Тим Каррэн - Лунный череп

Лаутерс сплюнул.

- Из ада - вот откуда!

- И, судя по всему, он несёт ад с собой, - вздохнул Лонгтри.

Они двинулись дальше. Лаутерс шёл впереди.

Теперь на следах чудовище появилась кровь. Свежая.

- Если он истекает кровью, значит, может умереть, -

обрадовался Лаутерс.

Внезапно следы исчезли.

Единственным возможным вариантом, куда мог отправиться монстр, было расположенное перед ними здание.

Церковь.

Мужчины обошли церковь. Следов, идущих дальше, не нашли.

- Он там, - ликовал Лаутерс. - Мы поймали этого сукина сына!

- Нам нужна помощь.

- Оставайся здесь, - приказал Лаутерс. - Я приведу людей.

Лонгтри смотрел вслед резво пробирающемуся через сугробы Лаутерсу.

Маршал изучил церковь.

Почему монстр пришёл сюда?

Было ли это по той просто причине, что ему нужно убежище, где он сможет залечить раны?

Или было что-то ещё?

Узнал ли он молельный дом, едва его завидел?

Возможно, он решил с хладнокровным эгоизмом, что теперь это его храм, где перед ним - богом - будут преклонять колени?

Похоже, Клауссен говорил правду: теперь он был его жрецом.

Лонгтри ждал.

Если чудовище попробует сейчас ускользнуть, он попытается его остановить... И, несомненно, погибнет.

Делать нечего. Придётся ждать подкрепления.

Он раздумывал над идеей запросить в Форте Эллис войска. Но надежда получить такую поддержку, когда она нужна, была равносильна надежде, что ребёнок добровольно откроет рот, чтобы ему выдернули зуб.

К тому же, им потребуется не меньше суток, чтобы добраться до Волчьей Бухты... А чудовище не станет столько ждать.

Поэтому маршал ждал, вдыхая запах горящего города.

Как Нерон, который играл на скрипке, пока горел подожженный Рим.

-23-

Доктор Пэрри был жив.

Несмотря на все зверства чудовища, он был ещё жив.

Искра, которая горела в его теле семьдесят лет, не собиралась потухать и гаснуть.

Кости были сломаны, руки вывернуты, из многочисленных ран сочилась кровь... Но он был жив! И был в сознании, чёрт побери!

Он посмотрел на демона с всепоглощающей ненавистью, которая, он был уверен, будет гореть в нём и после смерти, и когда демон станет лишь пеплом в длани господней.

-24-

А Лаутерс познал боли больше, чем доктор только мог себе вообразить.

Он потерял друзей. Он потерял семью. Он потерял смысл жизни.

По большей части виновен в этом был монстр, но и Лонгтри не был агнцем.

Когда с этим разбушевавшимся чудовищем будет покончено, ему придётся сказать пару слов Лонгтри.

Ему было неважно, хочет маршал его арестовать или нет.

Он и так планировал умереть: либо от руки чудовища, либо от пули Лонгтри.

Он умрёт в любом случае.

А если он убьёт и чудовище, и Лонгтри, то приставит револьвер к виску и нажмёт на спусковой крючок.

Потеряв смысл жизни, Лаутерс с радостью думал о предстоящей смерти.

Треть города была в огне.

Пламя пожирало всё на своём пути: и жилые здания, и торговые дома, и жаждало новых жертв.

***

Лаутерс застал Боуса в кабинете за размышлениями.

- Мне нужны люди, - сказал шериф. - Мы нашли его. Мне нужны люди, чтобы его убить.

Чёрный от сажи Боус закашлялся.

- Город горит, - сухо произнёс он. - Горит.

- Плевать мне на город, - огрызнулся Лаутерс. - Я нашёл монстра, и мы должны его убить. Собери людей.

Боус попытался найти самых крепких из оставшихся, но, по сути, выбирать теперь стало не из кого.

Он вернулся с четырьмя чёрными от копоти мужчинами.

- Только эти согласились пойти, - сказал помощник.

- Чёрт! Ладно...

Сделав последний глоток виски и поморщившись, Лаутерс раздал добровольцам оружие и патроны.

Его глаза сверкали жаждой мести.

Он вёл отряд навстречу смерти.

-25-

Безликий, пожиратель плоти и душ, спал на алтаре, пока воинственно настроенные жители подбирались к церкви.

Он дремал, и снились ему старые времена кровопролития и варварства.

Он был уверен, что эти дни вскоре вновь наступят.

Его самоуверенность не позволит принять меньшее.

Но затуманенные кровью лабиринты его разума отказывались принимать, что он находится в новой эпохе, и эти новые люди не поклоняются старым богам.

В эти времена людям нужны тихие боги, которые не станут вмешиваться в планы и завоевания людей.

Им нужны советники, а не активные участники.

Давным-давно прошли времена, когда люди приносили своих дочерей и сыновей в жертву первобытным монстрам.

В коллективной психологии масс это было немыслимо.

Но Безликий этого не понимал.

Его мозг был размером с мозг рептилии, который мог лишь желать, жаждать и требовать.

Если он голоден - он ел; если хотел пить - пил.

Если напрягался член - он насиловал; если угрожали его территории - убивал.

Всё просто и ясно.

Идеальный охотник, настоящий хищник.

Нет, логика и рассуждения не были чужды его разуму, но, как правило, они применялись лишь к методам охоты, убийства и получения наслаждения.

Людишки существовали лишь для того, чтобы кормить его, поить его и поклоняться ему.

И они будут это делать, потому что Безликий этого хотел. Он так решил.

Монстр лежал на алтаре под символами христианства, погружённый в свои мысли, канонизированный за свою жестокость и бессмертный в собственных аппетитах.

Он лежал в доме божьем, и живот его с каждым днём всё больше толстел от человеческого мяса.

Безликий ждал.

Христианский демон во плоти.

-26-

Лонгтри устал ждать.

Когда отряду оставалось всего минут пять до церкви, маршал вошёл внутрь.

С ним, как всегда, были его кольты, винчестер и охотничий нож.

В его глазах отражалась смерть, когда он вошёл в главную дверь.

Она висела на одной петле, словно еле выдержала сильнейший удар, и, судя по следам когтей на дереве, Лонгтри знал, кто этот удар нанёс.

Он зашёл внутрь, остановился, закурил и прислушался.

Он расслышал шорох. Движение. Но человеческое. Прихрамывающая походка.

Он двинулся среди скамей к стоящему впереди мужчине.

Это был Клауссен. Точнее, его избитая, кровоточащая и грязная версия.

В проходе пылал небольшой костёр, в котором горели молитвенники и обломки дерева.

- Маршал, - безжизненно произнёс Клауссен. - А я всё, гадал, когда же вы покажетесь.

Лонгтри взглянул на его руку.

Кисти не было, лишь обгоревшая культя.

- Что случилось, преподобный? - тихо спросил он.

- Я истекал кровью. Хозяин... Он взял мою руку... Это жертва, - бормотал Клауссен. - И я её прижёг.

Безумная улыбка озарила его лицо.

Ни один трезвомыслящий человек не смог бы засунуть руку в огонь, даже ради спасения собственной жизни.

Боль была бы невообразимой.

- Где оно? - спросил Лонгтри. - Где чудовище?

- Хозяин? - Клауссен внезапно робко посмотрел на маршала, и глаза его засверкали безумием. - Вы пришли служить ему? Поклоняться?