Альгис Будрис - Грязь [Компиляция]

Мужчина. Огромный мужчина. Он выбежал на улицу с большой лестницей на плече. Достал что-то вроде рычага, подиях люк на улице, опустил туда лестницу и начал протискиваться в отверстие. Эдди уставилась на него, как загипнотизированная. Он случайно поднял глаза и увидел женщину в припаркованной машине, которая смотрела на то, как он втискивает свое огромное тело в раструб канализационного колодца.

Время — двадцать два двадцать.

Эдди заметила, что гигант смотрит на нее, и похолодела. Она почувствовала нарастающий страх и интуитивно повернула ключ зажигания, вздрогнув от радости, что мотор заработал. Не оглядываясь на странного мужчину, она нажала на акселератор, включила скорость и рванула. Потом посмотрела в зеркало, пытаясь что-то разглядеть, но было темно, и она не увидела, что мужчина вылез из отверстия и направился быстрыми шагами ту да, где была припаркована ее машина.

Повернув за угол, она начала дышать ровнее, страх прошел, и тяжесть свалилась с ее души, как невидимый камень. И она выкинула из головы тот сверхъестественный ужас, в который привел ее этот человек. У Эдди были более интересные вещи, на которых она могла сосредоточиться. Она гадала, звонил ли ей сегодня Джек, как они договорились, и когда они встретятся. Но мысли Эйхорда в два тридцать два далеки от романтики. Сейчас он только полицейский, беседующий с коллегами. Воздух наэлектризован возможностью задержания «Убийцы Одиноких Сердец».

— В чем проблема, Джек? — спросил один из сыщиков у Эйхорда.

— Это все не то.

— Ерунда?

— Да.

— К черту. Совершенно пустая трата времени. Что вы еще хотите найти здесь? Мы же поймали этого сукиного сына.

— Я так не думаю.

— Это пустая трата времени, Джек, — сказал другой полицейский.

— Нет. Я вовсе так не считаю.

— У нас есть свидетель. Мы поймали преступника с психическим комплексом, мужчину с бритвой. При аресте он оказал сопротивление. У нас есть тело. У нас есть орудие преступления. Есть мотивы. Точно, это пустая трата времени.

— Нет. — Эйхорд помотал головой.

— Пошли!

— Это не тот, кого мы ищем.

— Но есть же свидетель. Попс.

— Мертвый мальчик. Вот чем мы располагаем. Допустим, он убил мальчика. Но что касается Сильвии Касикофф, говорю вам, парни, я сомневаюсь.

— Почему? — спросил Арлен.

— Потому что орудия преступления разные. Он вырвал сердце при помощи скальпеля. Маленького такого — черт, как он называется? — Бенсона и Хеджеса — что-то вроде этого?

— Хирургический скальпель Брукстоуна и Дженсена.

— Правильно. Им он его и порезал, спорю на деньги.

— Значит, в этот раз использовал скальпель. Что из того, что других он убивал большим охотничьим ножом. Может быть, ему надоело им убивать? И сейчас он убил скальпелем. Какая разница?

— Да и с экспертизой пока неясно. Нет. Я не думаю, что мы взяли настоящего убийцу, вырывающего сердца. Мы поймали лишь его подражателя.

— Но Джек!..

— Слушаю тебя, Лу.

— Что тебе кажется подозрительным в этом деле?

— Ожоги. Что-то из способа, каким он мучил мальчика. Он как будто играл с ним, а потом вырвал сердце, чтобы сбить нас с толку, чтобы мы подумали на «Убийцу Одиноких Сердец». И поэтому, вырвав сердце из груди, он выбросил его. Другие обычно делали с ним что-нибудь, использовали его в каком-то ритуале или еще где-то. И потому я сомневаюсь, что мы схватили настоящего убийцу. Ведь это не были ожоги. Это было что-то другое.

— Джек. Уверен, ты удивишься, когда ознакомишься с докладами из лаборатории. У этого охотничьего ножа большое лезвие. Не хочешь ли отметить это дело?

— Пожалуй. — Эйхорд засмеялся. — Надо молиться, чтобы ты оказался прав.

Полицейские были в хорошем настроении, несмотря на особое мнение Джека, и вся компания направилась в бар, чтобы это отметить. Эйхорд пошел тоже.

В двадцать два двадцать шесть Дэниэл Эдвард Флауэрс Банковский, вопреки своим правилам, проигнорировал женщину, которая его видела, и усталый, голодный спустился в темный мир подземелья. Теперь он находился в девятнадцати футах южнее чикагской главной линии К-138С-10, в маленькой комнатке под ближайшим к линии отверстием, где он сидел тихо, медленно поглощая холодные пирожки с яйцом стоимостью в сорок долларов и думая о своем будущем.

Его мозг рисовал ужасные, отвратительные картины с изнасилованиями, убийствами и уродствами. На другом уровне его подсознание регистрировало последние события в своем компьютере, и тихий голос шептал: «Хорошо, ты это еще раз сделаешь. И совершишь еще одну ошибку». Он подсознательно почувствовал, что все глубже погружается в пучину возмездия, которое продолжало безжалостно преследовать его массивное тело.

Он проглотил одним махом еще один пирожок, уставившись в черноту своими маленькими глазками, похожими на твердые темные кусочки мрамора. Угольно-черные поросячьи глаза внезапной смерти. Зло… Пока оно в безопасности, в глубине канализационной сети.

Эдди Эмелин Линч ехала на север. Вектор ее жизни уже пересек вектор жизни монстра. В пути она слушала приятную песню по радио, думая о человеке, в которого была влюблена, о Джеке Эйхорде, который в этот момент смеялся с друзьями.

— Что?

ЧТО?

Слово взорвалось в тишине комнаты, разбудив его, как будит человека струя холодной воды, пролившись на голое тело спящего. Хотя внешне он проснулся, но еще остается во власти цепкого и реалистичного, до деталей ночного кошмара, который посещает людей вместо исповеди.

Джек Эйхорд был горячим поклонником так называемых «черных фильмов», фильмов о ночных похождениях представителей преступного мира сороковых-пятидесятых годов. Ему нравилось черно-белое старое кино о поисках постоянно ускользающего Мальтийского Сокола. Один такой фильм с участием Виктора Мэтью и Бетти Грейбл назывался «Я проснулся от ужаса». Именно его вспомнил Эйхорд, когда проснулся и прокричал слово «Что?».

ЧТО?

Он прокричал слово «Что?» во всю силу своих легких. Комната взорвалась от шума, и он, проскользнув через завесу страшного сна, понял, что звонит телефон, схватил трубку и проорал:

— Что-о?

— Джек? Ты проснулся? — спросила она.

— А?

— Это Джек?

— А? Да. Да. Эдди?

— Ты еще спишь? Уже больше десяти часов. Извини. Ты приехал поздно, мне не надо было звонить. Извини.

— Все нормально.

— Джек! Я поздравляю тебя!

— А? — Господи, который сейчас час? Он был совершенно сбит с толку.

— Ты во всех телевизионных выпусках и в утренних газетах. Ты — знаменитость. Кроме одной газеты, где тебя назвали Джек вместо Джек Эйхорд, но в телевизионных программах тебя даже не называют по имени, а только «знаменитым экспертом по серийным убийствам» или что-то в этом роде, и…