Тим Каррэн - Тень скитальца

Это существо извивалось, увеличивалось в размере, и мы слышали, как оно ползёт и колышется.

— Свет! — закричала Элизабет. — Оно боится света!

Умная девочка.

Я как раз подумал о том же.

Я засунул пистолет в карман пальто и начал изо всех сил дёргать за приколоченные доски.

А за нашими спинами из темноты поднималась живая громада теней.

Было слышно, как она касается стен и потолка, поднимая перед собой большую волну горячего зловония, как вырывающийся из литейной печи воздух.

И тут у меня получилось оторвать одну из досок, и в комнату проникли несколько лучей полуденного солнца, вспоровшие окружающую нас темноту, как острые клинки.

Раздался оглушительный визг, словно кто-то наступил на крысу.

Очень большую крысу.

И вместе с воем тени отпрянули, а я только этого и добивался.

Я отшвырнул оторванную доску и принялся за другие, пока всю комнату не залил дневной свет.

Существо исчезло.

На стенах и на полу осталась розоватая слизь, запахом напоминающая свежеразделанного борова. Но на этом всё.

Элизабет помогла мне оторвать все доски. Из окна открывался вид на одно- и двухэтажные домики Провиденса.

Мы смотрели на здания, узкие дымоходы на крышах, поднимающиеся ввысь деревья и петляющую между ними дорогу.

А вдалеке виднелся Федерал-Хилл — множество многоквартирных, собранных вместе домов, словно собранный ребёнком конструктор из кубиков.

А на вершине холма тянулась шпилем к небу разваливающаяся Церковь Звёздной Мудрости.

Да, мы смотрели именно на то, что повергло Роберта Блейка в пучину безумия.

— Давайте выбираться отсюда к чёртовой матери, — произнёс я.

Следующий шаг я решил сделать в одиночестве.

Я высадил Элизабет у отеля «Корона» на Вейбоссет-Хилл и отправился на Федерал-Хилл.

Нужно было осмотреть эту церковь собственными глазами. Конечно, мне хотелось этого так же, как и собственноручно обрубить пальцы тесаком, но… Деваться некуда.

Это моя работа.

Конечно, я мог солгать и поводить Элизабет за нос, но я был не таким парнем.

Может, я и не самая яркая звезда на небосклоне, но если мне платят деньги, я продолжаю честно гореть изо всех сил.

Кое-что до сих пор не давало мне покоя ещё с тех комнат на Колледж-стрит, и теперь пришло время со всем разобраться.

Я неплохо знал Федерал-Хилл.

Улочки там были старыми, узкими и запутанными, как клубок змей.

Я подъехал как можно ближе, а потом отправился пешком.

Я видел множество людей на улицах, слышал голоса, говорящие на итальянском и португальском.

У подъездов толпились старики, а женщины присматривали за копошащимися в грязи детьми.

Над головами хлопало и трепыхалось развешанное на верёвках стираное бельё.

В деревянных клетях сидели цыплята и кролики, а торговцы с ручными тележками продавали всё: от столового серебра до жареных сосисок.

Но, чем ближе я подходил к церкви, тем меньше мне встречалось народа, и, в конце концов, я остался один-одинёшенек на большой булыжной мостовой перед зданием.

Чуть дальше раскинулась небольшая площадка.

За ней стояла церковь, отгороженная покосившейся железной и уже ржавой оградой.

Сделав глубокий вдох, я поднялся на насыпь и протиснулся сквозь щель в заборе.

Я оглянулся, но не увидел за собой ничего, кроме грязных зданий, обветшалых домов и нескольких любопытных лиц, выглядывавших из окон.

Я был сам по себе, и я это прекрасно осознавал.

Я пересёк внутренний двор — жёлтый, мертвый и бесплодный; земля под ногами потрескалась, словно я находился в пустыне.

Церковь походила на какой-то гигантский кладбищенский саркофаг или усыпальницу, которая поднималась прямо из мёртвой земли.

Стены были грязными, заросшими мхом и лишайником, а крыша зияла дырами от бесчисленных бурь.

Окна были высокие, стрельчатые и закопченные.

Чуть выше располагалась колокольня, увенчанная длинным сужающимся шпилем, который склонился в сторону и грозился с минуты на минуту обвалиться на землю.

Это было действительно жуткое место, и от одного взгляда на церковь кровь в моих жилах похолодела, словно под воздействием хладагентов.

Интересно, о чём думал Блейк, когда стоял на том же месте, что и я?

Я решил, что двери церкви будут заперты, как упоминал в своих дневниках Блейк, поэтому обошёл нагнетающее тоску здание с другой стороны, пробираясь через сорняки и торчащие из-под земли обломки старых памятников.

Я нашёл открытое окно подвала и влез внутрь.

Внутри включил фонарик и в его свете рассмотрел ящики, бочки и свисающую со стропил густую паутину.

Я слышал, как кто-то бегал и скрёбся в темноте, но это было не удивительно.

В старой заброшенной дыре, подобно этой, должно быть полно крыс.

Поднявшись наверх, не терял времени.

Я прошёл по проходу, вздымая клубы пыли.

Скамьи были грязными, изъеденными червями и затянутыми белым кружевом паутины.

Я двинулся через неф в холл и обнаружил винтовую лестницу, которая поднималась в башню.

Она была узкой, крутой и тоже заросшей паутиной.

От стоящей в воздухе пыли я чихнул.

Лестница доходила до комнаты, которая в обычной церкви была бы колокольней. Но это место нельзя было назвать «обычным».

Ничего удивительного.

Когда-то это место называлось Церковью Свободной Воли, прежде чем в 1840-х годах её не передали Церкви Звёздной Мудрости.

Руководил им профессор Боуэн — о нём в своих дневниках упоминал Блейк.

Предположительно, последователи Звёздной Мудрости были одержимы неким странным древнеегипетским камнем, с помощью которого они могли призывать в наш мир Скитальца Тьмы, так же известного под именем Ньярлатотеп.

Не думайте, что я верю во весь этот бред, просто придерживаюсь фактов.

Как только вошел в помещение, то почувствовал, что задыхаюсь.

Стены располагались близко друг к другу, а створки окон прогнили.

Воздух был странным: сухим, с непонятным мускусным запахом, напоминающим секрет желез рептилий.

Я стоял на пороге, судорожно втягивая воздух и понимая, что могу потерять сознание. Голова кружилась, как шарик на колесе рулетки.

Но спустя пару секунд, в голове прояснилось, и я мог соображать.

Я тяжело сглотнул и обвёл фонариком помещение.

И видел то же, что видел Блейк… Ту же комнату, те же стулья с высокими спинками, стоящие перед каменным постаментом. А на том постаменте — жёлтая металлическая коробка.

А в коробке…

Матерь Божья! Сверкающий Трапециоэдр.

Этого не могло быть. Но вот он — лежит прямо передо мной.

Судя по информации, которую узнала Элизабет и её семья, сразу после смерти Блейка сюда пришёл доктор по имени Декстер, знакомый с ситуацией, забрал камень и бросил его в самый глубокий залив Наррагансетт.