Алексей Гридин - Рубеж [сборник]

Когда мастера пламенной забавы расплескали по вечернему небу над Семибашенной Аль-Рассайлой первые праздничные огни, с легкостью затмившие ранние тусклые звездочки, я подошла к мраморному дворцу, в котором жил мой любимый.

Стражник, охранявший его покои, шагнул навстречу, но узнал меня и с улыбкой посторонился.

– Не выпускают твоего милого, – с искренним сочувствием вздохнул он.

Не помню, как звали стражника, помню лишь, что был он высок, смугл, левую щеку бороздил извилистый шрам; шесть лет назад его ранили, когда дерзкие бандиты Лысого Махтаба напали на караван из Шарра чуть ли не под стенами самой Аль-Рассайлы, и наши воины поспешили на выручку погонщикам. После боя мой отец помогал врачевать раненых и своим волшебством зарастил стражнику рану на лице.

– Да и тебе здесь, наверное, грустно, – улыбнулась я.

– Что ж поделать. Такая служба.

– Ну, может, хотя бы так тебе будет не очень обидно.

С этими словами я привстала на цыпочках и чмокнула стражника в губы. Он еще не успел удивиться, а я уже спешила по коридору – туда, где ждал меня мой любимый.

– Ну как, удалось? – спросил он сразу же.

– Думаю, да, – мои губы тронула таинственная улыбка. – Подождем немного, и можно идти.

Когда колокол на ближайшей колокольной башне пробил в очередной раз, мы покинули покои Рахх-д’халана. Стражник, скорчившись в неудобной позе, сладко спал в углу. Шея у него будет болеть, когда он очнется. И, наверное, он так и не поймет, с чего бы его столь неожиданно сморил сон.

– Как ты его усыпила? – полюбопытствовал Рахх-д’халан.

– У женщин Аль-Рассайлы свои тайны, – ответила я. – Вот тебе маска, идем.

Все было просто. Скрыв лицо черной шалью – такие носят женщины-погонщицы – я пришла как-то поздно вечером в дом Рябой Ильзары, старой знахарки, и рассказала ей, что хочу избавиться на ночь от мужа, чтобы сбежать к любовнику. Она дала мне снадобье, которое я нанесла на губы, намазав их предварительно жиром – и когда я поцеловала стражника, тот уснул мертвецким сном. После чего мне оставалось лишь смыть с губ снадобье и жир.

Праздник подхватил нас, закружил и понес по лабиринту узеньких улочек. Мы держались за руки, Рахх-д’халан с восхищением глядел по сторонам, вертел головой – ведь он за свои четырнадцать лет в Аль-Рассайле видел лишь то, что ему разрешали увидеть. Я то показывала ему какие-либо выдающиеся здания города, то бросалась к нему на шею, и мы сливались в поцелуе, пьянея от нашей любви и сладкого северного ветра.

На улице Кожевенников толпа, что несла нас, столкнулась с другой, как будто две реки слились. Кружились, мелькали скрытые разноцветными масками лица, сливались в одно пятно, в глазах рябило от праздничных одеяний. Неожиданно наши с Рахх-д’халаном руки расцепились, нас понесло в разные стороны. Толпа вертела нами как игрушками, мы рвались друг к другу, но ничего не получалось, расстояние между нами все увеличивалось. Мне еще показалось, что я слышу его голос, и вот я стою на углу улиц Кожевенников и Верблюжьей, я совсем одна, какой-то парень попытался меня поцеловать, но я вывернулась, бросилась бежать…

Как мне найти Рахх-д’халана в городе, охваченном праздником? Куда он пойдет, как он сможет найти дорогу? Как так получилось, что мы с ним потеряли друг друга?

Ужасная мысль пришла мне в голову. Настолько ужасная, что мне поначалу захотелось ударить себя – настолько это показалось отвратительным. Ныне я даже понять не могу, почему подумала об этом..

Что, если… Нет, на самом деле – что, если Рахх-д’халан все это спланировал? Что, если он сам задумал бежать от меня во время праздника, тогда, когда в городе проще всего затеряться. Тогда, когда никто не обратит внимания на лицо, скрытое маской.

Тогда – куда может пойти Рахх-д’халан, что может стать его целью? Неужели? Неужели его цель – наш сад, сад, в котором на низком мраморном столике под охраной семи лучших бойцов Аль-Рассайлы лежит рубин, что зовется Камнем Смерти?

Я мчалась по улицам города, рвалась сквозь веселившуюся толпу, отпихивая с дороги особенно назойливых мужчин – они что-то кричали вслед, но я не слышала их.

Лишь бы не опоздать – это была одна мысль, терзавшая меня.

Как он мог – мучала меня другая мысль. Как он мог, как он мог предать меня, как мог он лгать, говоря мне о любви?

Конечно, самое веселье творилось там, где больше было кабаков и домов с доступными женщинами. Когда я миновала эти кварталы, бежать стало легче

Вот и мой дом. Ворота сада распахнуты, стражи возле них не видно.

Первый труп лежал сразу за воротами. Стражник не успел даже вынуть меча из ножен, и я подумала, что Рахман не льстил Рахх-д’халану, когда хвалил его во время занятий. Лишь на мгновенье задержавшись, чтобы взять оружие, я бросилась дальше, неслышно ступая по мощеной дорожке ногами в шелковых туфельках.

Один за другим, семь мертвых стражников как семь ужасных знамений Последнего Дня, отмечали мой путь по знакомому с детства саду.

На круглой полянке, где росла ровно подстриженная трава из далекого Вешмира, стоял кто-то в маске. Черный плащ скрывал его. Неужели это и на самом деле был Рахх-д’халан?

В тот момент, когда я, задыхаясь от усталости, выбежала на полянку, он занес навершие меча над рубином, что лежал на низком мраморном столике и звался Камнем Смерти…

– Нееет!!! – закричала я

…навершие опустилось, разбивая камень в мелкую рубиновую пыль. Человек повернулся ко мне и снял маску.

– Почему? – только и смогла беспомощно выговорить я.

Я поняла, что Толстяк Рахман не лгал, когда говорил, что способен победить всю стражу Камня. Ибо именно он, наш учитель, стоял посреди поляны.

– Почему?

– Потому что если дать зеленомордым время, они поработят нас. Видишь, всего один зеленомордый у нас в городе – и уже нашлась девчонка, которая без ума от него. И не просто девчонка, а дочь городского колдуна. Завтра сын султана возьмет в жены зеленомордую, а послезавтра они будут повсюду.

– Я не верю тебе! Как ты можешь так думать о них?

Рахман рассмеялся.

– Видишь, твои глаза и уши уже обмануты их ложью. Наверное, твой зеленомордый милый околдовал тебя, ведь все они – колдуны. Его смерть могла бы снять заклятье, но тебе это не поможет – мне придется убить тебя, ведь ты видела, кто на самом деле разбил камень. Потом мы найдем тело твоего дружка, бросим его в саду – и пусть люди гадают, как же все было на самом деле, и почему дочь колдуна Айдара решила убить и своего возлюбленного, и весь его народ.

– Так когда ты говорил мне, что привязался к Рахх-д’халану, – выкрикнула я, – ты врал мне?

– Да, – спокойно ответил Толстяк Рахман.

И тогда…

Сначала скрестились взгляды, затем настало звенящее время клинков, а его сменило кровавое время смерти.