Михаил Ежов - Фаталист

– У Платона я читал об андрогинах – двуполых существах, – сказал Вернер. – И они были самодостаточны и совершенны. Никаких проблем с психикой.

– Потому что их мужское и женское начала не конфликтовали, – не растерялся Майнер. – Восстановить гармонию между ними – значит исцелить душу.

– Значит, ваш метод состоит в том, чтобы устранить причины, по которым мужчина и женщина в пациенте не могут «договориться»? – подвел итог Григорий Александрович.

– Именно, – улыбнулся швейцарец.

– И как, получается?

– Трудно сказать. Методика новая, результаты пока… неоднозначные.

– Что ж, остается лишь пожелать вам удачи.

– Спасибо. Я верю, что в конце концов мои усилия принесут плоды.

Майнер налил себе и гостям чаю из самовара.

– Так вы хотите посмотреть моих подопечных? – спросил он после непродолжительной паузы.

– Тех, кто поступил в последнее время, – ответил Григорий Александрович. – Много у вас таких?

– Всего двое. Остальные здесь минимум три месяца.

– Кто эти новенькие?

– Женщина и мальчик.

– Мальчик?

– Собственно, скорее юноша. Нервный срыв.

– Небось на почве неразделенной любви?

– Отчасти вы правы.

– Отчасти?

Майнер обмакнул бублик в чай и задумчиво пожевал губами.

– Отчасти, – повторил он. – Видите ли, этот молодой человек – я не стану называть его фамилию, ибо она довольно известна в Европе, – так вот, он влюбился в одну достойную девушку, и чувство было взаимно.

Дело шло к свадьбе, как вдруг юноше этому взбрело в голову, будто его возлюбленная должна в течение месяца погибнуть. Если быть точным – утонуть.

– И что же? – спросил Печорин. – Прав он оказался?

– Родственники невесты были возмущены. Они считали, что юноша не желает жениться и потому изображает манию.

– Понятно.

– А семья девушки как раз собиралась в путешествие на пароходе. И мероприятие это было давно уже запланировано. Жених умолял возлюбленную не плыть, но ее родители и слышать не хотели ни про какие «суеверия». В общем, семья отчалила из… впрочем, неважно, откуда.

– Утонули?

– Все трое! Мать, отец и невеста. Горничная и камердинер спаслись, потому что плыли в другом классе. Что вы на это скажете? Предчувствие?

– Совпадение, – сказал Вернер.

– Молодой человек утверждает, что видел, как его невеста тонет.

– Галлюцинации, – пожал плечами доктор.

Майнер взглянул на Печорина.

– А вы что думаете?

– Полагаю, иногда, под действием сильного чувства, человек способен увидеть судьбу дорогого ему существа, – ответил Григорий Александрович.

Вернер на это фыркнул:

– Вот уж не думал, что вы романтик!

– Во всяком случае, явление интересное, – сказал Майнер. – Юноша теперь винит себя в том, что не сумел уговорить девушку отказаться от плавания.

– Не служил ли он в кавалерии? – спросил Григорий Александрович.

– В их семье все мужчины служат в кавалерии.

– Вот как?

– Традиция.

– А как насчет склонности к мистике? Не рисует ли этот юноша какие-нибудь… символы? Знаки?

– Не замечал. Но он ведь здесь еще недолго.

– А кто ваша вторая пациентка? – спросил Григорий Александрович.

– Дама из русских. Молодая. Переживает из-за гибели ребенка. Отказывается разговаривать и все время вяжет. Ее поместил ко мне муж.

– Что вяжет? – спросил Григорий Александрович.

– Детские вещи.

– Ваши пациенты выходят за пределы лечебницы?

– Когда хотят. Но некоторым это просто не нужно.

– А этим двоим?

– Женщина не выходит. Она вяжет либо в своей комнате, либо на веранде. Изредка в саду на лавочке.

– А молодой человек?

– Да, он часто уходит гулять по окрестностям или в Пятигорск.

– Вы не записываете, когда пациенты уходят и приходят?

– Нет, учета не ведем. К чему?

Григорий Александрович с сожалением цокнул языком.

– Думаю, мы ограничимся беседой с юношей, – сказал он.

– К сожалению, сейчас его здесь нет.

– На прогулке?

– Увы.

– Не знаете, куда он отправился?

– Сказал, что в Пятигорск. Ему нужно купить табаку.

– А где именно?

Майнер развел руками:

– Этого он мне не сказал.

– И что, этот юноша ходит повсюду один?

– С сопровождающим, хоть ему самому это и не нравится.

– Санитар из вашей лечебницы?

– Нет, что вы! Его семья наняла человека в качестве… м-м…

– Телохранителя? – подсказал Григорий Александрович.

– Да, пожалуй. В общем, он всегда под присмотром.

– Всегда?

– Днем и ночью.

Печорин был разочарован: кажется, этот молодой человек не мог никого убить. Разве что нанятый соглядатай стал его сообщником.

– Кто за ним присматривает? – спросил Григорий Александрович. – Как выглядит?

– Высокий худощавый брюнет с закрученными усами. Всегда в серой тройке и кепи. Кажется, немец.

– Стало быть, и пациент ваш немец?

– В Европе много стран, где говорят на этом наречии, – уклончиво ответил Майнер.

Григорий Александрович решил, что молодой человек принадлежит к слишком известной фамилии – возможно, даже королевской. Ну, или что-то вроде того.

– Давно ваш пациент со своим телохранителем отбыли в Пятигорск? – спросил он Майнера.

– Примерно за четверть часа до вашего прибытия. Они отправились пешком, так что не могли уйти далеко. Вы не встретили их по пути сюда?

– Нет.

– Что ж, тут полно тропинок. Значит, разминулись.

Григорий Александрович и Вернер попрощались с Майнером и отправились в Пятигорск.

– Вы, доктор, знаете табачную лавку, в которой мог бы покупать такой человек, какого описал нам Майнер? – спросил Печорин, когда лечебница скрылась за деревьями.

– Думаю, надо проверить у Фильнера или Бубенникова.

– Тогда едем. Если судьба будет благосклонна, пациент швейцарца не успеет покинуть пределов магазина, и мы застанем его прямо там.

Печорину и Вернеру повезло: у входа в лавку Бубенникова они увидели молодого человека атлетического телосложения в сопровождении усатого верзилы в сером.

Григорий Александрович спешился и направился к юноше. Тот заметил его и остановился в ожидании.

У отпрыска знатной фамилии были зачесанные назад светлые волосы, большие голубые глаза, высокие скулы и прямой тонкий нос – словом, во всем сквозила древняя порода. Он смотрел на приближавшегося Печорина внимательно, однако без особого интереса.

Только теперь Григорию Александровичу пришло в голову, что он не знает, о чем говорить с этим юношей. Не скажешь ведь ему про убийства – эту тайну полагалось хранить от обитателей Пятигорска и его окрестностей. И потом, как начать разговор? «Не вы ли убили двух женщин, изрубив их шашкой?» Или: «Где вы были тогда-то и тогда-то, и кто может это засвидетельствовать?»

– Простите, – обратился к юноше Григорий Александрович. – Я был в лечебнице, и доктор Майнер сказал, что я найду вас в городе.