Нина Кавалли - Я, мой убийца и Джек-потрошитель [litres]

– Почему именно жертвы серийников? Ведь какое-то время должны были еще прожить и самоубийцы, и жертвы несчастных случаев, и жертвы бытовых убийств.

– Правильные вопросы задаете, Александрова. Правильные. Дело в том, что ужас, трансформированный в желание жить, у жертвы маньяка достигает запредельного уровня. Только его можно собрать и без последствий вживить другому. Теперь вы понимаете, зачем это нужно.

У самоубийцы время гиблое, опасное. Жертва несчастного случая часто не успевает осознать, что умерла. Какой тут выброс? Где отчаянное желание выжить? Жертва бытового убийства безумно хочет выжить, но ее желания почему-то никогда не хватает, чтобы обнажить годы жизни и передать их. Только жертвы серийников – ключ ко времени. И об этом почти никто не знает. Станете об этом молчать и вы, иначе… – в голосе черного мага звучала неприкрытая угроза.

– Да, буду молчать, – хмуро согласилась я.

А куда деваться? Государь меня в порошок сотрет и пыль по ветру развеет, не отягощая себя угрызениями совести. И никто ему слова не скажет. С ним предпочитают не связываться. Даже ректор, подозреваю, во многом от него зависит. Практически на цырлах ходит перед заведующим кафедрой черной магии. Да, попала я в переплет.

– Мой аспирант не должен знать, чем вы занимаетесь на самом деле. Это понятно?

Вот как. Игорь понятия не имеет о тайных делишках научного руководителя. В моих глазах он от этого выигрывает стократно.

– Естественно, – сгорбившись под тяжесть тайн и новой информации, промычала я.

– Будете следовать моим указаниям – диплом сдадите на отлично, получите лучшие рекомендации при поступлении на работу. А если захотите продолжать обучение в аспирантуре, двери перед вами открыты. Даю слово.

– Да, Горан Владиславович, – выдавила я.

– Вам все ясно?

– Все.

– По вопросам, касающимся официальной части вашего диплома, обращайтесь к аспиранту Вильянову. По неофициальным – только ко мне. Начинайте продумывать работу, собирать материал – в общем, готовьтесь.

Несколько мгновений прошли в молчании. Наступившую тишину разорвал телефонный звонок. Судар снял трубку внутреннего телефона.

– Взяли? Без проблем? Уже увезли? Отлично. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, дайте знать, – хозяин кабинета с силой опустил трубку на новенький аппарат.

– Теперь вы свободны, – ухмыльнулся он мне.

Я тяжело вздохнула, кивнула и вышла из кабинета, а потом и из приемной. Ноги будто свинцом налились – еле передвигаю. Да и голова тяжелеет с каждой секундой.

Иду по университету и не узна юего. Еще полчаса-час назад новомодная обстановка альма-матер казалась мне привычной, знакомой и родной, а стало все чужим, отстраненным и неприветливым. Вот как поменялось восприятие после визита к Судару.

Всегда обожала высокие окна от пола до потолка: мне нравится и современный дизайн, и обилие света, проникающего сквозь огромные стекла-глаза здания. Много света – это замечательно, но не в пасмурный же январский день, когда серый сумрак туч, вид голых деревьев и грязи на дорогах разом обрушиваются на тебя запредельной безысходностью и тоской.

Присесть бы на креслице, что между окон. Нет! Адреналин обжигает ноги, натягивает жилы, мучает мышцы так, что тело ни секунды не может находиться в покое. Только идти, а лучше – бежать. Тогда тяжкие ощущения не исчезают, но хотя бы притупляются.

Иду. Быстро. Светлый ламинат, по которому всегда задорно и звонко стучат каблуки, превратился в моего мучителя. Каждый шаг отдается в ушах и висках такой болью, будто я вчера напилась. Хочется зажмуриться. Заткнуть пальцами уши из-за пытки звуком.

По мраморной винтовой лестнице добежала до второго этажа и только тут опомнилась. От сокурсников отбрыкалась, исчезла на два часа, даже не поинтересовавшись, чем у ребят закончился экзамен. А вдруг они договорились пойти отметить окончание сессии, а я, как последний свинтус, всех проигнорировала? Не скажу, что наша восьмерка так уж дружна: на первых курсах мы были в разных компаниях. Да и отмечать окончание студенческих полугодий предпочитали по-разному. Каждая из двух сладких парочек предавалась любовным утехам, Катька с Танькой шастали по клубам, ища для развлечения парней, а мы с Ланкой, не обладая ни богатыми родичами, ни средствами, иногда ходили после студенческих испытаний в парк, а порой шиковали в маленьком кафе, если было на что.

Наша восьмерка редко делала совместные вылазки, но Лане-то я должна позвонить. Достала мобильник, выбрала из списка нужный контакт и нажала кнопку вызова. На втором гудке подруга отозвалась:

– Лея, где ты пропадаешь, змея ты моя подколодная? – порадовала Ланка обыденным приветствием для нашей маленькой компании из двух человек.

Где-где? Стараюсь маньякам на глаза не попадаться.

– Заползла не под ту колоду. Чуть не раздавили, – попыталась я придать тону веселости, но начинание с треском провалилось. – Мне Судар научрука назначил. Ходила получать тему диплома, – сухо сообщила наконец.

– Ой, он нам всем назначил. И кого? Можно подумать, на кафедре вменяемых преподов нет, – мне казалось, я вижу, как Ланка, говоря эти слова, кривит губы и отмахивается.

– Давай-ка отсюда поподробнее, – подначила подругу, ожидая шквала новостей. Мне нужно было хоть что-то, чтобы переключить мысли, отвлечься.

И я получила даже больше, чем предполагала. Оказывается, Судар называл научного руководителя каждому, выставляя оценку за экзамен. Ланке и двум нашим сладким парочкам досталась Левиц Ольга Витальевна, стерва редкой породы. Мы за глаза зовем ее Горгоной.

Сразу вспомнилось, как сия преподавательница знакомилась с нами на первом курсе. Как раз закончилась лекция по теории энергетических поражений, которую читал Судар, и в аудиторию вплыла Горгона. Предположу, что лет в семнадцать она отдаленно напоминала куклу Барби. Представьте, как Барби выглядит в сорок. Дряблая кожа шеи и ветвистые вены на кистях рук выдавали истинный возраст. Грудь не обвисла, а скорее, опустилась, талия и бедра стали шире. Только лицо сохранило остатки былой привлекательности, но не без помощи большого количества косметики. Шапка густых с крупными волнами волос, крашенных в блонд, вызвала завистливые вздохи. Большой рот уже начал терять сексуальность, но алая помада пока еще подчеркивала чувственность губ. Умело накрашенные большие глаза с небесно-голубыми линзами ярко выделялись на лице, как и искусственный румянец.

Судар не дал никому из потока выйти на перемену и сам не спешил удаляться. Он лично представил нам Левиц, сообщил, что следующую пару – практику энергетических поражений – будет вести у нас эта дама, и жестом руки дал понять, что студенты в ее власти. Сам встал поодаль. Я не могла взять в толк, почему черный маг не покидает аудиторию. А он ждал спектакля, представления.