Нина Кавалли - Я, мой убийца и Джек-потрошитель [litres]

– Вы с ума сошли? Я же сказал: отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать. Никуда не сбежит ваш диплом.

– Я не могу.

– Почему это?

– Все время вспоминаю… ну тех, вы понимаете.

Это было правдой, но лишь отчасти.

Отпустил на месяц. А я ведь скучаю, мучительно тоскую по нему. Теперь нет повода приехать к Государю домой. И единственное место, где я могу его увидеть, – университет. Потому и таскаюсь сюда, изображая бурную деятельность в работе над дипломом.

– Да, понимаю, – вздохнул профессор. – Значит, нужна смена впечатлений, – задумчиво добавил он, оглядывая коридор так, словно ждал, что кто-нибудь появится. – Почему вы не сходите погулять с вашей подругой… как там ее?..

– Ланой, – подсказала я.

– Да, Ланой. Проветриться, в кино, в парк, на чертово колесо?

– Так у нее тоже диплом.

– Не смешите. О дипломе все, кроме вас, серьезно начнут думать, дай бог, к марту-апрелю. А пока набираются сил, чего я вам желаю, а не этим лентяям.

Я уставилась в пол и тяжело вздохнула.

– Так, ладно!

Подумала, Государь уйдет, но он чуть наклонился ко мне и понизил голос.

– Если позову в ресторан, пойдете?

– Зачем? – выпалила я, вскинув голову.

– Господи! Как с вами сложно!

У него на лице появилось исключительное недоумение, будто он хотел сказать: «То ли смеяться, то ли плакать – не знаю», – но смолчал.

– А, нет, не пойду, – подумав, выдала я.

– Почему?

– Ну, Горан Владиславович, думаете, с вами проще? Сами посудите, откуда у меня деньги на ресторан, – перешла я на конспираторский шепот.

Некромант возвел глаза к потолку, губы его подрагивали – и наконец он засмеялся. Сдержанно, в ладонь, но сам факт меня обидел. Ну, что опять не так?

– Вы, конечно, уникум, – как-то двусмысленно сообщил он.

– Это комплимент или оскорбление? – единственный раз за весь разговор нашлась я.

– Пожалуй… – он задумчиво сощурил глаза, – первое. Так вот, у меня есть деньги. Вам бы стоило догадаться.

– Но я не могу…

– А вы через «не могу», – отрезал он. – Запру кабинет – и пойдем!

– Но!

– Без «но». «Но» оставьте в университете.

***

Китайский ресторан оказался на той же станции метро, что и РУЧМиН, так что добрались мы быстро.

Не прошла и трех шагов от входа, а мне уже стало не по себе. Никогда прежде не ходила в ресторан, потому просто не знала, как себя вести и что делать. Неловко, как же неловко! Хочется съежиться.

Гардероб. И гардеробщик любезный и приветливый. Пора раздеваться. Но я не одета для ресторана!

Так, стоп. Кажется, у меня начинается подобие паники. Спокойно. Вдох-выдох. То есть смотреть на кровавые убийства мне уже не очень страшно, а в ресторан сходить – очень? Мать, у тебя с головой все в порядке?

Надо же, моя рациональная половина голос подала.

– Я не так одета. Пойдемте отсюда, – в отчаянии шепчу Государю, изображая улыбку.

Нет, вы поглядите на него! Забавляется. Говорит, что все хорошо. А на мне простецкая голубая водолазка и серые брюки – ботанка, а не гость приличного заведения. Но он доволен. Конечно – сам в дорогом костюме. Сияет, как начищенный пятак. Он что, меня унизить задумал?

Но, когда нас ввели в зал, я поняла причину его невозмутимости и сдержанного веселья. Гости одеты неброско. Есть, конечно, нарядные женщины – те, что с кавалерами обедают, на свидание пришли. Но вон там, за небольшим столиком слева, семейная пара с мальчиком лет семи – в джинсах и свитерах; двое молодых людей за столиком у входа – тоже. Зря я дергалась.

Все места в первом зале оказались заняты, и нас провели в следующий зал. Совладав с волнением, начала осматриваться. Нарядный ресторан с красными китайскими фонариками и шелковыми скатертями. Много света. Иероглифы. Плетения из алых веревок неизменно заканчиваются длинными кисточками. Атмосфера успокаивает. Аквариумы с яркими рыбками: водные создания плавают неторопливо, даже с достоинством, будто на морском параде. Льется тихая азиатская музыка: гармоничная, нежная, услаждающая слух.

В зале, где нас устроили, больше гостей не оказалось. Только мы. Я хотела пойти вымыть руки, но Государь остановил. В течение минуты принесли горячие влажные полотенца, скрученные в трубочки. Я с удовольствием вдохнула приятный запах. Полотенца пропитаны водой и чем-то душистым: то ли ароматизированным обеззараживающим раствором, то ли жидким мылом.

Меню увесистое, в кожаной обложке. Все равно не знала, что выбрать – доверилась вкусу Государя.

Вам доводилось видеть огромного запеченного карпа, вывернутого наизнанку, мясом наружу? Если да, то вам повезло, как и мне. Восхитительно и необычно. Никаких костей, белая мякоть разделена на ровные квадратики и полита сладким соусом. Не умею обращаться с палочками. Мне принесли европейские приборы. Мясо карпа легко отделялись от кожи – основы эффектной подачи блюда.

Рис, кусочки свинины в кисло-сладком соусе, китайская лапша с тонкими ломтиками овощей и мяса. Какая вкуснотища! Порции огромны. Их приносили на больших блюдах. И отдельно – чистые тарелки. Чтобы каждый гость мог наложить себе все, что нравится и в любом количестве.

Наша беседа была столь же неспешной, как и трапеза.

– Так зачем вы меня сюда привели?

– Не нравится?

– Нравится. Очень, – с чувством заверила я. – Но страшновато.

В глазах молчаливый вопрос: «Почему?»

– Непривычно.

– Ясно, любишь знакомое и много раз опробованное.

– Есть такое. Но вы не ответили…

– Не строй из себя зануду.

– Я не строю.

– Зануда и есть?

– Так точно! – подхватила я игру слов и улыбнулась.

Третий раз спросить, что я здесь делаю, не решилась, но Государь все же снизошел до объяснений.

– Я же дал понять, что тебе нужны новые впечатления.

Он обвел рукой зал.

– Вот они. Пробуй, ощущай, осматривайся. А еще лучше, расслабься и наслаждайся.

– Вы часто здесь бываете?

– Да.

– Один?

– Иногда.

Меня кольнуло. А иногда с какой-нибудь Анастасией-2?

А потом мы успели обсудить столько тем. Государь говорил вдохновенно, увлеченно, со знанием дела. Затрагивали тему революций и влияния их на прошлое и настоящее России, говорили об обществе, об альтруизме и эгоизме – словом, обо всем.

Он чрезвычайно грамотно обосновал свое неприятие переворотов.

– В Российской Империи множество переворотов, бунтов, революций провалились, их идеологи были казнены или сосланы, зато коммунистическая – удалась. Потому в СССР революцию окружили ореолом романтики, привили сочувствие к революционерам. Прошло много лет, сменились поколения, коммунизм так и не наступил, от развитого социализма заставили перейти к рыночным реалиям, а вера в праведность революций в умах соотечественников сохранилась. К несчастью. И в этом беда людей. Огромная, губительная для страны. Особенно в наши дни, когда на пороге очередные перемены.