Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна

– Я ничего не сделал, как всегда. Я хотел, но не смог.

– Ты и не должен был ничего делать.

– Почему? Потому что я слабый? Потому что у меня не хватит сил?

– Потому что ты не должен рисковать ради меня жизнью.

– Черт возьми, Ари, дело не в тебе, – восклицает Хэрри. – Это всегда было чем-то бо́льшим, чем спасением твоей жизни. Ты никогда не думала о том, что я и свою жизнь спасаю? Что это позволило бы и мне ощутить себя кем-то?

– Ощутить себя кем, Хэрри? Ты не понимаешь, что говоришь.

– Тебе легко…

– Легко?

– Люди всегда так делают, всегда. У них есть нечто важное, нечто такое, за что стоит держаться, и они возмущаются, мол, это сложно и невыносимо. А как жить тем, у кого нет предназначения? Как жить слабакам, которые валятся в обморок каждый раз, едва угроза нависает над головами их близких?

– Ты сделал гораздо больше, чем тебе кажется.

– Не надо успокаивать меня, Ари. Я не ребенок.

– Ты всегда был рядом, когда мне было плохо. Вот что важно!

– Важнее спасти жизнь брату, – отрезает Хэрри, – важнее остановить тебя, когда ты бежишь спасать его.

– Ты поддерживал меня! Руки опускались, а ты… ты всегда был рядом.

– Я не хочу быть просто веселым мальчиком, который только и делает, что отпускает шуточки. Я хочу помочь тебе или Мэтту, кому угодно, когда потребуется.

– И что ты под этим подразумеваешь?

– Умение защитить вас, но я, – Хэйдан взмахивает руками, – я и себя-то защитить не могу. Так что, – он пинает какой-то камень, – ладно, неважно…

Парень отворачивается к пикапу, а я не знаю, что ему сказать. Может, и не нужно ничего говорить? Неожиданно я понимаю, что нас с Хэрри свел вовсе не случай. Мы стали друзьями не потому, что оказались в нужное время в нужном месте. Просто Хэйдан понимает меня. Понимает, что я чувствую. А я понимаю его, пусть и пытаюсь изо всех сил уберечь от опасности. Мы слишком похожи, пусть и очень разные. Поэтому он мой друг, поэтому он рядом. Ведь мы оба боремся не только с миром, но и с собой.

Я беру его за руку, разворачиваю и обнимаю. Остатки сил разом покидают меня. На ногах я стою только благодаря крепким объятиям друга.

– Ты – исключение, Хэрри, – шепчу я, перебирая его волосы, – ты борешься с тем, что гораздо сильнее тебя, и не сдаешься. Я не встречала таких людей. У тебя есть дар и есть проклятье. Как и у меня, Хэрри. Это доброта, которой могут воспользоваться, которую часто недооценивают. Поверь мне, быть героем – это не значит спасать всех. Невозможно спасти всех. Но ты всегда спасаешь меня, ты можешь не знать об этом, но это так. И Мэтт согласился бы со мной.

– Впервые, – едва слышно усмехается Хэйдан, и я киваю.

– Да. Впервые.

Хэрри вновь прижимает меня к себе, и я зажмуриваюсь.

– Ты не должен быть таким, как я или Мэтт, или кто-то другой. Ты должен быть собой.

– Я не хочу быть собой.

– Ты должен им быть, – настаиваю я, тяжело вздыхая, – если бы все люди были такими, как ты, за такой мир стоило бы бороться, Хэйдан. Слышишь?

Он нервно кивает, а я еще сильнее прижимаю его к себе.

Лишь сейчас, когда руки Хэрри обнимают меня, когда глаза его зажмурены, а плечи дрожат, я понимаю, что друзья нуждаются во мне не меньше, чем я в них. Не думала, что кто-то хочет быть со мной рядом, что я могу поддержать и придать сил.

Я не зря очнулась, теперь я в этом уверена: мне есть к кому возвращаться, есть люди, которые действительно меня ждут. Значит, и смысл в жизни тоже есть.

Я с нетерпением дожидаюсь полуночи.

Едва секундная стрелка пересекает отметку, чужие ощущения испаряются, освобождая голову, позволяя собственным чувствам наполнить мое тело.

Я сижу в кресле, завернувшись в одеяло. Я смыла с себя кровь, расчесала волосы. Мне уже не так плохо, да и Норин обработала раны. Я в порядке. Все хорошо.

В полном спокойствии поднимаюсь и надеваю ветровку, собираю в хвост волосы. Выхожу из комнаты. На этот раз мне удается идти бесшумно, и я покидаю дом никем не замеченной. Я уже почти преодолела тропинку, наслаждаясь тишиной, по которой так сильно соскучилась, как вдруг улавливаю рядом с собой движение. К огромной досаде, замечаю Джейсона и картинно закатываю глаза.

– И когда я прокололась?

– Когда закрывала дверь.

Задумчиво покачиваю головой и киваю:

– Буду знать.

Собираюсь продолжить путь, но он кладет руку на мое плечо.

– И ты правда считаешь, что поступаешь разумно? – спрашивает Джейсон, вытаскивая из кармана пальто пачку сигарет.

– Да.

– Неправильный ответ.

– Я должна идти.

– Ты должна остановиться. – Мужчина затягивается. – И ты сама это понимаешь.

– Я хочу найти их, – спокойно объясняю я.

– А потом?

– Убью их.

– Так прямо возьмешь и убьешь. – Джейсон выдыхает дым и кивает. – Отличный план. А вдруг убьют тебя?

– Организуешь похороны, – невесело шучу я.

– Ты совершаешь огромную ошибку.

– Черт возьми, Джейсон, ведь я могу просто приказать. И ты уйдешь. Давай не будем устраивать сцен. Я все равно пойду к ведьмам, я должна отомстить за то, что они сделали с Мэттом, с Хэрри, со школой. Люди достали: смотрят на меня так, будто я Дьявол, а не тот зализанный блондин, что приходил ко мне в спальню. Считаешь, это правильно?

– Нет, – выдыхает мужчина, удивляя меня ответом.

– Нет? Тогда в чем моя огромная ошибка?

– В том, что ты идешь одна. А чему я тебя учил, девочка? – Джейсон выкидывает окурок. – Не борись в одиночку, здраво оценивай свои возможности.

Он кивает, чтобы я следовала за ним, и мы идем к черной машине, припаркованной в густой тени.

Что движет им? Что заставляет его помогать мне? Мы ведь едва знакомы. Мы не ровесники и совсем не похожи. Мы лишь связаны тайной, как и сотни невероятных существ, живущих на земле.

Уже в машине, когда Джейсон выжимает газ, я спрашиваю:

– Почему?

– Что?

– Ты помог мне в Дилосе, отвез домой, остался. Почему, Джейсон?

Мужчина потирает пальцами подбородок.

– Сестра, – Джейсон хмурит лоб, – у меня была сестра, и, клянусь, волосы у нее были такого же огненного цвета, как у тебя.

– Была?

Я изучаю осунувшееся лицо мужчины и неожиданно ощущаю холод, проскользнувший в его глазах.

– Она была оборотнем?

– Нет. Она была человеком.

– И что с ней случилось?

– Она заболела.

– Заболела? – Бессилие и равнодушие не дают мне удивиться, и я просто смотрю на Джейсона, считая полной бессмыслицей, что кто-то умирает от болезней. Я уже не верю в то, что в мире есть зло, помимо Люцифера.

– Да. Ей было тринадцать.

– Несчастливое число, – бросаю я, рисуя на запотевшем стекле узоры. Возможно, умереть от болезни легче, чем переживать то, что каждый день переживает сам Джейсон. Возможно, теперь его сестре хорошо. – Рак?