Джинн Райан - Нерв

Дойдя до конца квартала, я поворачиваю и медленно иду обратно. Иэн убалтывает парней в очереди, указывая в мою сторону. Мой личный сутенер. Потенциальные клиенты (это они так думают) пялятся на меня, чмокают губами, но головами трясут. Что у них за проблема? Может, с такого расстояния им кажется, что я тощая метла, а под длинными рукавами прячу следы от уколов? Или, может быть, одежда и отсутствие каблуков выдают, что я – всего лишь любительница? Значит, надо их переубедить. Арр-р-гх. Я чувствую, как желудок у меня завязывается в узлы, но все равно направляюсь к мужчинам. К счастью, у Зрителей хватает мозгов вести себя потише.

Чем ближе я подхожу к очереди, тем явственнее становится кислый запах, как от капустного супа. С мысленным стоном я понимаю – запах исходит от мужчин. Иэну что, обязательно было выбирать самых вонючих извращенцев на улице?

Иэн оборачивается мне навстречу.

– Иди-ка сюда, Рокси.

Рокси? Это что, мое имя?

– Э-э, конечно, Стоун.

Он хватает меня за руку, будто я – его собственность.

– Эти ребята не верят, что ты стоишь таких денег.

Я закусываю губу.

– Может, они и правы. Я тут в первый раз и нервничаю.

Тип с дряблым лицом похотливо косится на меня.

– В первый раз? Ну тогда понятно, почему она так странно одета.

Странно одета? Сначала я чувствую себя оскорбленной, потом – польщенной. Кому бы захотелось казаться своей в подобном месте?

– Это все, что я могла себе позволить. Красивые шмотки такие дорогие. – Я опускаю взгляд на мои несчастные, совсем нешлюховатые балетки. Вдали завывает сирена.

Тип скребет у себя под мышкой.

– Дам тебе пятьдесят, это все, что у меня есть, и это больше, чем здесь обычно просят.

Я поднимаю голову и гляжу на Иэна, как раненый Бэмби.

– Не знаю, смогу ли я вообще это сделать, хотя маме правда очень нужна эта операция. Дай мне немного отдышаться, ладно?

Последняя реплика – чистая правда. Если я не отойду, то упаду в обморок от запаха.

– Конечно, сестренка. – Иэн похлопывает меня по макушке и возвращается к переговорам, как и подобает образцовому брату. Я совершаю еще одну прогулку вдоль тротуара.

Мимо проходят несколько парочек, все они ведут себя одинаково: едва заметная улыбка и быстрый взгляд у парней, возмущенное фырканье и более долгий взгляд у девушек. Как они не понимают, что я – такая же, как они? Черт, последняя девушка, окатившая меня презрением, была в точно такой же футболке, как у меня.

Нельзя принимать это близко к сердцу. Это просто ролевая игра, которая не имеет ничего, ничего общего с настоящей жизнью. Я выдавливаю улыбку для следующей пары, которая идет мне навстречу, и к моему крайнему удивлению, мне улыбаются в ответ. Потом парень подбегает ко мне и обнимает за плечи.

– Эй, – говорю я, пытаясь вырваться.

Девушка снимает нас, а парень дергает меня за хвостик и шепчет: «Ви! Ты просто молодчина!»

Я бью его по рукам.

– Не трогай меня, гад!

Иэн несется к нам и орет парню, что он сейчас его в кровь изобьет, но они с девушкой только хихикают и быстро удаляются туда, откуда пришли. Иэн хочет их догнать, но я его останавливаю.

Делаю глубокий вдох.

– Плюнь на них. Нужно сосредоточиться на испытании.

Сначала Иэн сопротивляется, но, подумав пару секунд, останавливается.

– Если опять попадутся приставучие Зрители, просто ори, ладно?

Я киваю и возвращаюсь к делу. Спустя пару минут одна из машин притормаживает прямо рядом со мной. За рулем мужчина средних лет с кустистыми бровями.

Он ухмыляется.

– Ты, кажется, слишком молода, чтобы бродить здесь совсем одной. Только погляди, как ты дрожишь.

– Я достаточно взрослая. Просто мне холодно.

– У меня тут сиденья с подогревом. Могу подвезти.

Я жду продолжения. Ну пожалуйста, пусть кто-то это снимает. Я бы попытала счастья со своей дохлой камерой, но боюсь его отпугнуть.

Он постукивает по рулю в такт песенке диско.

– Ну что, забирайся?

– Э-э, ты, конечно, симпатичный, но…

Мимо проходит Иэн, руки сложены на груди: он держит камеру так, чтобы было не заметно, что он снимает. Он встает позади машины. Будем надеяться, если кто-то пройдет мимо, то подумает, что это сутенер приглядывает за своей девочкой.

Тип в машине, похоже, Иэна не замечает. Он потирает щеку.

– Тебе нужны деньги на еду? Может, я смогу помочь.

– Да, я такая голодная. – Подчеркиваю слово «голодная».

Он ухмыляется.

– И сколько же ты ешь?

Мне хочется стошнить, прямо здесь и сейчас, но я все-таки отвечаю:

– Много.

Он смеется.

– Маленькая девочка, большой аппетит. Баксов на двадцать, а?

Я раскрываю глаза пошире.

– Раз в пять больше.

Ухмылка исчезает.

– А ты маленькая скупердяйка, а?

Я потираю ладонью бок.

– Нет. Просто я очень старательная.

Он поднимает бровь, похожую на гусеницу. Не хочу даже думать о том, что он там сейчас воображает.

– Ты просто прелесть, но так много я дать не могу. Это против моих убеждений.

Будто у типа, падкого на малолетних проституток, могут быть убеждения.

– Очень жаль. Хорошего вам вечера.

Он резко подает машину назад, так что Иэну приходится отпрыгнуть.

– Думаешь, ты тут нарасхват, да?

Мне уже ясно, что это ни чем хорошим не кончится.

– Нет.

Он орет:

– Сука! – и бьет по газам. Испуская облако выхлопов, он останавливается выше по улице, рядом с девушкой в высоких сапогах с заклепками.

Я чувствую, как у меня подгибаются коленки. Сначала те проститутки, а теперь этот тип. Не помню, чтобы раньше меня называли «сукой» дважды за один вечер, даже дважды за один месяц не было. Нижняя губа у меня начинает дрожать.

Иэн подходит и стискивает мое плечо.

– Не позволяй ему до себя докопаться. Это просто урод, которому не досталось то, чего он хочет. Мы сделаем это. Увидишь. А пока просто собираем классные кадры.

Он отходит, чтобы занять позицию неподалеку.

Я разочарованно наблюдаю, как девушка с заклепками общается с бровастым типом: сплошные кивки и улыбки. Вокруг столько шлюх, готовых работать меньше, чем за сотню, как я вообще смогу найти клиента? НЕРВ сделал это слишком сложным. А чего я ожидала? Ведь на кону новый навороченный телефон!

Через пару минут девушка обходит машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье. Как только она исчезает из зоны видимости клиента, с ее лица исчезает всякое выражение. О чем она думает? Что это – не настоящая ее жизнь, как я говорила себе за минуту до этого?

Вдруг на меня наваливается ужасная усталость. Все, чего мне сейчас хочется, – вернуться домой, принять горячую ванну и завалиться в кровать. На ходу я проверяю телефон. Новых сообщений нет. НЕРВ, должно быть, все заблокировал. Они что, не понимают, как мне нужна моральная поддержка?