Стивен Кинг - Томминокеры

«Но это нечестно! Бога ради!»

«Ой ли? Посмотри уже правде в глаза и сделай выводы».

Да, пора, наверное. В любом случае Джим почувствовал, что решение уже принято. Он останется с Бобби, хотя бы на время, и поддержит ее.

Андерсон радостно уверяет, что все тип-топ; правда, эти слова плохо вяжутся с ее изможденным видом и худобой. Возможно, корабль сотворит с Гардом то же самое. Сегодня с ним ничего такого не произошло, но ведь это всего лишь день. Не все сразу. Ведь корабль – а главное, сила, которую он источает, – способен сделать и много добра. Это самое важное… А томминокеры пусть себе идут лесом.

Гарденер встал и направился к дому. Солнце закатилось, и сад окутал пепельный сумрак. У Джима ныла затекшая спина. Он потянулся, приподнявшись на цыпочки, и поморщился, когда что-то внутри громко хрустнуло. Потом обернулся к молчаливому силуэту трактора, темнеющему возле сарая с новым замком на двери. Вот бы подойти, попробовать заглянуть в одно из чумазых окон… Нет, пожалуй, не стоит. Чего доброго, за грязным стеклом вдруг появится бледная рожа и широко ухмыльнется, обнажив смертоносные зубы людоеда – острые, как наточенные ножи. «Привет, Гард! Хочешь познакомиться с настоящими томминокерами? Нас тут целая уйма!»

Джим передернулся. Он почти услышал, как тонкие пальцы злобно царапают деревянную раму. Кажется, он здорово переутомился за эти два дня. И воображение не на шутку разыгралось; теперь оно всю ночь будет чудить. Так что неизвестно, на что ему лучше надеяться: поскорее уснуть или вообще не спать.

Стоило вернуться в дом, и все его беспокойство словно рукой сняло. Даже выпивка уже не казалась такой привлекательной. Стягивая с себя рубашку, Гарденер заглянул в комнату Бобби. Она лежала все в той же позе – откинув руку, со скомканным одеялом между костлявых ног, и храпела вовсю.

Даже не переменила позу. Это надо же было так утомиться.

Джим долго стоял под душем, включив настолько горячую воду, какую только стерпел (с новым нагревателем Бобби это значило повернуть ручку крана градусов на пять от уровня ледяного холода). Когда кожа покраснела, он вылез из ванны. Вся комната была насыщена паром, похожим на лондонский туман времен Шерлока Холмса. Гарденер вытерся полотенцем, почистил зубы пальцем (в голове пронеслось: «Пора обзаводиться здесь собственными гигиеническими принадлежностями») и отправился спать.

Отключаясь, он вспомнил последние слова Бобби. По ее мнению, корабль понемногу начал влиять на местных жителей. Когда Гард попросил уточнить, Андерсон отделалась смутной формулировкой и переменила тему. А что, вполне возможно: Джим уже не удивлялся самым безумным предположениям. Хотя поместье Фрэнка Гаррика и выглядело сельским захолустьем, с географической точки зрения оно располагалось в центре городка.

– Послушать тебя, так можно подумать, что закопанная тарелка излучает какой-нибудь ядовитый газ, – пошутил он, силясь скрыть тревогу. – Космический гербицид. «Они явились к нам с планеты Эйджент Оранж [72] Название смеси дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения. Применялся как химическое оружие американской армией во вьетнамской войне. »!

– Ядовитый газ? – повторила она, углубившись в собственные мысли. На ее худом лице появилось холодное, отстраненное выражение. – Нет, не то. Если тебе нужно слово, можно сказать «испарения». В общем, дело не ограничивается вибрацией, которую чувствуешь при непосредственном прикосновении.

Гарденер промолчал, не желая перебивать.

– «Испарения», кстати, тоже не то, но сойдет. Управление по охране окружающей среды может хоть все тут обнюхать – и не обнаружить никаких загрязнений. Если корабль и оставил в воздухе реальный, физический след, то его уже не уловить приборами.

– Думаешь, такое возможно? – тихо спросил Джим.

– Да. Не могу тебе точно сказать, как это происходит: я знаю не все. Не представляю, что там внутри. Но думаю, очень тонкий слой обшивки – совсем тонкий, в одну или две молекулы толщиной, – по мере появления из-под земли может вступать в реакцию с кислородом и, соответственно, испаряться в воздух. То есть первая и главная доза пришлась на мою долю, а прочее развеяло ветром, подобно радиоактивным осадкам. Больше всего досталось жителям Хейвена… но даже «больше всего» в данном случае значит «ничтожно мало». – Тут Бобби наклонилась в кресле-качалке и потянула правую руку вниз. При виде знакомого жеста у Джима защемило сердце. Лицо его подруги сморщилось от скорби; рука, так и не найдя холки пса, вернулась обратно на колени. – Но дело, по-моему, даже не в этом. У Питера Страуба был роман «Парящий дракон» – ты не читал? – Гарденер покачал головой. – Его идеи близки к твоей теории Эйджент Оранж и космических гербицидов. – Джим улыбнулся.

– В этой истории во время эксперимента один химикат испаряется в атмосферу и выпадает с дождем на загородную часть Коннектикута. Вещество ядовитое – что-то вроде газа, лишающего рассудка. Люди без причины бросаются друг на друга с кулаками, один герой перекрашивает свой дом – включая оконные стекла – в ярко-розовый цвет, женщина занимается бегом, пока не падает с обширным инфарктом, и так далее. Был еще и другой роман, «Волна мозга», и написал его… – Бобби задумчиво нахмурила лоб. Ее рука снова скользнула с подлокотника вниз, а потом вернулась на место. – Мой тезка, Андерсон. Пол Андерсон. В этой книге Земля пролетает сквозь хвост кометы, и после осадков животные вдруг умнеют. Все начинается с истории кролика, буквально додумавшегося , как выпутаться из силков.

– Умнеют, – эхом повторил Гарденер.

– То есть если до прохождения сквозь комету твой ай-кью был сто двадцать, то после уже составит сто восемьдесят. Понятно?

– Ты имеешь в виду всесторонний ум?

– Да.

– Еще недавно ты использовала совсем другой термин: «одаренные сумасшедшие». Это же что-то совершенно противоположное, правда? Нестыковка получается.

Андерсон лишь отмахнулась:

– Неважно.

И вот теперь, засыпая, Гарденер сильно в этом засомневался.

Ночью ему привиделся сон. Довольно простой. Гард стоял в темноте у сарая меж домом и садом. Слева темнел «Томкэт». Джим думал о том же, о чем и днем: а не подойти ли, не заглянуть ли в окошко? Интересно, что же он там увидит? Ну разумеется, томминокеров. Но страха не было. Вместо него пришли радость, восторг, облегчение. Потому что он понял: томминокеры – не чудовища, не людоеды; они вроде эльфов из сказки про добродетельного сапожника. Вот Гарденер заглянет в окно, словно восхищенный ребенок с иллюстрации в книжке «Ночь накануне Рождества» (да и кем был тот добрый веселый Санта за окошком детской, как не старым большим томминокером в красной шубе?), – и непременно увидит их, сидящих за длинным столом, со смехом и болтовней собирающих генераторы мощности, парящие скейтборды, телевизоры, что показывают вместо привычных фильмов те, что рождаются прямо в разуме зрителя.