Виталий Ячмень - Маленькое счастье (СИ)

Женя рассказала им, что мать проснулась и захотела сделать бутерброд с маслом. Дочь, которая присматривала за ней, она позвала с собой, чтобы тоже угостить. Женя даже не подозревала, что задумала мама, так что пошла без вопросов. Когда они спустились в кухню, Наташа подошла к ножам и выбрала из них самый большой. Она повернулась к дочери, помахала ей ножом и пошла к ней, что-то бормоча себе под нос. Женя побежала наверх, хотя сейчас все прекрасно понимают, что бежать ей надо было на улицу, там бы она могла найти себе помощь. Она забежала в ванную и закрыла за собой дверь. Страх настолько сковал её, что она просто не могла кричать и звать на помощь, поэтому просто стояла за дверью. Мать ножом отодвинула замок и зашла в ванную комнату, Женя же при этом осталась прикрытая дверью. Когда мать прошла чуть глубже в комнату, Женя попыталась проскочить у неё за спиной, но та резко развернулась и порезала ей руку. От боли Женя уже и закричала. Мать же, по непонятной причине залезла в ванную, как предположил Василий Александрович, хотела смыть кровь с ножа и стереть отпечатки. А может, сказывалось её психическое состояние.

Таковой и осталась официальная версия, которую все собравшиеся в комнате наверху, приняли за основную. Наташу, когда она пришла в себя, тоже пытались убедить в этом, но та стояла на своём: дочь сама порезала себя.

Конечно, помощь Жене оказали. Её перемотали дома, затем отвезли в больницу к очередным знакомым Василия Александровича. Врачам сказали, что она сама порезалась, пытаясь помочь родителям с уборкой на кухне. Полицию никто не вызывал, а Наташу уговорили на следующий день поехать к врачу, куда её и отвёз Андрей, оставив дочь на дедушку с бабушкой.

***

Андрей дожидался жену перед дверями, которые отделили его от происходящего в кабинете профессора. Сергей Петрович Пархоменко, давний друг тестя, с которым тот постоянно выезжал на охоту, пообещал, что постарается во всём разобраться. Василий Александрович очень просил его не распространять особо эту информацию, так как переживал за отношение людей к его дочери. Профессор обещал сохранить всё в тайне, если ситуация будет не настолько сложна, что дочь друга придётся оставить на лечение в больнице.

Андрей ждал, как ему показалось, чуть ли не полдня, но когда открылась дверь, он, посмотрев на часы, весьма удивился – прошло только полтора часа. Из кабинета вышел Сергей Петрович, который махнул рукой поднявшемуся Андрею, чтобы тот пока не вставал, и посмотрел вдаль по коридору. Андрею показалось, что он там пытался высмотреть кого-то, но так никого не обнаружив, повернулся к Андрею.

– Молодой человек, зайдите, пожалуйста, ко мне.

Андрей поднялся и прошёл мимо Пархоменко, который так и остался стоять в двери. Он пропустил мужа женщины, сидевшей у него в кабинете, и зашёл за ним следом. Войдя в кабинет, Пархоменко увидел Наташу, всё так же сидевшую с опущенной головой, и её мужа, который стал у неё за спиной и смотрел на жену сверху вниз. Было такое чувство, что она его не замечает, хотя только что очень спокойно и уверенно рассказывала ему свою историю. Профессор знал способы, как разговорить человека, так что Наташу, которая поначалу просто молчала и сидела, потупив в пол взгляд, он разговорил весьма быстро. Теперь надо было объяснить всё мужу и узнать его версию происходившего.

– Андрей, вас ведь так зовут? – дождавшись кивка мужа, профессор продолжил, – Василий Александрович рассказал мне одну версию вчерашних событий, его же дочь рассказывает совсем другую. Вы, как я понял, были первым на месте происшествия, так вот, я хочу услышать, что, по-вашему, произошло. Кто виноват: ваша жена или ваша дочь?

После этих слов профессор сел за свой стол и пристально посмотрел на Андрея. Но не это было самым тяжёлым. Его жена так же смотрела на него, приподняв вверх голову. Они ждали ответа, и он должен был им его дать.

– Ну, понимаете… Я думаю…

– Смелее, – перебил Андрея профессор, так как не хотел давать мужу Наташи время на придумывание ответа, – я понимаю, что это очень сложно для вас, но всё же, я жду от вас честного ответа. Поймите меня правильно, для полного описания и понимания произошедшего, мне необходимо ваше мнение. Вы были первым, кто вошёл в ванную, вы видели всё то, чем закончилось вчерашнее событие. Так что ваши слова – очень важны для меня. Они уже, почти, ничего не решают, но всё же…

Андрей пересилил себя, свой страх и заговорил.

– Женя закричала первой. Когда мы были на улице, то сначала я, да и все остальные, услышали её крик. Затем закричала Наташа. Исходя из этого, я думаю, что что-то действительно произошло с Женей. Да что там думать! Мы же все знаем, что с ней произошло. Да, я увидел жену с ножом, стоявшую, зачем-то, в ванной. Да, я увидел дочь, лежавшую в луже крови…

– Это всё очень замечательно. И поверьте мне, я очень рад, что вы набрались смелости рассказать об этом, но я спросил у вас о другом. И будьте добры, дайте мне ответ на этот вопрос: кто виноват в случившемся? Всё-таки виновата ваша жена, порезавшая руку дочери? Или, действительно, дочь сама порезала себе руку, чтобы подставить свою мать? Как вы считаете?

– Я думаю, что виновата Наташа… – он выдохнул и отвёл взгляд. Андрей понимал, что жена сейчас смотрит на него с ненавистью или просто с желанием убить, но по-другому ответить он не мог. Он думал весь вчерашний вечер, что сделала бы полиция, если бы они её вызвали? Ответ находился только один: они забрали бы Наташу. Никто бы не поверил ей, и полиция стала бы на сторону ребёнка. Сомнений в этом у Андрея не было, так что, поставив себя в позицию судьи, он вынес вердикт именно жене, как самое очевидное решение.

– Вот видите, как всё легко. – Андрей сначала решил, что обращаются к нему, но Сергей Петрович говорил с его женой. – Я же говорил вам, что вам никто не верит. А вы всё ещё цеплялись за своего мужа. Ну, так что, как и договаривались?

– Да… – тихо, почти шёпотом проговорила Наташа, – Я остаюсь…

– Не понял? – Андрей посмотрел сначала на жену, в глазах которой была только усталость, затем на врача. – Что это значит? Где остаётся? У вас в больнице?

– Ну да. – Сергей Петрович встал из-за стола и подошёл к нему. – У нас с ней была договорённость, если вы верите в её историю, то я тоже смогу поверить, если же нет… Ну, тогда она остаётся у нас на обследование с последующим лечением.

– Что вы такое говорите? Моя жена сумасшедшая?

– Нет! Что вы! Конечно же, нет! Да и не могу я ставить диагноз, поговорив с человеком всего около часу. Сначала её надо обследовать, а потом уже и делать соответствующие выводы, но сейчас… Сейчас, я могу предположить, что ваша жена стоит на пороге срыва, за которым развивающаяся по каким-то причинам шизофрения, просто выплеснется на окружающих. А выплеснуться она может и большей кровью. А не так как вчера.