Роман Дремичев - Месть мертвеца [СИ]

— А-а-а, — неистово закричал я, и тут же захлебнулся своим криком, застрявшем в стиснутом горле — ледяные руки все сильнее сжимали мою шею, приближая миг смерти. Я почувствовал смрадное, выворачивающее внутренности дыхание, какой-то шелест раздался над головой и чей-то скрипучий голос, словно из небесной дали, произнес: Здесь тебя ждет лишь смерть! В глазах у меня потемнело, и я провалился во мрак, продолжая безумно кричать.

— А-а-а, — как обезумевший продолжал орать я… и вдруг понял, что проснулся. Еще полностью не осознавая где я и что происходит вокруг, я испуганно огляделся по сторонам. Все тело было покрыто липким холодным потом, руки предательски дрожали, в голове словно гудел рой рассерженных пчел.

Я увидел испуганные лица Френсиса, моего брата, и Реджинальда, лучшего друга нашей семьи. Они держали меня за руки и старались словами успокоить мой страх. Оказывается, я был в карете, но, убей меня бог, не мог вспомнить, как попал в нее. А все, что меня так напугало, было лишь сном, обычным кошмаром растревоженного мозга. Поняв все это, я облегченно вздохнул и расслабился.

Мои спутники не отпускали меня, все еще чего-то опасаясь. Видимо я бился во сне и доставил им несколько неприятных минут, раз они так заботились обо мне. Они глядели на меня настороженно испытывающим взглядом. И я поспешил успокоить их.

— Все в порядке, — просипел я, тяжело дыша, и упал на спинку сиденья экипажа, стучавшего обитыми железом колесами по кирпичам мостовой вторя цокоту подкованных копыт лошади. — Со мной все хорошо.

Брат и Реджинальд, хоть и не совсем еще доверяя моим словам, заметно успокоились, но все еще как-то странно смотрели на меня.

— Ну и напугал же ты нас, — с улыбкой произнес Френсис. — Мы с Реджинальдом не могли понять, что же с тобой происходит. Спал себе спокойно и вдруг как начал неистовствовать… Жуть. В тебя словно бес вселился. Да еще что-то кричал непонятное…

— Да, мы очень испугались за тебя, — подтвердил друг семьи. — Мы так долго ехали и все было в порядке, и вдруг такое, ни с того ни с сего… Долгая дорога утомляет, особенно если нервы ни к черту. Вот мой дядя, сэр Килпатрик, когда был таким же юным, как и ты, тоже отправился в …

Френсис грозно взглянул на него, раздраженно сведя брови к переносице, останавливая поток истории. Реджинальд, заметив это, запнулся на слове и замолчал. Он мог говорить о разных приключениях своих предков целыми часами, беспрестанно восхваляя свой род, а брат — он всегда заботился обо мне, так как был старше — решил, что сейчас не время для нелепых историй и мне нужен покой.

Они оба вновь вопросительно взглянули на меня.

— Со мной действительно все в порядке, — еще раз, уже даже изобразив на губах подобие измученной улыбки, и более утвердительно сказал я. — И нечего на меня так смотреть.

Тут экипаж остановился, громко фыркнула лошадь. Кучер свесился вниз и хриплым голосом прогнусавил в окно кареты: Мы на месте, господа. Приехали.

И меня вдруг словно окатило холодной водой. Этот голос был мне знаком. Голос из сна. Он сразу же эхом зазвучал у меня в голове — «Настал последний этап». Что же здесь происходит?

Я взглянул на лица соратников, но они казалось ничего не заметили и не обратили на эту странность никакого внимания, да и отчего, они же не видели моего сна. И о чем-то тихо говоря, они с улыбкой на лицах выбирались из кареты, вдыхая с наслаждением холодный воздух осенних улиц. И тут я вновь странно среагировал.

— Нет, не надо туда, там… смерть! — я схватил с силой их за руки, пытаясь остановить. На меня воззрились лишь испуганные лица, на физии брата читалось отчаяние и полное непонимание. Что же творится со мной такое? Почему я сегодня веду себя столь странно?

А я словно замер в тот миг. Исчезли все звуки и люди, что проходили мимо, остановились, застыв в нелепых позах, я слышал лишь как где-то далеко секунды замерзают в тишине и падают на камень мостовой, разбиваясь в пыль. И тут образ трупа медленно, словно всплывая из вековой глубины, накрыл мое сознание, закрывая собой лица знакомых давно мне людей. Его беззубая улыбка давила мне на мозг и казалось, что где-то очень далеко я различаю чей-то злорадный смех. Но вот тьма окружила меня со всех сторон, терзая память, затеняя ее непрозрачной вуалью. И в тот же миг тишина сменилась страшным ревом, а дальше окружающий меня сумрак взорвался черным огнем, погасив сознание и остановив мечущиеся в голове мысли.

Я очнулся в полной темноте. В голове дико шумело и жуткая боль жгла затылок — видимо там образовалась огромная шишка. Упал ли я на землю или кто нанес мне удар сзади, я не знал. Но шум в голове говорил, что удар был достаточно силен.

Полежав немного на холодном каменном полу, я немного привык к окружающему меня мраку и понял, что тьму развевает свет — тусклый и слабый. Очень осторожно, проверяя на работоспособность руки и ноги, затекшие от долгого лежания без движения, я приподнялся на локте и перевернулся на живот, взглянув что же было у меня за спиной. И ужас, открывшийся мне тогда, заставил меня замереть. Я вновь был там, в той огромной темной комнате под землей. Я лежал в углу там, где скрывалась, припадая к самой стене тень от горы коробок, упирающейся в потолок. Свет тусклых факелов освещал зал — и старые разломанные доски, и лестницу, болтающуюся в воздухе, и дверь в дальней стене.

Но многое было ново в этом кошмаре. Иначе, чем было во сне. На лестнице висел привязанный крепкой веревкой мой брат — избитый, окровавленный, в рваных одеждах, — а вокруг него с мрачным видом и пустотой в глазах выхаживал Реджинальд, друг семьи, и кривая усмешка блистала на его лице. В руках он сжимал острый стальной прут и гнев искажал его лицо мертвой гримасой. Неужели это был тот же человек, которого мы знали столько лет? Что же изменилось так вдруг, или не вдруг?

Раз за разом, размеренно и с наслаждением, Реджинальд вскидывал руку и бил со всей силы прутом по не подающему признаков жизни телу Френсиса. Но приглядевшись повнимательнее, я понял, что брат еще жив — синяя жилка на шее ритмично пока еще билась, натягивая тонкую кожу. Но Френсис был без сознания. Кровавая пена пузырилась на его разбитых губах. Один глаз заплыл, кожа на левой щеке была порвана. Липкий пот покрывал все его тело, искрясь в свете факелов.

— Ты не знаешь, как быть, — тихо говорил Реджинальд, обходя кругом Френсиса. — Ты почти мертв и боль твоего тела пьет твою жизнь. Ты знаешь, что умрешь, и ничто уже тебя не спасет. Но ты почувствуешь все ласки смерти, даже в забытье я не позволю тебе скрыться, чтобы утихомирить боль. Нет, ты ответишь за все. Ты и твой нареченный брат. Последние из рода Райтов. И тогда моя месть свершится.