Ирина Сергиевская - Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места

А в Марьиной роще один за другим заполыхали деревянные здания ранее доходных трактиров «Приволье», «Уют», «Антиповский». По странному совпадению, все их владельцы незадолго до пожаров застраховали свою недвижимость на огромную сумму в крупнейших страховых компаниях. Отгорев, но, отнюдь не прогорев, местные кабатчики и лавочники наперебой стали вкладывать страховые премии в строительство жилых домов, т. к. вокруг их лавок стали стремительно расти заводы и фабрики.

В начале XX века в Марьиной роще появились новые преступные промыслы. На месте нынешней пятиэтажки за № 64 по Октябрьской улице располагался двухэтажный дом с вывеской на стене: «Экипажное заведение». Владевший этим домом до середины 1920-х гг. Иван Ланин официально считался хозяином постоялого двора. Однако основной доход ему давали подряды на транспортное обслуживание налетчиков с Сухаревки и Хитрова рынка. Работавшие на Ланина грузовые извозчики-ломовики вывозили товары с подвергавшихся ограблениям складов Виндавской железной дороги. Они же, не задавая лишних вопросов, занимались оптовой поставкой в крупные московские магазины фальсифицированной паюсной икры, производство которой было налажено из балтийского сырья в складе у платформы «Зыково» (ныне «Гражданская»).

Кроме того, Ланин перепродавал в Москве краденых лошадей, которых ему поставляли цыгане, и вместе с местным портным Ильиным и трактирщиком Петром Шубиным держали на паях подпольный цех по перекройке ворованной со складов и из магазинов одежды, которую оптом сбывали на том же Сухаревском рынке.

С 1915 года самым доходным «теневым бизнесом» Марьиной рощи стал сбыт поддельных почтовых марок. Во время первой мировой войны из денежного обращения Российской империи, погружавшейся в инфляцию, стала стремительно исчезать разменная серебряная монета – гривенники, пятиалтынные и двугривенные. Вместо нее министерство финансов ввело в обращение почтовые марки достоинством в 10, 15 и 20 копеек с портретами царей Николая II, Николая I и Александра I. На обороте всех этих марок, впервые появившихся в 1913 году к 300-летию царствия династии Романовых, в военные годы ставили печать в виде двуглавого орла с надписью: «Имеет хождение наравне со звонкой монетой». Отсутствие какой-либо защиты на новых марках облегчило их массовую подделку. А вот их массовым сбытом фальшивых марок руководили проживавшие в Марьиной роще братья Алексеевы.

Летом 1917 года, когда по объявленной Керенским амнистии из тюрем Москвы на свободу вышли тысячи уголовников, Ильина ограбили и зарезали гастролеры. Тогда же оборвалась преступная карьера братьев Алексеевых, наладивших в конце 1917 года подделку мандатов Реввоенсоветов на право производства обысков и реквизиций.

Дольше всех из «крестных отцов» Марьиной рощи продержался кабатчик Петр Шубин, который в 1920-е годы легально держал в своем бывшем трактире «Уют» скромную чайную – и тайно вкладывал деньги в производство якобы контрабандных французских духов «Л’Ориган». На самом деле их разливала на взятой в аренду бывшей шоколадной фабрике Ливанова в 5-м проезде Марьиной рощи артель фиктивных кооператоров. Собрав достаточный капитал, они восстановили шоколадное производство, получив право на закупки фондового сахара и крахмала по твердым государственным ценам. По договору фабриканты должны были сдавать 70 % готовой продукции в госторговлю по твердой цене. Но на самом деле они сдавали государству минимум товара, сбывая большинство сладостей в провинцию по рыночным ценам. Когда работой фабрики в 1926 году всерьез заинтересовались ревизоры, хозяева тут же свернули «Цыганский пищепром», как иронично прозвали фабрику в Марьиной роще.

В 1920–30-е годы, когда в этом районе скопилось немало бандитского сброда, имя «Марьина роща» вновь стало символом «нечистого». Само же кладбище стало пристанищем для честных воров, кишело ими. Если случалось, какой-нибудь вор «спалился» с кражей, стоило лишь добежать до кладбища: потерпевший уже не решался преследовать его дальше. Случалось, угрозыск устраивал на кладбище облавы, но воров вовремя предупреждали их пристяжные шестерки, и бандиты уходили в многочисленные кладбищенские лазейки.

У всех на устах были имена Кольки Хрящика, Бориса Бондаря и других блатных, наводивших ужас на всю Москву. Марьина роща приобрела славу места, где можно легко приобрести поддельные документы или фальшивые ассигнации, сбыть краденое. В лабиринтах узких улочек рядом с домами добропорядочных граждан возникли настоящие воровские притоны. Большинство событий в фильме «Место встречи изменить нельзя» происходит в Марьиной роще. Свою неудачную засаду соратники Глеба Жеглова устраивают у Верки-модистки, живущей в 7-м проезде Марьиной рощи. Награбленное добро бандиты из «Черной кошки» прячут на задворках товарного двора Рижского вокзала. И, наконец, саму банду арестовывают в подвале продовольственного магазина на Трифоновской улице. По иронии судьбы, именно в Марьиной роще появляется первый советский маньяк, вошедший в историю криминалистики под соответствующей кличкой – «Маньяк».

В 1934 году на месте разоренного Лазаревского кладбища устроили Детский парк, а позже проложили трассу. На оскверненных перекопанных могилах гуляли пионеры и пенсионеры, веселилась и выпивала молодежь. На танцплощадке, получившей в народе циничное название «на косточках», звучали модные танго и фокстроты. Одновременно с кладбищем закрыли церковь. Вначале ее собирались перестроить под крематорий, но потом отдали церковь под общежитие для рабочих, затем мастерским театра оперетты. Из храма вместо звона колоколов стали разносится развеселые арии из водевилей. Сейчас церковь Сошествия Святого Духа восстановлена, в память обо всех погребенных на кладбище возвели и освятили Владимирскую часовню.

До сих пор стоит где-то в парке копнуть поглубже, попадаются кости. Был в советское время лозунг «Все лучшее детям!». Наверное, кладбища, с точки зрения власти большевиков, считались самым достойным местом для детей. Или большевики искали сандуновские миллионы?

На кладбище долгое время сохранялось надгробие в виде литого металлического креста, с которого спускаются две соединенные жалами змеи. Надпись на могиле гласила: «Отцу и матери от сыновей их». Могила со странным надгробием принадлежала купцам Сандуновым, отцу и матери знаменитого актера Силы Сандунова, оставшегося в памяти потомков устроителем знаменитых в Москве бань. Похоронив своих состоятельных родителей, братья Сандуновы с удивлением обнаружили, что за душой у них нет ни гроша. И куда девалось родительское состояние, неизвестно.