Кира Брид-Райсли - Серебряные глаза

В лапе кролика сверкнуло тонкое лезвие. Казалось бы, большие, обтянутые тканью лапы должны быть слишком неуклюжими, но, увидев, как кролик держит нож, Данн понял: он уже делал это раньше и легко повторит снова. Молодой человек закричал, сорвавшись почти на визг. Он не надеялся, что кто-то его услышит, но ничего не мог с собой поделать. Глубоко вздохнув, он снова издал гортанный, животный вопль, отозвавшийся во всем его теле, как будто это могло защитить его от того, что последовало в следующее мгновение.

Нож вошел в его тело. Данн почувствовал, как острая сталь разрывает его кожу и мускулы, ощутил, как острие погружается все глубже в его грудь. Боль и ужас охватили все его существо, а кролик прижал его к себе, словно обнимая. Голова у Данна закружилась, он начал терять сознание. Посмотрев вверх, он увидел два ряда оскаленных в улыбке, отвратительных желтых зубов, которые выглядывали изо рта костюма. Две зияющие глазницы смотрели на него сверху вниз, темные и пустые, но когда существо наклонилось совсем близко к Данну, он увидел, что из глубины глазниц на него терпеливо глядят два маленьких глаза. Ноги полицейского подогнулись, взгляд затуманился. Он хотел еще раз закричать, чтобы хотя бы криком выразить отчаянный протест, но мускулы его лица онемели, и он не смог сделать вдох. Кролик удерживал Данна в вертикальном положении, и последним, что увидел молодой человек, были жуткие глаза.

Чарли отперла входную дверь своего старого дома и оглянулась на стоявшего возле крыльца Джона.

– Ты идешь?

Юноша застрял на первой ступеньке и, запрокинув голову, рассматривал дом. Наконец он поежился и поспешно поднялся по ступеням.

– Извини, – застенчиво пробормотал он. – Просто на миг меня охватило такое странное чувство…

Чарли безрадостно засмеялась:

– Всего на миг?

Они вошли в дом, и Джон снова остановился, рассматривая гостиную так, словно попал в священное место и теперь должен какое-то время благоговейно помолчать. Чарли прикусила язык, пытаясь справиться с нетерпением. Когда-то она и сама испытывала нечто подобное; однако сейчас ее подстегивала необходимость действовать быстро, ей казалось, что где-то здесь скрыт ответ, какая-то подсказка, которая поможет им вернуть Карлтона. Где же еще искать, как не здесь?

– Джон, – сказала она, – все в порядке. Идем.

Юноша кивнул и пошел вслед за ней вверх по лестнице на второй этаж. На середине лестницы он снова резко остановился, и, проследив за его взглядом, Чарли поняла, что Джон смотрит на темное пятно на полу гостиной.

– Это… – начал было он, потом тяжело сглотнул и спросил совсем другое: – А Стэнли еще здесь?

Чарли сделала вид, что не заметила этой оговорки.

– Ты помнишь его имя! – воскликнула она, широко улыбаясь.

Джон пожал плечами.

– Разве кому-то может не понравиться механический единорог?

– Ага, он все еще здесь. Все игрушки до сих пор работают. Идем.

Они поспешили в ее комнату.

Джон опустился на колени перед единорогом, нажал кнопку, которая его запускала, и восторженно понаблюдал, как Стэнли, поскрипывая, гарцует по комнате. Чарли прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Джон так пристально глядел на игрушку, словно у него на глазах совершалось нечто очень важное. На миг девушке показалось, что она вновь видит перед собой маленького лохматого мальчика, все внимание которого приковано к Стэнли, будто в мире нет ничего важнее этого игрушечного робота.

Вдруг Джон поднял голову и указал куда-то вверх.

– Твой «шкаф большой девочки»! Он открыт! – воскликнул он, вскакивая и подходя к самому высокому из трех шкафов, створка которого и впрямь была чуть приоткрыта. Джон распахнул ее и, заглянув в шкаф, обнаружил, что тот пуст. – Так что же находилось внутри все эти годы? – спросил он.

– Кто его знает. – Чарли пожала плечами. – Я смутно помню, будто тетя Джен что-то о нем говорила в какой-то момент. Возможно, он был заполнен одеждой, до которой я наконец-то доросла, но я могу ошибаться. Тетя Джен всегда была очень бережливой – к чему тратить деньги на новую одежду, если можно этого не делать, верно? – Она улыбнулась.

Джон бросил взгляд на средний и самый маленький шкафы, но не стал их трогать.

– Пойду поищу какие-нибудь фотоальбомы или документы, – сказала Чарли, и юноша рассеянно кивнул, глядя, как Стэнли, дребезжа, возвращается на исходную позицию. Уже выходя из комнаты, девушка услышала, как Джон снова запускает единорога и тот едет по кругу.

Комната, некогда принадлежавшая ее отцу, располагалась рядом со спальней Чарли. Окна комнаты – а их было несколько – выходили на задний двор, и летом в комнате было слишком жарко, а зимой холод постоянно просачивался в щели. В детстве Чарли без всяких подсказок догадалась, почему отец выбрал именно эту комнату. Из нее было видно гараж и его мастерскую. Чарли всегда помнила, что отцовская комната – все равно что часть его самого, и отец не любил надолго ее покидать. На миг девушка вспомнила свой сон: в сознании всплыл даже не образ, а странное ощущение. Она нахмурилась и, выглянув в окно, посмотрела на закрытую дверь гаража.

«А может, он просто хотел быть уверен, что ничто не вырвется оттуда», – подумала Чарли. Она отошла от окна, передернула плечами и потрясла кистями рук, пытаясь избавиться от противного ощущения, потом оглядела комнату. Здесь, как и в ее собственной спальне, все осталось нетронутым. Чарли не стала открывать ящики комода: чего доброго в них до сих пор лежат отцовские рубашки и носки, выстиранные, аккуратно сложенные, ждущие, что их наденут. Кровать отца была аккуратно застелена пледом, который он использовал в качестве постельного покрывала с тех пор, как ушла мать Чарли, и уже некому было настаивать на том, что положено пользоваться постельным бельем. У стены стоял большой книжный шкаф, битком забитый книгами. Чарли подошла к нему и стала просматривать заголовки на корешках. Тут было много практических руководств и томов, посвященных прикладным наукам, названия которых ничего не говорили девушке; кроме того, была документальная литература. Человек, не знакомый с ее отцом, счел бы, что книги в шкафу довольно разношерстные.

Тут были книги по биологии и анатомии как людей, так и животных; имелись труды по истории цирка и передвижных ярмарок. Были книги, посвященные детскому развитию, сборники мифов и легенд, а также наборы выкроек и самоучители по шитью. Целые тома про богов-трикстеров соседствовали с руководствами по пошиву лоскутных одеял, а также книгами о футбольных группах поддержки и их талисманах. На самой верхней полке лежали стопки канцелярских папок, а самая нижняя полка пустовала, если не считать одной-единственной стоявшей там книги: это был старый, покрытый пылью фотоальбом в кожаной обложке. Чарли схватила его, но не сразу смогла вытащить: он застрял, придавленный верхней полкой. Наконец девушка выдернула альбом и пошла обратно в свою старую спальню, оставив дверь отцовской комнаты приоткрытой: ей вдруг показалось, что если она ее закроет, то уже не сможет открыть.