Наталья Тимошенко - Исчезающие в темноте [СИ]

— Тогда это будет изнасилованием.

Марк снова улыбнулся, на этот раз чуть плутовато.

— Дай мне пять минут, и ты будешь называть это по-другому.

— Но эти пять минут я буду называть это именно так.

Он еще несколько секунд смотрел ей в глаза, продолжая улыбаться, а затем опустил и вторую руку, чуть отстраняясь от нее, насколько это позволяли размеры комнаты.

Разочарование в его глазах, в которых еще минуту назад плескалось желание, причиняло почти физическую боль, и Рита отвернулась. По звукам она догадалась, что он нашел трость и медленно вышел из комнаты.

К ним так никто и не приехал. Марк не знал, радует его этот факт или огорчает. Скорее, он не испытывал по данному поводу никаких эмоций. Возможно, их выключила еще и полубессонная ночь. Даже когда Максим сменил его на несколько часов, прежде чем уехать в Соснянку, он все равно уже не смог нормально поспать.

С Ритой они с самого утра перебросились лишь парой фраз. Вместе выпили кофе и отправились домой. У него не было сил разговаривать. Она тоже молча вела машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Тоже размышляла, почему Никита не приехал? Или же ее молчание вызвано произошедшим вчера? Точнее, не произошедшим.

Марк сам не знал, зачем пытался ее соблазнить, ведь еще утром ни о чем таком даже не думал. Но что-то в ее взгляде в тот момент, когда он предложил остаться на даче, дало ему понять, что она подумала именно об этом. Он не смог удержаться. Для него это было своеобразной шуткой, проверкой, как далеко она может зайти в своих желаниях. Правильная честная Маргарита. Он осознанно дразнил ее, но не мог отрицать того, что, если бы она не остановила его, он пошел бы до конца.

Рита в каком-то плане ему нравилась, хоть порой и бесила своей правильностью и еще больше — своей влюбленностью. Но совершенно точно он не отказался бы переспать с ней. И все же кое-что смущало его: вчера, когда он целовал ее, когда держал в объятиях и касался нежной кожи, он испытывал причудливую, давно забытую смесь эмоций и чувств. В этом было нечто большее, чем просто сексуальное возбуждение. Он хотел ее, но в это желание примешивалось что-то еще. Что-то, чего он никогда не испытывал с Лерой, и чему сейчас не собирался искать определения, подсознательно понимания, что результат будет очень неожиданным.

Оставаться дома одному не хотелось, чтобы не начать копаться в своих мыслях, а заглушить внутренний голос было нечем. В воскресенье Рита вылила последний виски, а просить ее заехать в магазин казалось ему очень глупой идеей. Можно, конечно, дойти до магазина самому, когда она уедет, но он выбрал другой путь: попросил отвезти его сразу в Апраксин переулок. Либо там он отвлечется на что-нибудь, либо виски наверняка есть у Леры. Возможно, мать ошибается, и алкоголизм уже не стоит на повестке дня, а мирно расположился в его гостиной? Ему было плевать.

Им пришлось сделать приличный круг, чтобы заехать в центр города, зато удалось уговорить Риту взять машину.

Как ни странно, в квартире стояла полная тишина. Лера крайне редко куда-то ходила сама, а когда находилась дома, либо слушала музыку, либо включала телевизор, даже если для фона. Тишину она соблюдала только тогда, когда в салоне проходил очередной сеанс. Насколько он помнил, первая половина дня собиралась быть свободной.

Марк быстро прошелся по комнатам и даже заглянул на кухню, но Леры нигде не было. Неужели Ксения ее куда-то увезла? Он прислушался к звукам, проходя мимо салона, но там тоже было тихо. На всякий случай заглянул и туда, и наконец нашел хоть одного живого обитателя в этой квартире. Мертвых искать было без надобности: знакомую старуху он давно приметил в коридоре. Она стояла в темном углу как молчаливое напоминание об их провале. Нападать пока не решалась, чему он не мог не радоваться.

Ксения сидела за столом, молча разглядывая разложенные на столе карты Таро, и курила длинную сигарету в мундштуке. Судя по терпкому запаху в воздухе — вишневую. Марк такие терпеть не мог. Не только из-за запаха, но и из-за того, что они неизменно означали: Ксения нервничает. Она и так обладала сложным характером, а в такие моменты становилась совершенно невыносима. Появилось трусливое желание сбежать, но бессонная ночь, проведенная наполовину за столом, наполовину на неудобном диване, утверждала, что бегун из него сейчас крайне неважный.

— Привет, — поздоровался он, делая вид, что не замечает вишневой сигареты.

Ксения лишь одарила его тяжелым молчаливым взглядом.

— Где Лера?

— Пошла по магазинам.

— По магазинам? — Марк удивленно уставился на нее. — Одна?

— Ей двадцать пять лет, — Ксения поморщилась, как от зубной боли, и сделала глубокую затяжку, выпуская в воздух новую струйку противного дыма. — Пора уже приучаться к самостоятельности.

— Да, но…

Именно Ксения всегда была сторонницей держать Леру на коротком поводке. Марк давно дал бы ей немного больше свободы. Он не считал Леру готовой к ней, но был уверен, что лучший опыт набирается собственными ошибками. Ксения словно прочитала его мысли, усмехнулась презрительно и снова затянулась своей вонючей сигаретой.

— Садись, чего стоишь.

Марк подошел к столу и послушно сел на стул напротив нее.

— Ты что же думаешь, что мы вечно сможем ее контролировать? — продолжила она. — Тебе скоро надоест весь этот маскарад с призраками, захочешь обычной жизни. Влюбишься, женишься чего доброго. Леру мне оставишь или себе заберешь? Вот жена будет счастлива…

— Не собираюсь я ни в кого влюбляться, — перебил ее Марк, — тем более жениться. Хватит, наигрался в любовь в молодости.

Ксения фыркнула, затушила сигарету в пепельнице и посмотрела на него так, словно видела перед собой безмозглую амебу.

— Посмотри на карты.

Марк посмотрел на разложенный пасьянс, но он никогда не разбирался в Таро. Не понял, что предсказывают карты, и в этот раз.

— И что здесь?

— Любовь. На твоем пути.

— В самом деле? — он рассмеялся. — Тогда, конечно, это все меняет. Теперь я просто обязан влюбиться, раз твои карты так сказали. Кандидатку сам могу выбрать или ты и это знаешь?

Ксения несколько секунд молча смотрела на него, не обращая внимания на сарказм в его голосе, а затем растянула губы в ухмылке.

— Можно подумать, ты не знаешь.

Как всегда, разговор о личной жизни начал его раздражать. А после прошедшей ночи казался особенно неприятным. Он вообще не мог понять, зачем Ксения завела эту странную тему. Даже если карты действительно так предсказывали, ей-то какое дело?

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — он снова поднялся на ноги. — И если уж все же так случится, Леру заберу, не волнуйся, тебе не оставлю.