались голоса и звук приближающихся шагов. Сората внезапно потянул Генри на себя и шепнул ему прямо в лицо:

– Пауки, Генри. Туча пауков. Я видел их. Они были везде… Везде…

Его взгляд сделался на миг ясным и вполне осознанным, и Макалистер понял, что он верит в свои слова, только вот не было тут никаких пауков и быть, скорее всего, не могло. В это время в комнату заглянули Масамуне и Хасегава.

– Что за шум? – деловито осведомилась Руми и с любопытством огляделась. – Ничего, что мы тут вам обниматься мешаем? У Сораты, кстати, постельный режим не в том смысле, в котором вы решили.

– Уберите руки от господина, – процедил Масамуне и, протиснувшись мимо Руми, подхватил шатающегося Сорату под руки. – Что встали? Помогите мне уложить его обратно.

Вдвоем они вернули Сорату в постель. Кимура вяло сопротивлялся, но вскоре закрыл глаза, дыхание его выровнялось. Казалось, он заснул.

– Твоя подруга дала ему успокоительное, – пояснила Руми. – Подействовало, наконец-то.

Масамуне педантично подтыкал края одеяла, чтобы не дуло, что не мешало ему ворчать:

– Вы вредно действуете на господина, Макалистер-сан. Я не знаю, что вы сделали и почему господин кричал, но попрошу вас не заходить в эту комнату, пока господин не оправится от шока.

Генри догадался, что ему намекают на выход, но, проходя мимо Хасегавы, он услышал голос Сораты.

– Генри. Генри. Генри…

– Вот! – непонятно чему обрадовалась Руми и ногой преградила Генри выход. – Больной тебя зовет, сиди с ним и компрессы меняй. Маса, пошли-ка отсюда, оставь мальчиков наедине, пускай пошушукаются.

Она как всегда шутила на грани, но взгляд, который достался Макалистеру, был совершенно серьезен. Сората снова позвал Генри, и Масамуне пришлось смириться. Когда за ними двумя закрылась дверь, и голос идеального секретаря негромко принялся объясняться с только что подошедшими людьми, Сората открыл глаза. Ресницы его дрожали, веки опускались под собственной тяжестью, но он упорно боролся со сном, и Генри присел рядом с постелью, чтобы лучше слышать неразборчивый шепот.

– Ты мне веришь? Ты веришь, Генри?

Его слабая ладонь легла на руку Генри, но сжать уже не смогла, сил не хватило.

– В пауков, которые заполонили твою спальню?

– Это правда! – Сората попытался приподняться, но со стоном рухнул обратно на подушку. – Ненавижу лекарства. Тело не слушается. Что там со смотрителем?

– Просто спи, – посоветовал Генри. Он не знал, как лучше отнестись к словам Сораты, поэтому стремился отложить этот разговор до лучших времен.

– Скажи, что веришь, – упрямо, как капризный ребенок, потребовал Сората. Глаза его снова закрылись, лишь дрожание ресниц напоминало, что он еще в сознании.

– Верю, конечно, – сказал Генри и потрепал его по волосам. – Но ты не в себе. Отдохни, и мы потом еще раз все обсудим.

Он поднялся и потянулся к выключателю.

– Свет оставь, – пробормотал Сората и глубоко вздохнул. Спустя несколько секунд дыхание его сделалось ровным и безмятежным. Однако свет Генри все же оставил. Просто на всякий случай.

После этого Генри долго сидел в гостиной, глядя в окно, и думал. Сората мог увидеть страшный сон, а может это была галлюцинация, вызванная лекарством, недаром же у них всегда такой длинный список побочных эффектов. Но почему именно пауки? Никто же не мог знать, что после встречи с Дзеро-гумо вид этих маленьких восьмилапых насекомых будет вызывать у него такой страх? Следовало решить, откуда начать распутывать этот клубок. И Генри поднялся и пошел в свою комнату.

Кейт сидела перед зеркалом в спальне и расчесывала волосы широкой жесткой щеткой. Короткие темные пряди блестели в свете ночника. Девушка увидела отражение Генри и обернулась:

– Где ты был? У Кимуры?

– Да.

– Это он кричал?

Генри нахмурился:

– Ты слышала, но не пошла проверить?

– Туда кинулось сразу трое, ты, Хасегава и Масамуне, – она пожала плечами. – Я дала ему успокоительное, наверное, еще не подействовало.

– А Кутанаги?

Кейт задумалась, поджала губки.

– Это журналист с кривыми зубами? Нет, он же на маяке. На дежурстве. А что?

Генри покачал головой. Он точно видел Кутанаги, его просто не с кем было перепутать, он врезался в него и пошел дальше. На маяке? Далеко же он от него забрался.

– А что это было за лекарство?

Теперь пришел черед Кейт хмуриться.

– Ты думаешь, я отравила твоего друга?

– Просто скажи, что это было и какие имеет побочные эффекты.

Девушка отвернулась и продолжила расчесываться.

– Хлордиазепоксид, – наконец ответила она. – Оказывает успокаивающее действие на центральную нервную систему. У Кимуры были все признаки тревоги, страха и эмоционального возбуждения. Я дала ему обычную дневную дозу взрослого человека. Препарат принимается курсом, но и этого пока должно хватить, чтобы снять напряжение. Еще будут вопросы?

– Откуда здесь этот препарат? Это нормально, держать его в аптечке?

– Конечно, нет. Хлордиазепоксид мне дал его помощник и показал предписание семейного врача. Твой друг сидит на сильных успокоительных.

Этого Генри не знал, точно так же, как и о том, что Кимура лежал в психиатрической лечебнице. Это для него, для Генри, случившееся в «Дзюсан» было неприятным, шокирующим открытием, но и только. А для Сораты должно было стать настоящим кошмаром.

– А побочные эффекты? – спросил он сухо.

– Сонливость, замедление психических и двигательных реакций, нарушение координации, – принялась она уверенно перечислять. – Спутанность сознания, затрудненное дыхания, головокружение. В общем, ничего выдающегося. При передозировке любого лекарственного препарата будет то же самое. И я не травила Кимуру, так и знай.

Она дала понять, что на этом разговор закончился. Генри вышел из комнаты.

В холле было пусто, а вот на кухне, куда Генри отправился, чтобы навести себе крепкого чая, уже сидел Фишер и меланхолично размешивал кофе. Макалистер прошел мимо, достал из холодильника молоко, поставил чайник на плиту.

– Вы склонны к саморазрушению, мой дорогой, – проронил Фишер и продолжил размешивать кофе. Ложечка звякала о стенки бокала.