Алексей Гридин - Рубеж [сборник]

Юрка ничего не ответил.

Замолчал и дед. Потом негромко сказал:

– Прости, меня внук. Если сможешь. А не сможешь – не надо. Как-нибудь переживу. Если все будет нормально, у нас еще впереди какое-то время, может, мы успеем стать историей, и тогда у меня не будет недостатка в судьях. Они меня еще тысячу раз простят и тысячу раз проклянут.

– Дед, – спросил его Юрка.

– Что?

– А нельзя как-то сделать… Ну, чтобы я больше так не мог. Чтобы…

Дед его понял. Покачал головой.

– Вряд ли, внук. Это делалось всерьез и надолго, не знаю даже, выжил ли кто из тех ученых, могут ли они что-нибудь сделать без своих приборов. В общем, я бы на твоем месте не надеялся.

– И как мне теперь?

– Честно? Не знаю. Это – твоя жизнь. Ты думаешь, если я старый человек, то у меня есть ответы на все вопросы? Эх, если бы так было на самом деле…

– Ладно, дед, – Юрка кое – как встал, отряхнул одежду. – Иди уж. Делай свою революцию. Я спать пойду.

– Эй! – крикнул ему вслед Афанасий Петрович. – Ты каких-нибудь глупостей не наделаешь?

– А что, тебе есть какая-то разница?

Юрка даже удивился. Как легко он сказал эти слова. Ему хотелось ранить деда, чтобы тот виновато ссутулился, отвернулся, устало побрел через площадь, признав свое поражение.

Афанасий Петрович был не из таких. Он посмотрел Юрке в глаза и дождался, пока отвернется внук. И пойдет куда-то. Только затем дед отправился завершать революцию.

Юрка проснулся ночью. Оделся, вылез в окно, вышел не через ворота – перелез через забор.

Он знал, как закончил свои дни Иуда, спасибо отцу Сергею, рассказал на проповеди. Жаль, в окрестностях деревни не растет осина. Но, наверное, за неимением осины любое другое дерево подойдет.

Подходящее дерево Юрка нашел очень быстро. Забрался на него, привязал за прочный сук прихваченную из дома веревку, дернул несколько раз – веревка держалась, сук не ломался.

Это хорошо. Юрка весит н много, но обидно будет, если сук все же не выдержит.

Затем Юрка, пыхтя от усилий, прикатил к дереву большой валун. Мальчишка хорошо подготовился, он знал, как все нужно делать: придется залезть на камень, накинуть петлю на шею, а потом спрыгнуть. Если верить книжкам, это почти не больно. Главное, все сделать правильно – и тогда получится быстро.

Над скалами осторожно поднималось солнце, словно пытаясь не задеть острых вершин. Неверный сумеречный свет раннего утра постепенно становился все яснее.

Юрка, завершив приготовления, присел у дерева, какое-то время сидел молча. Думал сначала ни о чем, потом – про деда, потом – про себя. Затем встал, залез на валун и подергал веревку.

Веревка действительно была привязана на совесть. Трудно будет отвязывать, а придется – в хозяйстве еще пригодится.

На чердаке что-то упало, с грохотом прокатилось по полу, подпрыгивая, разлетелось в разные стороны. Прошуршали легкие детские шаги, на верхней ступеньке винтовой лестницы показались розовые собачьи мордочки пушистых тапок, затем – девочка торопливо спускалась вниз – тонкие щиколотки, поцарапанные коленки, подол домашнего халатика. И вот, наконец, Ланка спрыгнула с третьей или четвертой ступеньки и подбежала к отцу.

– Папа, папа, – со слезами в голосе она затеребила Вергилия за рукав домашней фиолетовой мантии.

– Что случилось, маленькая? – рассеянно спросил отец, не отрывая взгляда от свежей газеты.

– Папа, у меня снова заработал мапутер, понимаешь… Три дня не работал, молчал, только экранчиком помигивал. А тут… Я его спросила, а он мне такое ответил. Ну пошли же, тебе нужно видеть.

– Сколько раз говорить – не называй его мапутером. Мне это слово не нравится. Звучит просто отвратительно.

– Ну как мне его еще называть? – девочка нетерпеливо топнула ножкой, – Это же сокращение от «магический кампутер». Видишь, вместе как раз выходит – мапутер. Я уже тебе много раз объясняла.

– А я тоже тебе много раз объяснял. Кампутер, – Вергилий назидательно поднял палец, – это неправильно. И так говорят только неграмотные люди. Правильно – компьютер.

– А бабушка Лидия говорит – кампутер. И вообще, ну пошли скорее.

– Бабушка старенькая. Ей можно. Ладно, показывай.

Мапутер был гордостью Ланки и, возможно даже, делом всей ее жизни. Особенно учитывая тот факт, что сейчас девочке было восемь лет, а собирать этот странный прибор начала она в пять. Невообразимая мешанина деталей и волшебных кристаллов, путаница проводов, припаянных одним концом к платам, а другим – обмотанных вокруг запятнанных рунами черных свечей. В довершение всего вместо монитора – большое старинное зеркало, по поверьям, показывающее лишь правду. Лет двадцать назад зеркало проверяли мудрецы из столичного Магического Коллегиума, но подтвердить или опровергнуть его свойства так и не смогли. Бабушка Лидия, тем не менее, уверяла, что с зеркалом все обстоит именно так, а не иначе. Внучка Ланка бабушку любила и словам ее доверяла.

Так вот, мапутер предсказывал будущее. Иногда. А временами, соответственно, не предсказывал. Порой чудное устройство просто отказывалось работать. Зеркало таинственно подрагивало, отражая в себе лишь то, что полагалось отражать, а в самые неудачные дни даже клавиши отказывались нажиматься – хоть молотком по ним колоти. Но бывало и такое, когда на введенный вопрос мапутер давал ответ, когда-то – туманный, в другой раз – прямой, ясный и лаконичный.

Про мапутер мудрецы из столичного Коллегиума тоже знали. Вергилий самолично вызвал их в прошлом году – показать дочкино достижение, тем более что Ланка была не против. Поначалу даже было видно, что Ланке хочется похвастаться своим изобретением, но приехавшие маги – один повыше, другой пониже, первый – потолще, второй – худенький, первый – с черной окладистой бородой, второй – с белой и длинной, – оба они так и не поняли, как же мапутер работает, да еще в тот день машина отказалась отвечать на вопросы. В итоге, столичный Коллегиум в мапутер не поверил, и Ланка целую неделю ходила расстроенная.

Затем устройство снова соизволило начать функционировать, и девочка опять повеселела.

Поднявшись на чердак по скрипящим ступенькам винтовой лестницы, Вергилий увидел, что мапутер работает на полную катушку. Непонятная приспособа в центре нагромождения плат и колдовских принадлежностей вращалась с безумной скоростью, так же быстро крутились лопасти вентилятора. Не менее десятка волшебных свечей истекали воском, жарко пылая. Их пляшущие огоньки бросали отсветы на потемневший от времени обод магического зеркала, но сами в нем не отражались. Зеркало мерцало зеленоватым, а поверх зеленоватого фона кроваво-красным светились буквы. Что там было написано – сразу Вергилий разобрать не смог.