Тим Каррэн - Дом из кожи

Нужно было уходить, бежать, прятаться. Если они поймают его, ему придется несладко. Но он не мог сдвинуться с места. Подобное бывает, когда становишься свидетелем страшного ДТП. Его охватило какое-то мрачное любопытство, которое требовало удовлетворения. Даже ценой своего собственной жизни, своего собственного разума.

Он двинулся вперед, шлёпая ботинками по лужам крови. Желудок готов был выскочить изо рта.

Найти их было несложно, след крови привел его. Он шел по нему, стараясь не шуметь.

В конце коридора была открытая дверь.

Сквозь вонь чего-то ужасного пробивался тихий свежий ноябрьский ветерок. Он слышал их, слышал, как они говорили друг с другом. Он выглянул из-за двери и увидел внутренний двор, со всех сторон зажатый зданиями. Повсюду на земле лежали какие-то инструменты. Эдди и Паук надели черные виниловые плащи. Рядом горела лампа.

Гулливер следил за ними, смотрел, как они, склонившись над инструментами, обсуждали лежавшие рядом тела. Они выпрямились, держа в руках ножи. Выглядели они при этом, как пара мясников, коими, по мнению Гулливера, и являлись. Когда он увидел, что они начали делать, то упал на колени. Они работали очень аккуратно. Сначала раздели одну девушку, затем другую и принялись рассматривать их.

Гулливер отполз в сторону, его стошнило и он упал лицом в собственную рвоту. Какое-то время он так и лежал, пока реальность вокруг него распадалась на части. Со двора доносились хлюпающие звуки разрезаемой плоти.

Придя немного в себя, он встал на четвереньки и рукавом стер с лица рвоту. Сознание убеждало его бежать, но тело вопило о том, что сил двигаться больше нет.

Он прислушался, со двора не доносилось ни звука.

Они ушли? Унесли жертв с собой, чтобы закончить начатое?

Гулливер надеялся именно на это. Если они ушли не тем же путём, что и пришли, то он мог считать себя везунчиком. Но они были здесь, пытка не окончена.

Он поднялся и дошел до конца коридора. И тут со двора донесся ещё один звук.

Он вжался в угол, снова нахлынула тошнота. В этот раз это не было физической реакцией на увиденное, его пробрал холодный первобытный страх. Он зажал ладонями рот, стараясь не издать ни звука, из глаз потекли слёзы.

Они, точно, были ещё здесь. Он слышал шелест виниловых плащей и звук ножа режущего плоть.

Он хотел увидеть это, несмотря на то, что он понимал, что увиденное навсегда исказит его, высосет всю душу. Он хотел самому себе доказать, что всё происходило на самом деле. Он снова выглянул из-за двери, его собственное дыхание оглушительно стучало в ушах.

Эдди и Паук склонились над телом. Лучи лампы освещали их мокрые плащи, плясал на лезвиях ножей. Могло показаться, что они аккуратно срезали с трупа одежду, если бы тело уже не было голым. В лунном свете были видны длинные ноги девушки, её полные груди, торчащие соски. Эдди и Паук перешептывались. Чем бы они ни занимались, работали они тщательно и кропотливо. Паук сделал надрез скальпелем, а Эдди принялся аккуратно что-то отрывать. Это было похоже на кусок ткани с болтающимися внизу полосками.

Они сдирали с неё кожу.

Да, очень осторожно и очень медленно они снимали со шлюхи кожу, подставляя содранные куски лунному свету. Насколько он мог видеть - или догадываться - они надрезали скальп, сделали надрезы на шее, под мышками и в районе ягодиц, вертикально разрезав каждую ногу до самых пят. Паук резал, а Эдди аккуратно свежевал её, словно апельсин. Это была долгая работа и очень трудоёмкая. Но они проделывали её с поразительной тщательностью, надрезая и отделяя куски кожи, похожие на лохмотья шелка. Звук при этом стоял такой, будто срывали бумажную обертку. На это у них ушел почти час и всё это время Гулливер смотрел на них, напуганный, преисполненный отвращения, но восхищенный процессом и слишком пораженный, чтобы пошевелиться. Самым сложным оказалось снять кожу с груди и пальцев на руках и ногах. Они не стали срезать кожу с вагины и ануса, просто обошли их стороной. Наконец, они срезали скальп. Под ногами у них хлюпала красная жижа.

Эдди приподнял шлюху и Паук внимательно её осмотрел. Гулливер разглядел лицо девушки, овалы рта и глазниц, клочья темных волос... она была похожа на безглазое чудовище из фильма ужасов.

- Да, да, - говорил Паук. - Неплохо, неплохо... местами грубовато, но неплохо.

- Всё верно? - спросил Эдди.

- О, да.

Гулливер попытался подняться на дрожащих ногах, но кровь отхлынула от головы, ноги стали ватными. Он сполз на пол и ощутил холод.

***

Он очнулся от звука шагов за дверью. Сердце колотилось в груди, готовое взорваться, словно переполненный воздушный шарик. Он прикусил язык и рот наполнился кровью. Горло сдавило удушье. Он снова попытался подняться, но ноги не слушались и он опустился обратно на пол.

Шаги остановились, он услышал, как кто-то присел на веранду, всего в футе от него. Зажглась спичка, понесло сигаретным дымом.

- Грязная работа, - послышался голос Эдди.

- Зато важная, - ответил Паук. - И сделать её нужно как следует.

Гулливер подавил вскрик.

Господи, думал он, им же совершенно наплевать. Будто готовят мясо на обед.

Он слышал, как Эдди затянулся и выпустил дым, ну чисто рабочий во время перекура.

- Почему ты разрезал спину именно таким образом? - спросил Эдди.

Паук работал увлеченно, он резал, бормоча и ругаясь себе под нос. Влажный звук режущего ножа, будто кто-то рубит замороженное мясо, сводил Гулливера с ума.

- Демонстрирую, - ответил Паук, - позвоночник.

- Зачем?

- Поверь мне, - сказал он. - В моем безумии есть логика.

Гулливер услышал, как Эдди выкинул окурок и присоединился к Пауку, шелестя виниловым плащом. Послышался звон инструментов.

- Ткань крепкая, блин, - ругался Эдди.

- Попробуй секционный нож, - сказал ему Паук. Что-то оторвалось. - Есть. Передай ножницы, пожалуйста.

- Для следующего раза ножи снова придется точить.

Этот неспешный безобидный разговор продолжался всё время, пока они резали, отрывали или пилили тело. В конце концов, Гулливер перестал обращать на всё это внимание. Ужаснее всего было упоминание "следующего раза". Что за безумные игры они тут устроили? Неужели они и правда собираются делать это каждую ночь?

Нужно вызвать полицию, подумал Гулливер.

Они прекратили резать, до Гулливера донеслись звуки вытираемых рук, звона убираемых ножей, снимаемых плащей.

- Помоги, - сказал Паук.

- За ноги?

- Ага. Так проще будет.

Гулливер не мог ничего с собой поделать. Он выглянул из-за двери. Они привязывали к ногам трупа веревку. Лампа почти погасла, но лунного света оказалось достаточно. Было страшно. Убитые женщины были похожи на куски мяса, со всех сторон свисали куски мышц и сухожилий.

Веревки были завязаны и закреплены, инструменты собраны. Паук застегнул чемодан.