Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

Город спал, но постепенно я осознала – он был мёртв. Ни единого голоса, ни шелеста листвы, ни лая собак, ни щебета птиц. Всё было мертво, и ветер мёртв. Город проседал под давящей, вбиравшей воздух и все пространство вокруг, мглой.

Я брела и не помнила, кто я, и куда ведёт меня цель. А была ли эта цель вообще?

Дома по бокам выныривали из серого и вязкого тумана и пропадали тут же. Под ногами асфальт со скрипом неприятно потрескивал каменной крошкой, царапавшей подошвы моих кед. И тут я различила слово, затем ещё. Остановилась. На дороге передо мною слова выжигались невидимой рукой и собирались в предложения. Я прочла их все до единого.

Ты бежишь, человек. Куда ты бежишь? Ведь давно все пути к спасению и отступлению перекрыты и съедены моими детьми. И тебе это прекрасно известно, но в своей гордыне и самонадеянности, ты полагаешь, что умнее меня и тех, от кого бежишь. Но если так, то почему ты в страхе покидаешь свои дома и хоронишься от нас в подвалах и укрытиях? Почему?

Ты, чей мозг разъела твоя же цивилизация, ты считаешь нас безмозглыми и лишенными мыслей тварями. Но ты ошибаешься, в нас бьёт бешеным пульсом одна, но сильнейшая из всех мыслей, которые тебе доступны, единственное желание – жажда живой плоти.

Ты считаешь моих детей никчёмным скотом, который мешается у тебя под ногами, но который организован намного лучше тебя и подобных тебе, потому что отсутствие эмоций никогда не собьёт каждое моё дитя с пути, в то время, как чувства и эмоции лишь доказывают слабости твоего рода.

Человек, в тщетных попытках ты пытаешься найти вакцину от вируса, который, по сути, был логическим окончанием твоего существования. Ты себя изжил, твоё время истекло, теперь наступает эра моих детей и тебе придётся смириться и умереть. Они не успокоятся до последней капли крови, до косточки. Мои дети сделают тебя лучше. Ты станешь идеален и увидишь мир нашими глазами.

А в мозгу, в теле твоём будет жить только одна идея, ради которой мы и появились, она будет сотрясать твой разум, она станет твоим озарением и поведёт тебя на край света, как и каждого моего отпрыска. Внутри каждой твоей клеточки отзовется криком: «Мясо! Свежатина!».

До скорой встречи… человек?

Только я дочитала последние слова, как надпись стала пропадать под пеленой белого тумана, я даже ног своих не могла разглядеть, да и пошевелить ими тоже не могла. Меня поглощала мгла!

Потом я услышала волчий вой впереди, и увидела расплывчатый контур, который приближаясь ко мне, оформился в нечеткий силуэт, человеческую тень.

Уже совсем близко. Я знала, что это Смерть, моя Смерть. Шаги настолько бесшумные, что казалось, тот, кто шёл ко мне, брёл по воздуху. Я чувствовала – ещё несколько шагов и я стану частью этой мёртвой тишины. Ещё мгновение и я встречусь со Жнецом лицом к лицу.

И вот ещё чуть-чуть и в белёсой дымке блеснули синим огнем знакомые мне глаза. Волчьи глаза. Он меня нашёл и уже тянул ко мне руку сквозь стену пелены, чтобы ухватить за шею. И я закричала, хоть мой рот и мои легкие затоплял противный влажный воздух с комьями вязкой духоты. Я кричала.

Не помню, кажется, я проснулась с этим диким криком и вскочила с постели. Я уверена, что только чудом он меня не сцапал в том месте. Может это и не сон был вовсе. Мне страшно. Но я должна быть готова. Он не отступиться, но и я тоже не отступлюсь!

Воск. future

– Ты поздно сегодня! – Меня встретил капризный, но радостный голосок Анны.

– Да, ты опоздала на встречу. Мы давно тут торчим с Анной, между прочим. – А это был как всегда ворчливый, с нотками гонора и задатками взросления голос Петра. – Ты забыла про нас?

– Нет, конечно! Детки, как вы могли такое подумать? Я дико извиняюсь, но мне пришлось чуть задержаться. Вы сильно проголодались?

– Есть немного. Но у тебя всё равно нет с собой еды. Тебе так просто не загладить своей вины, мадам Опоздашка.

С тех пор, как у детей появился граммофон, Пётр стал меня звать «мадам», наслушавшись романсов с пластинок. Но меня это лишь забавляет, он говорит это не со зла, хотя и прячется за маской сарказма и безразличия, я знаю это.

– Ну, жареного быка в кармане у меня нет, и у Феликса в банке тоже жаркого не найдете, но кое-что я всё-таки с собой прихватила.

Порывшись в необъятной своей торбе и нарочно притворяясь, что не могу найти искомое, под любопытными взглядами ребятишек я извлекла на свет парочку больших и сочных персиков. У детей глаза округлились и рты пооткрывались, ещё немного и слюна закапала бы.

– Персики? Осенью? – От удивления Пётр аж присвистнул. – Откуда у тебя персики, мадам?

– Это военная тайна, Питер. – Я захихикала и раздала вкуснятину в детские руки. – У меня ещё есть кое-что не менее вкусное.

– Такой сладкий, Питер, он такой сладкий. – Малышка Анна уже надкусила круглый плод и зажмурилась от удовольствия, только сок стекал с уголков рта.

– Да, персик что надо. Так что у тебя ещё в твоей чудо-торбе? Может банан, или нет, ананас? – Пытался язвить мальчик, но в голосе не было ничего кроме благодарности.

– Ну, ты угадал.

– Да ну? – Он оторвался от персика и недоверчиво уставился на мою сумку.

– Але, ап! – Я извлекла из сумки парочку желтобоких бананов.

– Да ладно! Не может быть! Где ты их нашла осенью? – Мальчик не верил глазам, хотя руки уже тянулись к заветным солнечным плодам.

– Места знать надо. – Я снова не смогла сдержать смеха, глядя на недоумение и изумление в детских глазах. – Приятного аппетита, детишки.

– Спасибо, Лиза. Ты наша фея, – пролепетала Аннушка, доедая персик. – Они как лучики солнца. А ты волшебница, ты нам даришь солнечные лучи.

– Да что ты, Аннушка, – возразила я, улыбнувшись ей. – Я самая обычная. И фрукты обычные.

– Нет, не обычные! И вкусные-превкусные, – ответил мне девчачий голосок.

– Нет, ты всё-таки скажи, где ты их раздобыла? – не унимался Пётр.

– Ты не доволен? – спросила я.

– Да, Пети, ты разве не доволен? Такие вкусные фрукты, сочные. Сказал бы лучше спасибо Лизе, а не устраивал ей допрос, – отчитала брата сестра.

– Всем я доволен. Просто мне интересно откуда они, вот и всё. И да, спасибо, – угрюмо и смущёно, тихо отозвался Пётр.

– Даже у фей должны быть свои тайны. Доедайте фрукты и продолжим изучать азбуку.

– Нет, сегодня мы не будем азбукой заниматься. – Мальчуган, тщательно прожевывая банан и смакуя его на свой лад, не глядя на меня, произнёс это, словно огласил вердикт.

– Это почему же, скажи-ка мне, Питер? Тебе надоело моё учительство? Или просто лень? – Я решила подколоть парнишку его же «шипами».

– Нет, напротив, но дядя Константин настоятельно просил нас, познакомить его с тобой. – Невозмутимо последовал ответ.