Стивен Кинг - Гвенди и ее шкатулка

Есть и другие перемены. К неудовольствию и досаде тренерского состава и товарищей по команде, Гвенди решает уйти из школьной футбольной команды. Ее сердце уже не лежит к футболу. К тому же Гарри далек от спорта, он всерьез увлекается фотографией, и если Гвенди бросит футбол, у них появится больше времени друг для друга.

Гвенди еще никогда в жизни не была такой счастливой. Конечно, она не забыла про пульт управления, но теперь он кажется сном из далекого детства. Мистер Фаррис. Шоколадные зверьки. Серебряные доллары. Красная кнопка. Было ли это на самом деле?

Однако бег остается. Бег – это святое. В конце ноября открывается легкоатлетический сезон в закрытых помещениях, и Гвенди готова к подвигам и свершениям. Гарри приходит на каждое соревнование, стоит прямо у беговой дорожки, фотографирует и подбадривает Гвенди. Хотя она тренировалась все лето и осень, результаты разочаровывают: она занимает четвертое место на окружном чемпионате и впервые за все старшие классы не проходит на чемпионат штата. В декабре выясняется, что Гвенди заканчивает полугодие с двумя четверками. На третий день зимних каникул она просыпается рано утром и идет в туалет. Закончив свои дела, правой ногой выдвигает из-под ванны весы и встает на них. Предчувствие ее не обмануло: она набрала шесть фунтов.

Ее первое побуждение – умчаться к себе, запереть дверь на ключ, вытащить из тайника пульт управления и нажать на рычажок, выдающий волшебные шоколадки. Она явственно слышит голоса у себя в голове, скандирующие: Гудиер! Гудиер! Гудиер!

Но она никуда не бежит.

Медленно опустив крышку, Гвенди садится обратно на унитаз. Ладно, давайте посмотрим. Я завалила беговой сезон, получила две четверки в семестре (одну из них – с большой натяжкой, хотя мама с папой об этом не знают) и набрала вес (целых шесть фунтов!) впервые за несколько лет – и все равно я самый счастливый человек на свете.

Не нужен мне никакой пульт , размышляет она. И самое главное, мне и не хочется его помощи . Когда она это понимает, ее сердце поет, воспаряя ввысь. Она возвращается к себе в комнату легкой, танцующей походкой, с улыбкой на губах.

На следующее утро Гвенди просыпается на полу рядом со шкафом.

Она прижимает к груди пульт управления, словно это любовь всей ее жизни, а ее правый большой палец лежит всего в полудюйме от черной кнопки.

Подавив крик, она отдергивает руку и по-крабьи ползет прочь от шкафа. Отодвинувшись на безопасное расстояние, поднимается на ноги и замечает одну деталь, при виде которой у нее кружится голова: из прорези в пульте выдвинута дощечка. На дощечке лежит крошечный шоколадный попугай с рельефными, тщательно обозначенными перышками.

Больше всего Гвенди хочется броситься прочь из комнаты, захлопнуть за собой дверь и никогда сюда не возвращаться – но она знает, что этого делать нельзя. А что можно сделать?

Она с опаской приближается к пульту. В голове возникает пугающий образ: в берлоге спит дикий зверь, готовый проснуться в любой момент. Она думает: Пульт не просто дает тебе силу, он и есть сила .

– Но я не… – бормочет она. Что «не»? – Не сдамся.

Чтобы не струсить, она не дает себе времени на раздумья. Наклоняется и хватает шоколадного попугая. Потом пятится к двери, боясь повернуться к пульту спиной, выбирается в коридор и мчится в ванную, где швыряет шоколадку в унитаз и спускает воду.

И какое-то время все идет хорошо. Пульт управления снова заснул, но Гвенди не доверяет ему ни на йоту. Потому что даже если он спит, он все равно спит вполглаза.

В начале последнего семестра выпускного класса происходит два важных события. Приходит ответ на заявление Гвенди о поступлении на психологический факультет Университета Брауна: ее досрочно зачислили на первый курс. И она в первый раз спит с Гарри.

У них было несколько неудачных попыток за последние пару месяцев – с тех пор как Гвенди начала принимать противозачаточные таблетки, – но каждый раз она чувствовала, что пока не готова, и галантный Гарри Стритер не настаивал. Наконец все случается дома у Гарри, при свечах в его комнате, вечером в пятницу, когда его папа уходит на какую-то корпоративную вечеринку. Все так же прекрасно и так же неловко, как и ожидалось. Чтобы добиться необходимых улучшений, Гвенди с Гарри делают это снова в ближайшие два вечера, на заднем сиденье его «Мустанга». Там тесновато, но улучшения определенно присутствуют.

Весной Гвенди возобновляет беговые тренировки на стадионе и на первых же двух состязаниях входит в тройку лидеров. В табеле снова одни пятерки (хотя общий балл по истории опасно склоняется в зону твердой четверки), и с прошлого Рождества Гвенди ни разу не вставала на весы. Эти глупости ее больше не волнуют.

Ей по-прежнему иногда снятся кошмары (и по-прежнему самый страшный из них – кошмар с участием хорошо одетого человека с серебряными монетами вместо глаз), и она знает, что пульт управления хочет ее вернуть, но Гвенди старается об этом не думать. Обычно у нее получается. Благодаря Гарри и всему тому, что она называет своей новой жизнью. Она мечтает о том, чтобы мистер Фаррис пришел и забрал у нее пульт управления, освободив от ответственности. Или чтобы пульт просто о ней позабыл. Кому сказать – засмеют, но Гвенди уже давно пришла к мысли, что пульт в каком-то смысле живой.

Вот только никто ни о чем не забудет. Она убеждается в этом в один ветреный апрельский день, когда они с Гарри запускают воздушного змея на лугу за школьным бейсбольным полем (Гвенди была просто в восторге, когда Гарри пришел к ней с воздушным змеем). Она замечает что-то маленькое и темное, движущееся в траве под деревьями на границе школьной территории. Сначала она думает, что это какой-то зверек. Может быть, кролик или лесной сурок. Но когда он приближается – кажется, что он движется прямо к ним, – она понимает, что это никакой не зверек. Это шляпа.

Гарри держит в руках веревку и смотрит на красно-бело-синего воздушного змея, парящего в вышине. Смотрит и улыбается. Он не видит черную шляпу, катящуюся по траве не вместе с ветром, а против ветра. Гарри не замечает, что шляпа слегка замедляется, приближаясь, а потом резко меняет направление и описывает полный круг вокруг его девушки, оцепеневшей от ужаса – словно целует ее, радуясь встрече: так приятно увидеться снова, – а потом катится прочь и исчезает за трибуной, что тянется вдоль линии третьей базы.

Гарри ничего этого не замечает, потому что сегодня чудесный весенний день, и он запускает воздушного змея со своей девушкой – любовью всей его юной жизни, – и эта жизнь невыразимо прекрасна.