Вадим Булычев - Два мира

— Какой мрак, — тихо проговорил Дмитрий, — а где же Силы Света? Где те, кого христиане зовут ангелами?

— Силы света никогда не оставляют человеков, — ответила Игуменья. — Как бы не был силен натиск тьмы. Но мы отвечаем за свой участок. И никто кроме нас о нем не позаботится.

Игуменья задумалась. Лицо ее было по-прежнему печальным, но в нем появилась прекрасная, светлая отрешенность.

— Казалось бы, что мы можем? Нас так мало, нас очень мало! Темные обо всем этом прекрасно осведомлены. Поэтому пока и не берут нас всерьёз в расчёт, хотя и вредят. Капитан свидетель тому, с какой ядовитой иронией Инспиратор говорил ему о нашем Союзе. Что же, пусть в этом нашем смирении будет наша величайшая надежда…

Пока Игуменья все это говорила, пропали берега реки. Вокруг ладьи появился сияющий белый туман. Чувствовался запах приближающегося моря. Дмитрий обернулся — Холм еще виден, в просвете. Но теперь было такое чувство, будто на Холм он смотрит откуда-то сверху, из очень большого отдаления. Ладья вошла в воды Верхнего Моря.

Дмитрий и отец Иван вдруг обнаружили, что легко общаются с Игуменьей и Корифеем мысленно. Мышление стало ясным, образным и очень быстрым. Рухнули последние барьеры и пришло полное понимание друг друга. И тут же возникло ощущение родства со стражами.

Игуменья рассказывала и показывала изумленному Дмитрию и отцу Ивану это древнее родство. Корифей дополнял Игуменью, он был словно неиссякаемый справочник.

Да, в том другом, допотопном мире, люди и стражи были похожи. В начале времен все казалось слитным и единым, все было частью души: реки, деревья, небо. (Дмитрий и отец Иван с изумлением созерцали яркие картины юного мира.) Но люди появились на Земле позже, чем стражи. И люди принесли с собой нечто, чего еще не было в мире. Люди казались более слабыми и непостоянными, они меньше стражей были связаны с силами Земли и поэтому с такой легкостью преобразовывали окружающий их мир. Стражи и другие волшебные создания хранили жизнь на Земле. (Капитан подобрал очень правильное слово — стражи.) Люди не были хранителями жизни, но они стали ее преобразователями. Стражи и другие волшебные существа восприняли это открытие с радостью, как новую ветвь Золотого Древа нашего Творца. Увы. Дар преобразователей стал впоследствии проклятием Земли. Но долгие века люди и волшебный народ жили мирно. Пока не пришла беда из Космоса. Это было похоже на падение огромного астероида. На миг все сотряслось от боли, гармония и простота юного мира как бы подернулась рябью. По миру прошла трещина. Так появились на Земле пришельцы…

Ладья остановилась. Отец Иван и Дмитрий молча сидели, потрясенные только что виденной картиной вторжения на Землю пришельцев.

— Ну вот, — тихо сказала Игуменья, — я и Корифей рассказали вам о том, как начинался наш общий путь. Всю остальную нашу историю вы узнаете до начала Совета.

— Узнаете-узнаете, — промурлыкал Корифей, вставая и потягиваясь. — Ну что, друзья, мне пора. Спасибо, досточтимая Игуменья, подвезли. Пока. И до новых встреч.

Корифей махнул лапой, прыгнул с ладьи в сияющий туман и исчез…

Ладья плавно поворачивая назад, к причалу. Поворачивая, ладья поднималась все выше и выше, пока не расступился туман и не показались в немыслимом отдалении хрустальные горы Другого Берега. После этого ладья полностью повернула и, войдя в туман, двинулась к дому.

Сияющий туман расступился. Далеко впереди и внизу показался Холм. Ладья Игуменьи плыла к Холму по реке и, одновременно, спускалась к нему с Верхних Вод.

— Хотите узнать, что сейчас произошло с Капитаном? — сказала молчащая всю обратную дорогу Игуменья.

Отец Иван и Дмитрий кивнули.

— Капитан сделал свой выбор. Только что. Он счастлив и очень надеется, что вы его поймете. — Игуменья загадочно улыбалась.

— А почему мы его не поймем? — пожал плечами отец Иван. — Если ему его выбор принесет счастье, значит, и мы будем рады рядом с ним.

— Будем рады рядом с ним, — повторила Игуменья и внезапно добавила, — но вы недолго будете с ним. Таково последнее решение Капитана. Он скоро покинет ваш мир.

— Как это покинет, он что… умрет?

— Да, для вас, вашего мира он умрет.

— Так это и есть его выбор?! — воскликнул отец Иван.

Игуменья улыбнулась, кивнула головой и добавила:

— Капитан выбрал Другой Берег.

— А мы? Что будет с нами? — внезапно вырвалось у Дмитрия (к вылетевшим словам так хотелось добавить: «бедные мы, несчастные…»)

— А вы будете дальше жить в мире людей. И если все будет хорошо, увидите начало Новой Эпохи мира!

Игуменья улыбнулась и что-то пропела своим прекрасным низким голосом.

— У тебя, мой друг, — обратилась она к отцу Ивану, — еще будут сомнения и искушения. А вслед за ними последует решение: остаться прежним батюшкой или стать одиноким деревом на суровой солнечной вершине, стать монахом. Впрочем… — Она смотрела куда-то вдаль, поверх головы отца Ивана, глаза ее были полуприкрыты, — возможен и третий, неожиданный выбор. Он может быть связан с печальной судьбой отца Бориса. А может, и не связан. Выбор возможен… но не столь вероятен. Я его почти не вижу. Все в дымке неопределенности.

— Что за выбор? — тихо спросил отец Иван и добавил, — Понимаю, глупый вопрос. И все же.

Игуменья звонко рассмеялась:

— Не стоит полагаться на гадания, когда речь идет о собственном выборе. Кто же тебе о нем точно скажет, кроме тебя самого! Все мы являемся писателями своей судьбы и пленниками собственной свободы. Как сказал бы на моем месте друг Дмитрий. Кстати, Дима уже принял решение, только не совсем еще его осознал. Да, Дмитрий будет писать нашу историю. И это уже не изменить, если только он сам не откажется от собственного выбора…

Показался пустынный причал. Ладья Игуменьи прошла мимо него и стала подниматься выше по реке, миновала второй причал, поворот. Вот уже сбоку от ладьи выросла громада Холма, заслонив собой небо, а на другом берегу реки степь плавно перешла в большую лесополосу. Где-то там, впереди, был лесной храм, в котором Дмитрий и отец Иван впервые повстречали стражей. Но до лесного храма ладья Игуменьи не доплыла. Через несколько минут ладья повернула в приток, впадающий в реку. Приток вел прямо к Холму. Было заметно, что приток имеет искусственное происхождение — неширокая, прямая, словно оросительный канал, глубокая канава с чистой прозрачной водой и берегами, густо поросшими кустарником. Канал шел прямо в Холм, в просторный тоннель, освещенный нежным голубым светом.

— Мы направляемся в подземный грот к подземному озеру, — тихо сказала Игуменья. — Одно из немногих мест, где вы еще не были. У подземного озера вас ждут старые, желанные друзья. А моя миссия окончена. Но мы еще встретимся на Совете, и я не прощаюсь с вами.