Сергей Бергер - Тайны холодных стен

Альфред искоса глянул на моргающего Гарри и ехидно спросил:

— Правда, красиво?

— Да, я уже мечтал о том, чтобы увидеть яркий свет. У вас в доме так темно, что можно подумать, что вы вампир. И не зря ходят слухи вокруг вашего дома. — Гарри подхватил ехидную нотку в голосе и слегка оживился.

— Люди глупы. Они ищут ответы, только опираясь на свое зрение, слух, запахи, редко на опыт. Из-за чего они часто ошибаются. На самом деле я не вампир. Тьма мудра и задумчива. Она помогает мечтать и мыслить. Нет никого могущественней, хитрее и умнее тьмы. — Задумчиво изрек Альфред. — Я всю жизнь был мечтателем. Только во тьме я нахожу вдохновение.

Кобб посмотрел на детектива и обнажил в загадочной улыбке свои ровные белые зубы.

Наконец прибыл ужин. Лукас привез на тележке огромное количество блюд.

— Мы еще ждем кого-то? — Спросил Франциск.

— Нет, с чего вы взяли?

— Ну, тут еды, словно на банкет. Мы втроем не съедим столько.

В ответ послышалось только молчание. Дворецкий сервировал стол и принялся раскладывать блюда. Здесь были: запеченный поросенок, индейка, курица, салаты. Через некоторое время на столе стояла бутылка виски и томатный сок для Фила.

— Всем приятного аппетита. — Торжественно изрек хозяин. Его сын и детектив поблагодарили хозяина.

Гарри не привык к такому большому количеству еды. Его семья всегда питалась по минимуму. Ни сколько от недостатка денег, сколько из соображений эстетики. Или возможно, у него с самого детства сохранилась эта привычка. Потому, данная картина вызывала у него некоторое отвращение к хозяину, который набивал свое брюхо и, очевидно, пытался довести своего сына до скотского состояния. По самому же графу не было видно, что он поедает такое большое количество пищи, а вот его сын явно страдал от ожирения. При ярком свете лампы можно было увидеть его прыщики и рубцы, не свойственные в этом возрасте. Мальчик поедал все со стола, практически не жуя. И запивал все огромным количеством сока. Детектив слегка повел носом.

— Это не мое дело, но вам не кажется, что вашему сыну нужно уделить внимание правильному питанию? Мальчик совсем маленький, а вы его пичкаете едой.

— А мне кажется, что мы сами можем со всем разобраться. Если бы он не хотел, он бы не ел. Оставьте в покое ребенка. Пусть кушает. — Немного возмущенным тоном сказал граф.

Лукас все еще раскладывал пищу. И его потряхивало каждый раз, когда он подходил к Альфреду. Было видно, что он его боится. Казалось, что этот мужчина, уважаемый граф Кобб самый настоящий изверг. Когда же дворецкий вышел, разговоры стихли, и вновь наступило неловкое молчание, изредка прерываемое чавканьем мальчугана.

— Я слышал прекрасную музыку, пока меня провожали до комнаты. У нас планируется какое-то мероприятие?

— Через две недели у моего сына день рождения. Я долгое время не решался устроить что-то подобное. Я был в трауре после смерти жены. Хотя, она любила проводить время подобным образом.

— А вас она любила? — Задал вопрос «в лоб» Ренделл. И даже сам удивился своей дерзости.

— Больше жизни. Она никого так не любила как меня. И это я знал точно. Жаль, что нам удалось недолго прожить в качестве мужа и жены.

— Сколько прожила ваша жена после свадьбы? — Гарри ощутил по грустному тону графа, что у него начинает развязываться язык. Тем более после пары стаканов крепкого виски.

— Чуть менее, чем полгода. Потрясающая была женщина. Потрясающая. — Слезинка еле заметно выскользнула из его глаза.

«Он говорит убедительно. Наверняка, для него действительно эта женщина многое значила» — взял на заметку Ренделл.

— У вашей жены были еще родственники?

— Да, у нее еще есть мачеха и сводная сестра. Я их никогда не видел и для меня до сих пор загадка, почему у них нет прав на этот особняк. Меня этот факт особо не волновал, до тех пор, пока вокруг дома не стали происходить убийства. В моей голове были подозрения, что это все они делали. Чертово, чертово…

Кобб ухмыльнулся и налил себе в бокал еще немного коньяка. Мужчина отхлебнул из него и потер свое покрасневшее лицо.

— …Наследство. — Альфред вновь выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. — Семья моей покойной дражайшей жены всегда считали меня недостойным для нее мужем. Да и все, что осталось после ее смерти, передалось в мое владение. Семью свою она не любила, и презирала. Да и они ее не особо уважали, и прониклись большим горем и скорбью только после ее кончины. Мачеха ее, та еще стерва — вообще предлагала отцу отправить Маргарет в школу-интернат, чтобы не видеть ее. Во всяком случае, так мне рассказывала жена.

Потому, я так и боюсь. Мной была сооружена целая охранная система, для защиты меня и сына. Только мы отделяем их от заветного наследства.

— А вы не думаете, что ваш рассказ наталкивает на мысль, что у вас есть мотив к убийству жены?

— Нет. По сути, я вложил большую часть своих средств на содержание этого места. До меня оно находилось в упадке. А сейчас процветает. Осталось лишь избавиться от дурной славы. Но, ввиду всех событий и вашего присутствия, это случится не скоро.

Гарри оглянулся и понял, что Фил уже исчез.

— Вы не переживаете за своего сына? Из-за преступлений и жестокости, что происходит у вас под носом, уважаемый граф…я бы переживал.

— Филоксен не покидает территорию. К тому же, за ним следит его учитель и вся прислуга. Он спокойно сидит днями у себя в комнате, играет с игрушечной железной дорогой. В полной безопасности.

— Хм, ну хорошо. Он спрашивал о том, где его мать?

— Никогда. Я сам считаю это странным, но думаю, ввиду отсутствия коммуникации с внешним миром, у него не должны появляться подобные вопросы. Хотя, возможно, слыша разговоры в доме, он уже мог давным-давно все понять. Вы будете есть?

— Нет, сэр. Благодарю вас, я не голоден.

Кобб разочарованно пожал плечами.

— Знаете, самое страшное в жизни, как мне кажется, это предательство. Ни столько в том виде, в каком его ощутил Гай Юлий Цезарь, а сколько душевно. На ментальном уровне.

Гарри лишь кивнул.

— Откуда я могу позвонить в Дарлингтон?

— Явно не из этого особняка. Все хозяева до меня поголовно были против телефонных линий, которые должны были соединять их с внешним миром. Здесь правили отшельники. Поэтому, ближайший телефонный аппарат находится на заправке, на окраине города. Вы же не собираетесь сейчас выйти за пределы дома и поехать туда?

— Мне нужно совершить звонок в участок. Поэтому, я, пожалуй, поеду.

— Нет, мистер Ренделл. Уже темно на улице, я бы вам этого делать не советовал. Ночь, не самое лучшее время, чтобы выходить на улицу и уж тем более, чтобы кого-нибудь тревожить.

— Вы правы, но сделать это я обязан. Я обещал.