Витамина Мятная - Мертвая Академия. Дилогия

— Не знаю, где бы я ни был, мне везде плохо.

— Ваше высочество, вы так долго пропадали! Без вас все стало ужасно. Вы нужны своему народу. — Молодая вампирша приблизилась и схватила меня за руку. — Все ждут, вас ищут. Помнят и не могут забыть.

— Я ничего не знаю об этом. Не помню ни свой народ, ни тебя. Я бродил, не понимая, кто я и где я. Искал, искал, но не находил.

— Мы поможем вам. — Вампирша бросилась ко мне и вцепилась в руку как пиявка. — Вернитесь в клан, станьте одним из нас снова. Займите законный трон. Вы поможете нам, а мы поможем вам!

— Поможете? Мне?

— Все-все! Любое желание, приказ. Вы же кронпринц, только прикажите!

До моего сознания дошло сказанное. Я упал на колени и пополз, как раб, как червь, забывая себя и свое достоинство. Она поймет. Она поможет. Смерть добрая, в отличие от Жизни, мучившей и измывающейся надо мной.

Руки вцепились в юбку.

— Спаси меня! — взмолился я. — Забери мою боль, забери мое сердце!

Луна восстала над лесом, как покойник. Лучи ночного солнца упали на молодое лицо. Безжалостный свет озарил меня, жалкого, грязного, измученного нестерпимым страданием.

Жалость отразилась в глазах женщины и что-то еще.

Молодая принцесса занесла руку с кинжалом над моей головой.

Резкий удар, и брызги крови окрасили все вокруг.

«Когда нет сердца, оно и не болит, так ведь? А душа? Есть ли у вампиров душа? Неизвестно».

Надо мной небо, на нем звезды и Дама Луна. Тишина и спокойствие. Безмятежность ночи.

Маги говорят, что без своей сущности мы бы не могли восстать. Что же это, оказывается, у мертвецов есть суть, дух? Смешно, если бы церковники узнали об этом, их бы удар хватил.

— Ха-ха! — я сплюнул кровавые ошметки, мешавшие смеяться. Легкие, распоротые кинжалом, скоро срастутся. Эта не та боль, эту можно терпеть.

«У вампира, эгоистичного, бездушного кровососа, питающегося чужими слезами и болью, пьющего саму жизнь, — есть душа!»

Я зашелся в очередном приступе смеха. Он прошел так же быстро, как и возник. Дышать становилось легче.

«Хорошо, что хоть не болит. Любовь живет в сердце. Душа — это не сердце! Душа не болит.

Спасительница стояла надо мной, держа в одной руке испачканный кинжал, а в другой — пульсирующее сердце. Руки принцессы были по локоть в крови, крупные капли падали вниз, впитывались в почву.

Я ухмыльнулся и встал с мокрой от крови травы. На фоне луны ввысь взметнулись сильные кожистые крылья. Руки, уже не скованные невидимыми цепями, поднялись следом. Призвав в свидетели небо, я завопил что есть мочи:

— СВОБОДА!

Между сжатыми кулаками сверкнула молния.

— Ты слышала? — Селена, как призрак, выскользнула из-за угла.

Я собиралась, не замечая утопленницы. Пройти мимо, как всегда делала, игнорировать Селену и ее шпильки стало для меня обычным делом. Уже было миновала утопленницу, пока следующая фразочка не пригвоздила меня к месту.

— Твой бывший любовник, ой, простите, фамильяр. Ну мы ведь все знаем, как ты использовала вампирского принца для своих человеческих заговоров. Ну так вот, он вернулся.

Сердце пропустило удар. Возможно, я даже побледнела. Посмотрев на мое лицо, Ундина улыбнулась, эффект от ее слов, несомненно, был.

— Вернулся, чтобы занять трон и жениться. Принцесса вампиров вырвала его сердце из груди и присвоила, таким образом получив власть над ним. Он теперь принадлежит ей и душой и телом, подчиняется только ее голосу. Ты проиграла. Он больше не твой фамильяр! — Ундина зашлась мерзким смехом. Эхо подхватило звук ее голоса и отразило от стен. Этот звук торжества и ликования мне будет сниться еще долгие годы. Он леденил душу и выжигал надежду.

До этого момента я и не предполагала, насколько надеялась на то, что он придет за мной. Верила, мечтала, грезила, но не признавалась в этом даже сама себе. И вот все рухнуло, сломалось, сердце, до этого просто болевшее, теперь стало кровоточить.

— Откуда… ты… знаешь? — вырвался хриплый шепот из моих губ.

— Летучие мышки на крылышках принесли! — хмыкнула упыриха и, развернувшись, пошла прочь, бросив меня отупело стоять посреди коридора. Минута замешательства, и я, не разбирая дороги, понеслась в противоположную сторону. В конце коридора послышался торжествующий хохот Селены.

Ужас заключался в том, что в этом замке, каким бы огромным он не был, даже спрятаться негде. Хотелось посидеть подумать, забиться в щель, спрятаться ото всех. У меня не хватало сил держать спину прямо, позвоночник сгибался под грузом вины, разочарования и ужасного понимания ситуации.

Шанс упущен. Отвратительная новость и осознание, что он не придет, дезориентировали в пространстве. Это крах всего, всех надежд. Без надежды, без веры нет смысла жить. А приходится.

Я бестолково тыкалась то в одну комнату, то в другую, находила там Лорда Гипноса, Фобоса и Деймоса, смеющуюся мне в лицо ундину, пылающего Гелиоса. Не имея сил находиться с ними в одном помещении, выходила в коридор и блуждала по замку.

Дайте мне шанс побыть наедине самой с собой и подумать. Чтобы решить, что делать дальше.

Меня спасла библиотека, кладбище забытых идей, хранилище мудрости и знаний. Рука скользнула по корешкам. Есть ли хоть в одной из них рецепт спасения? Мудрое слово, опыт прошлых веков, который поможет все исправить?

В голове теснились тысячи мыслей и вопросов, но ответов не было. Мне предстояло придумать их самой и не ошибиться в выборе, а информации не хватало.

Я не хотела переступать через себя и обращаться к Селене с расспросами. Просто не могла. Если сделаю это, перестану себя уважать. А уважение к себе, сила духа, несгибаемость — это все, что у меня осталось. Мало. Но, что есть.

К вечеру несгибаемость дала трещину и, будучи запертой на ночь директором в своей комнате, я дала волю слезам. И к собственному ужасу и унижению — в голос. Благо Нагг уже отошел от двери не слышал, или сама тюрьма была звуконепроницаема.

На приглушенные всхлипы из-под софы вылез Монстрик и, составляя мне компанию, завыл в голос. К песни страданий присоединился и Ужастик: крупную, упавшую на руку слезу слизнул языком. Утыкаясь носом в мягких друзей, я заснула, так и не решив, как мне быть.

С утра начался очередной виток кошмара. Привезли платье.

Когда я оказалась его мерить, директор, коротко бросив пару фраз на змеином языке, выгнал портниху за двери и, нависнув надо мной, зашептал свистящим шепотом:

— Что значит не оденешь? Это твое свадебное платье и приданое. Где это видано, чтобы торжество проходило, а невеста была голой? Как прикажешь мне имитировать подготовку к свадьбе без обильных подарков, белого платья и прочего?

Помолчав секунду, Лорд сменил тактику.