Герберт Уэллс - Экзорцист. Лучшие мистические рассказы

Там мистер Винси с удивлением обнаружил, что входная дверь у мистера Бессела в этот поздний час распахнута настежь, во всех комнатах горит свет и всюду царит немыслимый беспорядок. На полу валялась большая бутылка шампанского – уже пустая, горлышко которой было отбито ударом о массивную чернильницу на письменном столе. Восьмиугольный подсобный столик, на котором помещались обычно бронзовая статуэтка и стопка книг, был грубо опрокинут, а на лимонного цвета обоях красовались, словно ради издевки, отпечатки пальцев, испачканных чернилами. Изящную портьеру из тонкого ситца безжалостно сорвали с колец и швырнули в камин; комнату наполняла гарь от тлеющей ткани. Словом, вся обстановка в жилище мистера Бессела непостижимым образом была перевернута вверх дном. Мистер Винси, уверенный, что застанет хозяина в мягком кресле поджидающим его прихода, не мог поверить своим глазам и беспомощно оцепенел перед этим непредвиденным зрелищем.

Смутно чувствуя, что случилась какая-то беда, он направился к каморке привратника с вопросами:

– Где мистер Бессел? Вам известно, что вся мебель в гостиной мистера Бессела раскидана и перевернута?

Привратник, ничего не ответив, молча повиновался призывным жестам мистера Винси и последовал за ним в апартаменты мистера Бессела поглядеть, что там произошло.

– Теперь все ясно! – произнес он, созерцая невообразимый кавардак. – Я и не знал. А мистер Бессел в бегах. У него мозги поехали!

Далее привратник поведал мистеру Винси, что примерно полчаса тому назад – то есть чуть ли не в тот самый момент, когда призрак мистера Бессела появился в гостиной мистера Винси, сбежавший жилец (без шляпы и с всклокоченными волосами) метнулся из ворот Олбани на Виго-стрит и затем скрылся в направлении к Бонд-стрит.

– Промчался мимо меня, – продолжал привратник, – и как-то отрывисто загоготал, точно душили его. Рот разинул, глаза вытаращил – признаюсь вам, сэр, нагнал на меня страху. – Привратник попытался воспроизвести услышанный им смех, но имитация его ничей слух явно бы не развеселила. – Машет рукой, а пальцы скрючил и царапает ими воздух, точно когтями – вот эдак… И то и дело свирепо шептал: «Жизнь!» Только одно слово: «Жизнь!»

– Боже мой! – твердил мистер Винси. – Вот так так! Боже мой, Боже мой!

Других слов у него не находилось. Изумлению его, само собой, не было границ. В сильнейшем замешательстве он переводил взгляд с разгромленной комнаты на привратника – и потом обратно. Мистер Винси высказал предположение, что мистер Бессел, вероятно, скоро вернется и все объяснит, но дальше этого разговор не продвинулся и вскоре иссяк.

– Может статься, зубы у него прихватило, – заметил привратник. – Бывает, челюсть так зверски заноет – ни с того ни с сего, хоть на стенку лезь. Я и сам, случалось, в таких случаях расшвыривал все, что под руку попадется. – Привратник задумался. – Но если так, с какой стати он повторял на бегу: «Жизнь! Жизнь!»?

Этого мистер Винси не знал. Мистер Бессел так и не появился, и в итоге мистер Винси, еще разок-другой беспомощно оглядев комнату, оставил на самом видном месте письменного стола короткую записку и в крайне расстроенных чувствах вернулся к себе домой, в Стейпл-Инн. Случившееся повергло его в ступор. Выходке мистера Бессела он был не состоянии подыскать никакого разумного объяснения. Он попытался читать, но это ему не удалось; пошел прогуляться, однако был настолько поглощен своими мыслями, что едва не угодил под экипаж на Чансери-Лейн; наконец – часом раньше, чем обычно, – лег в постель. Уснуть мистер Винси не мог довольно долго, вспоминая о безмолвной картине разгрома в гостиной мистера Бессела, а когда забылся все-таки неспокойной дремотой, был тотчас же неприятным образом потрясен необычайно ярко представшей перед ним фигурой мистера Бессела.

Мистер Бессел – бледный, с искаженным лицом – беспрерывно размахивал руками: весь его вид, наряду с отчаянной жестикуляцией, необъяснимым образом пронизал мистера Винси страхом и вместе с тем внушил настоятельную потребность действовать. Мистер Винси уверен, что слышал обращенный к нему жалостный зов своего коллеги по эксперименту, хотя в ту минуту полагал это обманом слуха. Он пробудился под живейшим впечатлением от увиденного и какое-то время лежал в темноте недвижно, дрожа всем телом, охваченный тем смутным и непостижным ужасом перед неведомым, какой внушают сны даже самым стойким из смертных. Так или иначе, мистер Винси пересилил себя, перевернулся на другой бок и снова уснул, однако сон повторился, причем еще ярче и отчетливей.

Мистер Винси очнулся в полном убеждении, что его друг находится в чудовищной опасности и нуждается в помощи. О том, чтобы снова уснуть, речь не шла, ведь с Бесселом явно приключилось что-то нехорошее; сон у него как рукой сняло. Сомнений не оставалось: мистер Бессел попал в какую-то страшную беду. Винси еще полежал некоторое время, тщетно пытаясь побороть эту уверенность, но в конце концов сдался. Вопреки всем доводам рассудка, он встал с постели, зажег газ, оделся и пустился в поход по безлюдным улицам, где изредка попадался безмолвный полицейский и кое-где катили тележки с утренними выпусками газет: нужно было справиться на Виго-стрит, не вернулся ли мистер Бессел.

До цели мистер Винси так и не добрался. Когда он проходил по Лонг-Эйкр, необъяснимый импульс побудил его свернуть к рынку Ковент-Гарден, который как раз пробуждался к ночной деятельности. Рынок освещали желтые огни, на фоне которых причудливо суетились темные силуэты. Вдруг послышались крики, и мистер Винси увидел фигуру человека, который обогнул угол отеля и помчался ему навстречу. Это был, безусловно, мистер Бессел. Но мистер Бессел, совершенно несхожий с прежним мистером Бесселом. Без шляпы, взъерошенный, с распахнутым воротом, свирепо кривя рот, он сжимал за наконечник трость с костяным набалдашником. Рот его свирепо кривился, и он не бежал, а несся широкими прыжками навстречу коллеге. При встрече ход свой он не замедлил.

– Бессел! – выкрикнул Винси.

Бегун и вида не подал, что узнал мистера Винси и услышал собственное имя. Вместо того он в бешенстве обрушил на друга трость: удар пришелся по лицу и едва не вышиб глаз. Мистер Винси, ошеломленный и вконец растерянный, качнулся назад, потерял равновесие и тяжело рухнул на тротуар. Когда он упал, ему показалось, что мистер Бессел перепрыгнул через него. Немного опомнившись, мистер Винси увидел, что мистера Бессела и след простыл, а полицейский вместе с несколькими торговцами и носильщиками с рынка бросились за ним в погоню.

С помощью прохожих (улица быстро наполнилась сбежавшимися со всех сторон людьми) мистер Винси не без труда поднялся на ноги. И очутился в толпе зевак, спешивших поглазеть на его травму. Его наперебой заверяли, что теперь он в полной безопасности и недосягаем для сумасшедшего, каковым они посчитали мистера Бессела. Тот внезапно вырос посреди рынка и с воплями «Жизнь! Жизнь!» принялся колошматить направо и налево окровавленной тростью, приплясывая и торжествующе хохоча при каждом удачном ударе. Пареньку и двум женщинам он проломил головы, мужчине размозжил запястье, ребенка свалил на землю без чувств и на какое-то время разогнал всех, кто оказывался у него на пути, орудуя тростью яростно и беспощадно. Потом совершил налет на кофейную палатку, швырнул керосиновую горелку в окно почтовой конторы – и с хохотом умчался после того, как опрокинул ближайшего из двух полицейских, которые набрались смелости на него кинуться.