Михаил Гаёхо - Поднимаясь колёсами на гору Фудзи. Сборник рассказов

Я налил себе еще кофе и отрезал ломтик бисквита.

Следующим утром я опять пил кофе. Первый прохожий показался, когда я еще не доел бутерброд с сыром. Я перестал жевать и смотрел. Он остановился у дерева и плюнул. Потом прошел Сергей Васильевич с таким же странным выражением лица, как и в прошлый раз, и тоже плюнул под дерево – так же, как и вчера.

Я налил еще кофе.

По улице шла девушка.

На следующее утро я совсем уже никуда не спешил. Я выпил четыре чашки кофе с бутербродами и с кексом. Перед моим окном проходили разные люди. Из них некоторые останавливались у дерева и плевали, некоторые плевали, не останавливаясь, а некоторые обходили дерево и плевали, повернувшись ко мне спиной. Когда я ел вкусный бутерброд со шпротами, у дерева остановился один человек, который поднял голову, посмотрел прямо на меня и тоже плюнул.

В этот день я заметил, что не все плевали, были исключения. Те, например, которые шли справа налево, никогда не плевали – не знаю, почему. Когда я доедал последний кусочек кекса, мимо дерева пробежала большая белая собака, но от собаки трудно было ожидать проявления качества, свойственного человеку.

Через несколько дней я вышел из дому утром. Я хотел обогнуть свой дом слева, но это оказалось не так просто. Вплотную с моим домом стоял другой, потом третий. Потом я свернул в переулок, который был перегорожен забором. Потом были еще дома, сад за решеткой и опять забор. Снова пошли дома – стены с облупившейся штукатуркой, палисадники. И вот я увидел дерево. То самое. Это было довольно большое дерево, наверное дуб. Я повернул голову и узнал свое окно, знакомые полосатые шторы. Но приближаясь к дереву, я ничего такого не почувствовал. «Плюнуть или не плюнуть?» – подумал я, проходя мимо. И сразу понял ошибку своей мысли. Ведь если я плюну, то это будет результатом некоторого сознательного решения, и если я не плюну, то это будет результатом такого же сознательного решения, только противоположного. А это совсем не то, что плюнуть под влиянием непонятного внутреннего побуждения. Мне нужно пройти мимо этого дерева еще раз, только пройти так, чтобы не думать совсем об этом дереве, так пройти, как будто я – вовсе посторонний, другой человек, и окно это не мое, и о дереве я ничего не знаю.

Я отошел метров на двести и медленно направился к дереву. Вот я увидел дерево, я увидел окно, и полосатые шторы, и за шторами – человека с чашкой в руке. Но это было последнее, что я мог потом вспомнить. Я ведь хотел пройти мимо этого дерева вроде как посторонний самому себе, не помнящий ничего о себе человек. Это хорошо получилось у меня, так хорошо, что потом, когда я пришел в себя, я уже не мог ничего вспомнить о том, другом своем состоянии – о том, как я прошел мимо дерева, и что почувствовал при этом.

Прошел месяц или около того. Я снова проходил этим местом, и я был не один.

– Зачем мы пришли сюда? – спросила меня моя спутница.

– Леночка, – сказал я, – скажите мне, проходя мимо этого дерева, вы ничего такого не почувствовали? Я хочу сказать, что может быть, вам захотелось… Нет, я не любопытен. Если вам не совсем удобно говорить об этом, то скажите просто: да или нет, мне не нужно большего.

С тех пор прошло еще сколько-то времени. В жизни моей ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю кофе. Иногда мне случается не спеша выпить одну-другую чашку, сидя у окна. И каждый раз я вижу, как мимо идут люди. И одни из них останавливаются и плюют, другие плюют, не останавливаясь, а некоторые обходят дерево и плюют, повернувшись ко мне спиной. Теперь я знаю, почему они это делают. Всё рано или поздно становится известным. И так оно оказалось всё просто и не интересно, что и говорить об этом, кажется, нет смысла.

Поэтому я молчу.

Пиджак

non

-

grata

«Тебе не кажется, что мир как-то странно меняется вокруг нас?» – спросил я зашедшего ко мне приятеля, Никиту Шизоева, и, спросив, осознал вдруг, что вопрос этот напрашивался уже давно.

Кто смотрит телевизор, тому должно быть понятно. Кто смотрит, тот, конечно, мог видеть всех этих колдунов, экстрасенсов, телепатов, и как человек соединяется с космосом прямо на экране, да и просто необыкновенных в каком либо отдельном роде людей – была, например, женщина, у которой под кожей появлялись металлические шарики из неизвестного сплава, и другая, которая на расстоянии могла поражать людей электрическим разрядом. Что касается каких-либо случаев телекинеза или левитации, то это уже элементарно. Об одном таком и рассказал зашедший ко мне Шизоев.

Он где-то полгода тому назад поступил в группу духовного совершенствования. В последнее время у нас почему-то очень любят это слово: «духовный». В минувшую субботу они со своей группой выезжали на природу: дышать праной, медитировать и все такое. Они жгли там костер, и самые духовно продвинутые ходили босиком по углям. Шизоев, кстати, тоже этому научился. По его словам ходить было несложно. Главное, он говорил, это чтобы после прохождения не попасть ногой на мокрое, если, например, дождь прошел, или роса в траве. Тогда предотвращенный ожог сразу проявляется в полной степени. И вот, когда они жгли костер и ходили по углям, тогда как раз и произошел этот случай с левитацией. Один студент там так разошелся, что стал прыгать на самом горячем месте.

– Вот так, – Шизоев стал подпрыгивать передо мной. Он прыгал на негнущихся ногах, как-то зажавшись весь – в локти, в плечи, как-то съежившись, словно от холода. Он прыгал передо мной и требовал внимания. И говорил, что увидел:

– Мы все увидели вдруг, что Толик уже не касается ногами земли, мы ошизели все – и пошел, и пошел – на полметра в воздухе....

Он говорил, а я думал, не слишком ли много ненормальностей возникает вокруг нас в последнее время.

– Левитация, – сказал Шизоев, – мы все ей научимся, и это будет только начало.

Он, кажется, уверен был в этом. Мне тоже захотелось рассказать о чем-нибудь необычном, и я рассказал про свой случай в командировке, когда у меня в гостиничном номере исчезла бутылка вина, пиджак и сколько-то рублей денег. В милиции мне объяснили, что это проделки полтергейста, которые участились в последнее время.

– Участились, – подтвердил Никита.

– А ведь всего этого не было раньше, – поделился я своими опасениями. – Тебе не кажется, что мир как-то странно меняется вокруг нас? То ли произошло что-то в нем, то ли собирается произойти.

– А вино-то хорошее было? – спросил Никита.

– Наверное, плохое, – сказал я, – какой-то портвейн.

– Когда-то ты любил хорошие вина.

– А теперь, что дают, то и берем.

– И еще я замечаю, что у тебя в последнее время появилась такая некоторая тревожность в отношении чистоты продуктов: ну там нитраты, химикаты, радиация, – Никита улыбнулся, он явно клонил к чему-то. – Я клоню, – сказал он, – к тому, что подсознательно ты хотел, чтобы эта бутылка пропала, ты хотел освободиться от этого плохого, экологически нечистого продукта.