Джастин Кронин - Перерождение

Свежая кровь!

Девочка пряталась среди теней у подножия Стены. Стрела Холлиса пригвоздила рюкзачок к ее спине. Рана кровоточила так, что он намок и блестел в свете прожекторов. Алиша взвалила девочку на плечи, словно куль с мукой, и побежала. Ненужная веревка осталась лежать на земле: вдвоем им не подняться, единственный шанс – пройти через ворота. Охранники встали как вкопанные. Ночью ворота открывать нельзя. Никому, даже Алише!

Тут на погрузочный участок перед воротами влетел Питер. Услышав крики, он несся от Тетушкиного крыльца во весь опор. Буквально на пару шагов его опередил примчавшийся из казармы Калеб. Что творится по ту сторону ворот, Питер узнал со слов Холлиса.

– Там Лиш!

– Что?

– Там Лиш! – еще громче заорал Холлис. – Лиш за воротами!

Первым до колеса добрался Калеб – именно поэтому ответственность за случившееся впоследствии возложили на него, а не на Питера. Алиша добежала до ворот, которые приоткрылись ровно настолько, чтобы она смогла протиснуться вместе с девочкой. Сумей Питер с Калебом в тот момент закрыть ворота, вероятно, не произошло бы ничего страшного. Только Калеб освободил тормозное устройство, и противовесы скользнули вниз по цепям, с каждым дюймов набирая скорость. Теперь ворота открывались под действием силы тяжести! Питер налег на колесо. Сверху и из-за спины раздались крики, со Стены полетели стрелы, на лестницах загудели шаги. На помощь Питеру пришли Бен Чоу, Иен Патал и Дейл Левин. Колесо стало медленно, до ужаса медленно вращаться в противоположную сторону.

Поздно! Из трех вирусоносителей за ворота проник лишь один, но этого оказалось более чем достаточно.

Он направился прямиком в Инкубатор.

Холлис добежал до Инкубатора первым, и на его глазах вирусоноситель прыгнул на крышу, без малейших усилий перемахнул через конек, камнем упал во двор и распахнул дверь. Жалобно зазвенело разбитое окно.

В Большую комнату Холлис попал одновременно с Маусами, но из противоположного коридора. Маусами была без оружия, Холлис – с арбалетом. Холлис ожидал услышать плач, визг и крики мечущихся в панике детей, но его встретила полная тишина. Дети проснулись и лежали неподвижно, широко раскрыв глаза от ужаса. Некоторые успели спрятаться под кроватями. Едва Холлис переступил порог, одна из трех Д – Джун, или Джейн, или Джулиет, – мышкой шмыгнула под койку. В разбитое окно лился свет прожекторов, а ставни напоминали уныло висящий флаг и трепетали от сильного удара.

Вирусоноситель склонился над кроваткой Доры.

– Эй, ты! – закричала Маусами и замахала руками над головой. – Посмотри на меня!

Где Ли? Где Учительница? Пикировщик повернулся на крик Маусами, наклонил голову и прищурился. Словно из самой глубины его горла вырвался влажный булькающий клекот.

– Теперь на меня взгляни, урод! – по примеру Маусами заорал Холлис. – Вот, вот он я!

Вирусоноситель повернулся к Холлису. На длинной жилистой шее блестело какое-то украшение, но Холлис не стал его разглядывать: позиция для выстрела была просто идеальная. Из коридора появилась Ли. Она спала в другой комнате и ничего не слышала. Увидев у кроватки дочери чудовище, она закричала, но в тот самый момент Холлис выстрелил.

Выстрел получился отменный – Холлис почувствовал это, едва выпустив стрелу. Пять ярдов до мощной груди вирусоносителя стрела пролетела за считаные секунды, но ужасная догадка осенила Холлиса еще быстрее. Блестящий ключ на кожаном шнурке, скорбная благодарность в глазах. Едва стрела, милосердная, неумолимая, безжалостная, вонзилась между ребрами пикировщика, с губ Холлиса сорвался крик:

– Арло!

Холлис только что убил родного брата.

Впервые Приблудшую Сара увидела в тревожном сне, который, к счастью, моментально стерся из памяти. В том сне она, совсем маленькая девочка, готовила лепешки на кухне, одновременно напоминавшей инкубаторскую и кухню в «резиденции Фишеров». Сара стояла на табуретке и месила тесто в широкой деревянной миске. Шел снег, но падал не с неба – неба во сне не было вообще – а появлялся перед ее глазами ниоткуда. «Откуда этот снег и почему он идет на кухне?» – удивилась Сара, но потом выбросила его из головы: забот и так хватало! Наступил день выпуска, за ней вот-вот придет Учительница, но, если не приготовить лепешки, в большом взрослом мире она останется голодной. Учительница так и объяснила: в большом взрослом мире едят только лепешки.

За кухонным столом сидел Гейб Кертис, перед ним стояла пустая тарелка. «Готовы лепешки? – спросил он у Сары, а потом обратился к сидящей рядом девочке: – Обожаю лепешки!» «Что это за девочка?» – с тревогой подумала Сара, попыталась рассмотреть ее, но не смогла. Стоило повернуться в ее сторону, девочка исчезала. Мало-помалу, но до нее дошел удивительный факт: она очутилась в другом месте – в комнате, куда Учительница приводит восьмилеток. У дверей комнаты ждали родители. «Тебе пора! – объ-явил ей Гейб. – Беги, беги без оглядки!» «Но ведь папа с мамой умерли!» – вслух удивилась Сара, а когда взглянула снова, лица родителей напоминали размытые пятна, словно она смотрела на них через толщу воды, а шеи будто сломались. Раздался стук в дверь, которую она не видела, и чей-то голос окликнул ее: «Вы все умерли!»

Сара проснулась. Надо же, задремала в кресле у остывшей печи! А стук в дверь и зовущий голос не приснились… Где Майкл? Сколько сейчас времени?

– Открой, Сара, открой!

Это Калеб Джонс! Сара распахнула дверь в тот момент, когда он собирался постучать еще раз.

– Срочно нужна медсестра! – выпалил он. – У нас раненая!

Сна как не бывало – Сара тут же схватила медицинский саквояж.

– Кого ранили?

– Ее, ее принесла Лиш!

– Лиш? Так это Лиш ранена?

– Нет. – Калеб покачал головой и попытался восстановить дыхание. – Нет, ранена не она, а девочка.

– Какая девочка?

– Приблудшая! – с круглыми от изумления глазами объявил паренек.

Когда добрались до Больницы, ночное небо уже посветлело. В приемной, как ни странно, никого не оказалось. После рассказа Калеба Сара ожидала увидеть толпу. Она быстро поднялась по ступенькам, вошла в палату и на самой крайней койке увидела раненую.

Девочка лежала лицом вверх, из плеча торчала стрела, которая, как гвоздем, прикрепила к ее спине какую-то темную сумку. Над девочкой стояла Алиша в забрызганном кровью свитере.

– Сара, сделай что-нибудь! – жалобно попросила она.

Сара осторожно подложила руку под шею раненой, чтобы проверить ее дыхательные пути. Глаза девочка не открывала, ее дыхание было частым и поверхностным, а кожа – прохладной и липкой. Сара коснулась ее сонной артерии и нащупала пульс – сердце колотилось, как у испуганной птички.