Наталья Солнцева - Дуэль с Оракулом

— Эх, была не была… Двум смертям не бывать, а одной не миновать…

— Уважаю народный фольклор, — усмехнулся постоялец. — Давай, шевели копытами, абориген! Не съест тебя ведьма, она в Москве осталась.

— Ей на машине ехать не надо, — бубнил ему в спину Игорь. — Она на метле прилетит.

Они шагали по залитой заходящим солнцем улице. «Абориген» едва поспевал за Ренатом. Прохладный ветер с реки обдувал горячие головы искателей приключений. Перед недостроенным домом Игорь остановился и забормотал молитву.

— Хватит дурака валять! Вперед! — Ренат подтолкнул своего спутника к крыльцу, но тот продолжал боязливо топтаться на месте.

— Зачем я тебе нужен? Иди сам, если ты такой смелый…

— Ладно, стой здесь. Вдруг что случится, беги на подмогу. Я тебе крикну.

— Что… с-случится?.. — побледнел Игорь. — Ты же… я предупреждал…

— Там внутри все прогнило: доски, ступеньки, — объяснил постоялец. — Провалиться можно, ногу подвернуть. Усек?

Он толком не понимал, зачем притащил с собой этого испуганного мужичонку. Для подстраховки? Но какой из Игоря помощник? Еще ничего не произошло, а он дрожит как осиновый лист. Того и гляди, обделается.

Ренат похлопал спутника по плечу.

— Не дрейфь, брат. Я ведьму видел, вот как тебя — нос к носу, — и ничего, цел и невредим.

«Абориген» мотал головой и что-то мычал. Его решимость испарилась, он был готов задать стрекача в любой момент.

— Не вздумай смыться и бросить меня тут на съедение чертям! — пригрозил постоялец.

Шутка не удалась. Игорь дрогнул и попятился.

— М-может… вернемся?..

— Я пошел. А ты остаешься на шухере.

Ренат достал из кармана ключи от дома, подбросил на ладони, словно выполняя некий ритуал, но воспользовался уже проверенным способом: забрался на кучу мусора и оттуда скользнул в окно.

Комнату наискось перерезали багровые лучи заката. Место, где умер генерал Лукин, темным пятном выделялось на грязном полу. Зеленая краска на стене как будто выцвела. Впрочем, в прошлый раз Ренат побывал тут во тьме с фонариком. Вечерний свет изменил картину до неузнаваемости.

Ренат стоял, воображая себя хозяином, который что-то достает из тайника на даче. Что это могло быть? Деньги? Вряд ли… Золото? Сомнительно…

На чердаке мирно похрапывает прораб. Генерал уверен, что он в безопасности. Прораб пьян в стельку, солдаты ушли в поселок на танцульки.

Ренат мысленно представил, как достает сверток и кладет на деревянный стол… Он настолько поглощен своим делом, что не чувствует постороннего присутствия. Двое стройбатовцев за окном — вне зоны его внимания. Оно приковано к свертку, вернее, к его содержимому…

Генерал садится, чиркает спичкой, подносит огонь к фитильку свечи. Почему бы ему просто не зажечь свет? Ведь под потолком висит лампочка. Но нет! Электричество не годится для того, чем он собирается заняться…

Пламя свечи разгорается. Генерал держит что-то в руке и подносит к огненному язычку. Что именно он держит?..

Ослепительная вспышка ударяет ему в лицо! Голова откидывается назад, потом клонится вниз… свечу задувает сквозняк…

На поминках в кафе Ирина подсела к наследнице.

— Такая жара на улице. Я плохо переношу солнце. Спасибо, что подвезли меня с кладбища.

— Это не я, это таксист.

— Очень милый молодой человек. У вас есть его телефон?

— Нет, — солгала Лариса. В ее планы не входило знакомить Ирину с Мушкетером. Ведь тот мог разболтать о Шувалове. Меньше всего Ларисе хотелось, чтобы о ней пошли дурные слухи и докатились до правоохранительных органов.

— Жаль, что я не взяла у него визитку, — сокрушалась девушка. — И номер машины не запомнила.

Лариса молча жевала тошнотворный сладковатый рис с изюмом и незаметно рассматривала присутствующих. За столом сидели соседи Сазонова, бывшие коллеги, охотники, с которыми он промышлял зверя. Вот и вся публика. У людей обычные мысли, обычное поведение. Никто не убивается по покойнику, не рыдает. Пришли отдать последний долг, но без надрыва.

Ирина, пожалуй, единственная пустила на церемонии слезу. Теперь и она успокоилась, выпила глоток водки и спросила:

— Вы переедете к Сазонову? Или вернетесь в гостиницу?

— Не знаю, — вдохнула Лариса. — А как надо?

— Я бы на вашем месте осталась жить в гостинице. Вам не было жутковато в доме?

— Немного.

— Гроб там не стоял. Тело сразу доставили в морг, потом в ритуальную фирму, откуда и хоронили. Виктор Петрович просил его не отпевать. Я выполнила волю покойного.

Лариса смотрела на Ирину, и сквозь девичьи черты проступал облик… генерала Лукина. В психомантеуме она старалась вызывать его дух, но тот не откликнулся. Зато сейчас происходит нечто странное.

— У Сазонова были женщины? — в замешательстве спросила она. — Я имею в виду любовные отношения. Он встречался с кем-нибудь?

— Я не исповедник. В мои обязанности входит покупать немощным людям продукты и лекарства, иногда помогать по хозяйству.

— Разве он не делился с вами…

Лариса осеклась, наткнувшись на острый, как бритва, взгляд социальной работницы.

— Ненавижу сплетни, — отрезала та. — Если люди со мной делятся чем-то личным, это должно остаться между нами.

— Да, конечно. Простите.

— Вас удивляет, что человек умер в полном одиночестве?

— Такое бывает, но…

— Вы, к примеру, унаследовали имущество Виктора Петровича, а сами ничего о нем не знаете. Вы ему кто? Седьмая вода на киселе?

— Угадали, — кивнула Лариса. — Вы должны были видеть мое фото в коробке со снимками. Сазонов наверняка показывал вам фотографии. Ему было не с кем словом переброситься. А вы — приятная собеседница. Даже такой бирюк, как он, нуждался в общении.

Ирина выглядела озадаченной. Виктор Петрович действительно показывал ей фотографии, и она вспомнила маленькую девочку с погремушкой, которая улыбалась в объектив беззубым ртом. На обратной стороне была надпись.

— Да… кажется, что-то припоминаю…

Люди за столом пили водку, закусывали и громко переговаривались. Скорбь сменилась хмельным весельем. Женщина в черном платке, сидящая напротив Ларисы, раскраснелась и откровенно кокетничала с бывшим железнодорожником. Поминки затянулись. Еды и питья было вдоволь: Ирина не поскупилась, чтобы потом не краснеть и не выслушивать обидных упреков.

— Вы отлично обо всем позаботились, — с признательностью молвила Лариса. — Спасибо вам.

— Не стоит. Я сделала это ради Виктора Петровича.

— Пожалуй, мне лучше переехать из гостиницы в его дом. Как вы думаете, он был бы доволен?