Валерий Кашпур - Сборник рассказов [СИ]

— Так они, получается сьели свисоеда так же как и тиграна, сидели у него внутри? — спросил поражённый Мартин.

— Жи-вут они в нём, жи-вут, — капитан открыл лючок на борту механизма и сосредоточенно начал копаться в его электронной начинке. — Симбиоты они. Свисоед не ест свисов, наоборот, они его кормят — хитро придумано, — доставка пищи прямо в желудок. Мы прихватили свисоеда с роем свисов внутри. Они пересидели там обработку биологической защиты, а потом вылетели на охоту.

— Как же так получилось, что учёные ошиблись?

— Ну, кинулись, наверно изучать свисов. У них, вон гнездовья-башни, радиолокация, общественное устройство. На свисоедов мало обращали внимания. Наверняка подобрали мёртвого, препарировали, нашли дохлых свисов в желудке. Какой вывод напрашивается? Животина ест свисов. Назвали свисоедом и не сильно изучали. Видел, что у гнездовий творится? Там особо лабораторию со сканерами не развернешь, чтобы наблюдать вживую.

— Что же теперь делать?

— Заткнись Март для начала, — внутри механизма что-то щёлкнуло, капитан досадливо поморщился. — Не отвлекай. Сейчас настрою дистанционное управление этой колымагой. Здесь есть пластиковые мешки. Залезем в них, и эта крошка отвезёт нас на флаер. Оттуда я проветрю космосом хоботного умника и его крылатых дружков.

Теперь совсем другими глазами Мартин посмотрел в иллюминатор. Там, за окном мельтешили не безмозглые насекомые, а биологические слуги, которые искали корм для своего хозяина. Но тогда, может, свисоед не животное, а разумное существо? Ведь он получает всё — еду, защиту, не прикладывая никаких усилий. Конечно, может это приспособившийся паразит. Но, а если он всё приспособил под себя? По просторам Хлои ползают бычи, едят траву, удобряют почву, наверно, уничтожают семена деревьев. Бычей охраняют свисы. Они же кормят и охраняют свисоедов. Идеальная среда обитания цивилизации. Можно философствовать и предаваться интеллектуальным забавам, например, играть в мысленные игры, используя радиосвязь свисов. Полная самодостаточность и не нужна никакая экспансия к другим планетам. Если это так, с цивилизацией свисоедов человечество никогда не установит контакт, слишком разные интересы и отношение к окружающей среде. «Вот ведь я наплёл, — подумал Мартин, — у меня точно синдром Братьев, правильно говорил кап..»

Шлёп. Жёлтый плевок в стекло. Рядом приземлился свис, побежал по кругу. Потоптался на месте посадки, перелетел подальше, опять побежал по кругу вокруг застывшего пятна. Всё это Мартин уже видел на пластине скафандра, когда лежал возле гнездовья. Может в этих кругах есть какой-то смысл? Слишком много «может», Мартин.

Мартин достал из кармана стиломастер и начал изнутри рисовать на стекле иллюминатора, повторяя маршрут свиса. Старательно закрасил жёлтое пятно. Кружком обозначил место, куда приземлился свис. Провёл через него окружность. Кружком обрисовал свиса на стекле и нарисовал вторую окружность. Свис, сидел неподвижно, словно дожидаясь, когда Мартин закончит. Потом опять перелетел, теперь заметно дальше, пробежал по кругу в третий раз, на этот раз, после обводки у Мартина получился эллипс. Свис сделал маленький кружок, вокруг точки, в которой застыл стиломастер Мартина. Мартин отметил его путь. Дальше он покрывал большими и малыми окружностями стекло вслед за движениями свиса как одержимый.

— Март, ты чего, рехнулся? Что ты калякаешь? Нам пора убираться, а ты всё бьёшься в своём креативном маразме, — капитан резко развернул его к себе, встряхнул. — На тебя иллюминаторы плохо влияют, когда ты в них пялишься.

— Капитан Митчелл, скажите, что это? — чужим для себя голосом спросил Мартин.

— Что, что, звёздная система Мии, конечно. Да, да будет очень красиво, если ты нарисуешь здоровенный плакат, чтобы тигран рычал на его фоне. Только тиграна съели и нас съедят, если ты и дальше будешь мозгой рефлексить. Слушай и запоминай.

Капитан повернулся к машине, начал устраивать большие мешки в кузове, что-то быстро говорил, гневно кивая головой. Мартин его не слушал, синдром Братьев, братьев по разуму, полностью овладел им. Он приложил руку к контактной пластине, открывая дверь.

«Я трудиться не желаю, и за мёдом не летаю. Чем вставать мне поутру, в улье лучше отдохну!» — заявил упитанный дяденька-трутень и бухнулся на пышный матрасик. Рабочие пчёлки всплеснули от негодования руками, постарались безуспешно поднять лежебоку. Королёву Пчёл лежачая забастовка разгневала, она взмахнула полиэтиленовыми крыльями и разразилась обличительной речью, клеймящей позором тунеядство.

Внимательным взглядом Олена окинула свою притихшую группу «Маленькие Цветочки». Дети, затаив дыхание, смотрели спектакль — Шиши подался вперёд с неодобрительной гримаской, Рэйчел задумчиво водила «чупа-чупсом» по лбу, Касим забыл про своего извечного врага Кейона и азартно кусал губы. Краткие минуты затишья. Обычно, эта орава из шестнадцати сорванцов находилась а состоянии перманентной войны между собой и всем миром, но волшебная сила искусства властно привлекла их внимание и не отпускала, вот уже на протяжении доброго получаса. За это время перед их глазами прошла целая череда сцен нелёгкой жизни улья — полевые работы по добыче мёда, строительство сложных сот, выращивание потомства, избрание королевы-матки. Фирма «Интермьель» не обманула в своих красочных рекламных проспектах — экскурсия на ферму-пасеку была действительно полна интересными мероприятиями, и спектакль по праву украшал её.

— А что, пчёлы действительно с трутнями борются? — шёпотом спросила она у Эндрю, симпатичного веснушчатого экскурсовода.

— Ещё, как! Осенью вытаскивают их из улика за крылья и выбрасывают. Зимой лишние рты не к чему. — прошептал он в ответ.

— Как это жестоко!

— Скорее рационально, 140 миллионов лет, знаете ли, отрабатывали свою мораль. — губы Эндрю тронула улыбка.

— А что у нас потом будет?

— Знакомство с настоящей пчелиной семьёй. Надо будет выбрать одного ребёнка, поспокойней. Мы его переоденем в специальный комбинезон, и он будет помогать пасечнику.

Кого выбрать? Глаза Олены пробежали по рядам воспитанников. Оскар? Как все китайцы он очень спокоен, но боится любых насекомых. Оливия могла бы, но любит бросать всё на пол, запросто может швырнуть соты с пчёлами. У каждого ребёнка есть своё «но», у одних побольше, у других поменьше.

— Вон та девочка мне кажется очень подходящей — решил прийти на помощь Эндрю, видя её колебание. — у меня глаз намётан.

— Какая? — она проследила за его взглядом.

Похожая на маленькую молящуюся старушку, Иман морщила лобик, наматывала чёрный локон на палец и беззвучно шевелила губами. О да, она очень спокойная! Может даже слишком. Часами способна сидеть, глядя перед собой и если кто-то случайно её зацепит, просто глянет огромными карими глазами и возмутитель спокойствия мгновенно уносится на другой конец комнаты. Вот только у ней тоже есть своё «но», и не маленькое — не получаются с ней запланированные действия. Взять хотя бы проверенный опыт по природоведению — все дети трут расчёску об мех и тоненькая струйка воды послушно тянется к пластмассе. А у Иман она отталкивается! На музыке у детей из пластинок ксилофона вылетают подряд чистые ноты, а у Иман какие-то тоненькие пискляво-дребезжащие звуки. На теме «Цвета» — из мешочка с шариками всех цветов радуги, не глядя, она достаёт исключительно зелёный шарик, потому что это её любимый цвет.