Альбина Нурисламова - Пятый неспящий

– Машины, – простонал дед, еле поспевая за ними. Он запыхался и совсем выбился из сил, но никому не было до этого дела.

– Что – машины? – отрывисто спросила тетя Римма.

– Вы не обратили внимания? На них же полно снега. И нет следов шин, и…

– И что? – снова требовательно вопросила тетка таким омерзительным командным голосом, что Розе захотелось съездить ей по физиономии, чтобы раз и навсегда сбить с нее спесь, выколотить сознание собственного превосходства над всеми.

– Разве неясно? – устало спросила мать. – В автомобилях уже давно никто не ездил. Никто не приезжал сюда и не уезжал из поселка много дней. Ты это хотел сказать?

Дед кивнул и глянул на мать с такой благодарностью, словно она только что сообщила, что ему вручают премию «Национальный бестселлер».

– Но если люди приехали сюда…

– Конечно, приехали, – снова влезла тетя Римма, – перед новогодней ночью было полно народу!

– …а теперь их нет, – проигнорировав теткин выпад, продолжила Роза. – То куда же они подевались? Пешком ушли? Испарились?

Она и сама понимала, что никто из них не знает ответа, но не могла сдержаться. Родственники молчали, глядя на нее испуганными растерянными глазами, в которых плескалась паника, и Роза, не в силах выносить их беспомощности, ринулась к очередному дому…

– Роза! Завтрак! – раздался голос матери.

Девушка очнулась от воспоминаний. Есть не хотелось, но сидеть одной в своей комнате казалось невыносимым. Она и без того была заперта тут бесконечными ночами, не хватало еще и днем торчать в этих стенах.

Роза встала с кресла и побрела к двери.

Мать приготовила омлет. Пышный, ароматный и мягкий, как вата. Сверху – тертый сыр и зелень. Роза почувствовала, что все-таки голодна, и взялась за вилку. Дед вяло двигал ложкой по блюдечку с творогом, думая о чем-то своем. Аппетита у него, по всей видимости, сегодня не было.

– Ты такая красивая сегодня, Роза.

Она подняла глаза и увидела, что мать смотрит на нее с непривычной нежностью. Когда в последний раз она так глядела на дочь, говорила с ней таким ласковым голосом?

Иногда Розе казалось, мама и не помнит, что у нее есть дитя. Или, хуже того, стыдится ее непутевости, неуспешности, ее пустой, неудачной жизни. Но сейчас все было иначе. Связь между ними, которая почти оборвалась, вдруг стала ощутимой.

– Спасибо, – выдавила Роза, боясь расплакаться. Ей внезапно стало ясно, что мать любит ее, несмотря ни на что, и захотелось извиниться за всю ту боль, что она ей причиняла.

Дверь распахнулась, и вошла тетя Римма.

– Доброе утро, – громко произнесла она.

Очарование момента было разрушено. Роза снова уткнулась в тарелку, мать принялась накладывать еду тетке.

Блеклый свет лился в столовую через большое окно. Хмурое небо почернело и набрякло: видимо, вот-вот начнется снегопад. Все их усилия расчистить дорожки пойдут прахом.

Завтракали в молчании. Слышно было только звяканье ложек и вилок о тарелки. Нужно было многое обсудить, но каждый, видимо, полагал, что разговор начнет кто-то другой. Роза почувствовала, что ею овладевает странная апатия. Может, и не нужно ни о чем говорить, ничего предпринимать – куда лучше просто пойти и прилечь, не думая, не вспоминая. И страх пройдет, и горечь отступит.

Но уже через мгновение она устыдилась своих мыслей. А как же планы начать новую жизнь? Что, сдалась? Решила повиснуть на шее тетушки, под душной опекой матери? Похоронить себя здесь, в этом поселке, который успела возненавидеть всей душой?

Роза откашлялась, собираясь сказать, что им нужно выбираться отсюда, но ее опередила мать:

– Мне кажется, после завтрака нам нужно попробовать окончательно разобраться в ситуации, выяснить, что здесь происходит.

Тетя Римма аккуратно положила вилку на стол. Роза впервые обратила внимание, что тетка оделась для выхода на улицу: на ней был толстый свитер грубой вязки с высоким горлом и коричневые вельветовые брюки.

– Давай-ка попробуем съездить с тобой в город, Регина.

– На лыжах далеко. А машина твоя не проедет по поселку – дороги непролазные, – возразила мать, не обратив внимания на то, каким именем ее назвали.

– Знаю, – кивнула тетка, – но мы возьмем машину председателя, она ближе всех к выезду. За пределами поселка хорошая заасфальтированная дорога. И потом, у председателя внедорожник, думаю, проедем.

– Ключи?

– Наверное, где-то в доме. Придется зайти и поискать – другого выхода я не вижу.

– Как вы собираетесь попасть внутрь? – спросила Роза. – Дом же, наверное, заперт.

– На месте решим, – нетерпеливо ответила тетка. – Бывает, люди хранят запасные ключи где-то снаружи: мало ли, дверь захлопнется или еще что.

– А если…

– Перестань, будь добра! – Тетка сердито возвысила голос. – Какой смысл гадать на кофейной гуще? Если бы да кабы… Проблемы надо решать по мере их поступления. – Она обвела взглядом всех сидящих за столом. – Всем вместе ехать ни к чему, Роза и Роберт пусть остаются, а мы прокатимся.

Роза хотела было сказать, что тоже должна поехать, но взглянула на деда и передумала. Сердце кольнула жалость. Похоже, вчерашняя вылазка измотала старика, он выглядел больным и слабым. Как его одного оставишь? И тащить за собой нет смысла. Пусть полежит, отдохнет.

– Хорошо, – сказала она. – Езжайте.

– Вот и славно. – Тетка потерла пальцами переносицу. – Ты одевайся, Регина, а мы с Розой посуду помоем.

Мать вытаращила глаза на тетю Римму: никогда прежде та не выказывала желания заняться домашними делами, давно превратив ее в домработницу. Потом пожала плечами, отставила в сторону чашку с недопитым чаем и приготовилась встать, как дед, молчавший до этой минуты, глядя в тарелку, неожиданно подал голос:

– Прежде чем выяснить, что там… в городе, надо бы разобраться, что у нас тут творится.

Мать опустилась обратно на стул и озабоченно посмотрела на деда:

– О чем ты, папа?

Дед упорно не поднимал головы, не смотрел ни на кого из них.

– Неужели вы не замечаете ничего необычного? В этом доме что-то не так… Здесь творится что-то! – почти шепотом произнес он.

– Роберт! – предостерегающе проговорила тетя Римма.

Дед вдруг вскинул голову – движение вышло настолько резким, что Роза вздрогнула от неожиданности.

– Что – Роберт? Хочешь сказать, я один это вижу? Но Роза – она ведь тоже! – Он обернулся к внучке. – Вы все всё понимаете!

– Если мы будем пугать друг друга, ничего хорошего не выйдет! Зачем нагнетать обстановку? Мы съездим и скоро все узнаем!

– Папа, – примирительно произнесла мать, – думаю…

– Сегодня ночью я видел себя мертвым, – безжизненным тоном проговорил дед.

Воцарилась тишина. Никто не решался произнести ни слова – сидели и смотрели на деда во все глаза, ожидая, что еще он скажет.